Торн сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Медленно он прикоснулся пальцами к губам Дианы. В ответ она шевельнулась, рот чуть приоткрылся, и без слов Диана посмотрела на Торна.

Напряжение, которое он ощущал, внезапно превратилось в ясную чувственность. Диана почувствовала то же самое, Торн знал это. Она затаила дыхание и не двигаясь смотрела ему прямо в глаза.

Волной подступила нежность, хотя сейчас Торн осознал и другую правду. Его желание защитить и успокоить Диану было чистейшей воды эгоизмом. Ему нужно было, чтобы она думала только о нем единственном. И он совершенно точно знал, как этого добиться.

Палец, погладив нижнюю губу, соскользнул вниз, вдоль горла к округлостям груди. Выпрямившись, Диана стояла не шелохнувшись. Рука Торна легла на лиф и сдвинула его вниз, обнажив груди с розовыми сосками.

Диана тяжело задышала. А когда Торн осторожно сжал пальцами один сосок, она, сдавленно застонав, перехватила руку, чтобы остановить его.

– Не надо. Давайте вернемся на бал. Нас будут искать.

– Не будут. Не собираюсь возвращаться прямо сейчас. Сначала я вам кое-что покажу.

– Что?

– Наслаждение. Следующий этап обучению чувственности.

Он еще больше стянул лиф вниз и подставил шелковистую кожу плеч и груди поцелуям ночи и своим собственным. Диана не сопротивлялась, просто закрыла глаза, теряя над собой контроль.

Соски отвердели от первого его прикосновения, а когда пальцы стали описывать вокруг них круги, она беспокойно зашевелилась, отдаваясь возбуждению.

– Какая роскошная грудь, – тихо прошептал Торн, поддерживая ладонями их нежные округлости.

Наклонившись, он языком нащупал один сосок и слегка прикусил его зубами.

В тишине раздался стон Дианы. Когда Торн зажал в губах трепещущий сосок, она покачнулась и вытянула руки в поисках опоры.

Несколько секунд спустя Диана почувствовала, как он спиной прижимает ее к буфету. На мгновение Торн отпустил ее и размашистым движением руки освободил место, сбросив вниз чайный поднос. Затем приподнял и усадил Диану на полированную столешницу лицом к себе. Не дожидаясь, пока она запротестует, он снова прижался губами к ее груди.

Ощущение было таким пронзительным, что Диана невольно закрыла глаза.

Продолжая ласкать ее грудь, Торн приподнял подол платья и медленно провел ладонями по внутренней стороне обнаженных бедер Дианы. Она ощутила, как прикосновение его теплых рук зажигает ее.

А когда его руки раздвинули шелковистые завитки волос, мышцы бедер непроизвольно напряглись. Диана простонала, почувствовав, как его пальцы соскользнули в пульсирующую теплоту ее тела.

– Ляг на спину, любовь моя, – приказал Торн.

Его голос был хриплым от возбуждения.

Одной рукой он ласкал ее между раздвинутых бедер, другой надавил на плечи, и Диана, не сопротивляясь, откинулась, опираясь на локти.

– Мне так хочется попробовать тебя на вкус.

Диана задрожала, когда поняла, что он имеет в виду.

Опустившись перед ней, Торн припал губами к разверстым бедрам, и она замерла от прикосновения его горячего рта.

Затем языком он нащупал нежную расщелину и, осторожно лаская, дотронулся до налившейся почки вверху нее.

Диана задрожала от этого прикосновения и, задыхаясь, вцепилась ему в плечи:

– Нет, Торн, нет!

– Да. – Он подтвердил свой ответ несколькими короткими поцелуями.

Диана попыталась поджать ноги, чтобы избавиться от этого жадного рта, но он крепко держал ее бедра в руках.

Удовольствие нахлынуло волной, и протест умер на губах. Подчиняясь, Диана легла на спину.

Удовлетворенно проворчав что-то, Торн еще шире раздвинул ей ноги и еще теснее приник к ней, исследуя ртом влажную, отданную ему во власть плоть.

И снова язык нашел вздувшийся бугорок самой чувствительной точки, и снова Диана задохнулась от удовольствия.

Задрожав всем телом, она выгнулась, как можно сильнее прижимаясь к его рту.

Обхватив губами этот вздувшийся бугорок, Торн стал легонько его сосать. Задыхаясь, Диана вскрикнула в ответ.

– Мне нравится, как ты кричишь, – хрипло пробормотал Торн.

Не в силах бороться с собственным желанием, Диана закинула голову назад и отдалась жару, текущему по жилам. Ее бедра поднимались и опускались, откликаясь на движения его языка.

Торн ублажал ее как знаток, нацелившись, разя, попадая в главную точку, от которой по всему телу расходились волны удовольствия, и одновременно не позволяя Диане достичь максимума.

– Да-да, вот так. Кричи и содрогайся… Мне нужно знать, что тебе нравится.

И она подчинялась. Он доставлял ей такое наслаждение! Она безоглядно стремилась отдаться ему.

– Торн, я не вынесу…

В ответ у него вырвалось рычание, и, подхватив ее под бедра, он закинул ноги Дианы себе на плечи. Теперь у нее совсем не было от него секретов.

Ей казалось, что его рот полыхает жаром, когда он зарывался в нее лицом, теребя, целуя и лаская. И каждое прикосновение будоражило. Задыхаясь, Диана ловила ртом воздух. Вытянув руки, она вцепилась ему в волосы, безуспешно пытаясь найти точку опоры.

Торн тоже едва дышал. Точно так же он едва сдерживал свое возбуждение. А затем он каким-то непостижимым образом усилил натиск.

Когда Диана почувствовала, как его горячий влажный язык проникает внутрь ее, удовольствие стало настолько острым, что она чуть не завизжала.

Потянувшись, Торн взял ее за грудь. Это было ее самое сексуальное переживание в жизни. Его лицо уткнулось ей между ног, руки терли и мяли обнаженные груди, язык ритмично двигался, безжалостно распаляя.

Легкие жалобные всхлипывания стали переходить в рыдания.

Не в силах ничего поделать с собой, Диана содрогалась, омываемая страстью. Кожа горела, тело плавилось, когда он жестоко и нежно ласкал ее.

Диана мотала головой в неистовом наслаждении, пока внезапно жар не взорвался в ней яркой вспышкой, выбросив ввысь светящиеся сполохи огня.

Тогда крик физического упоения заполнил тишину оранжереи.

Первобытная радость овладела Торном. Прошло какое-то время, прежде чем он поднялся над Дианой и прижал к себе ее трепещущее тело, заключив в объятия, словно она была самой большой ценностью, которой требуется защита и охрана.

Ему и в самом деле нужно было защищать и охранять ее, и в первую очередь – он это хорошо понимал – от самого себя. В неудобной позе он почти лежал у нее между раздвинутыми ногами, борясь со жгучим желанием и цепляясь за обрывки своего благородства.

Это был самый тяжелый момент. Он знал, что может соблазнить Диану на то, чтобы она позволила ему войти в нее целиком. Сейчас она была влажная, горячая и готовая на все. А сам он настолько возбужден, что был готов взорваться.

Но она была девственницей. И если взять ее, то это станет бесповоротным шагом. Он боролся с собой, восстанавливая дыхание, чтобы ослабить жгучую боль в паху. А желание боролось с совестью.

Но тут он услышал позади себя слабый шум, как будто дверь в оранжерею открылась.

И немного погодя тихий женский голос позвал его:

– Лорд Торн, вы здесь?

Торн замер, а Диана кинула на него безумный взгляд.

– Лорд Торн, я же видела, что вы прошли сюда.

Ему показалось, что он узнал, кто это. А голос тем временем приближался, раздаваясь из-за растений совсем рядом.

Не желая быть обнаруженным в такой недвусмысленной ситуации, он приложил палец к губам Дианы, призывая ее помолчать, а потом стал помогать тихонько натянуть лиф, чтобы прикрыть грудь и привести в порядок юбку.

Даже в полумраке было видно, что платье безнадежно помято, губы припухли и влажны, волосы спутаны. Все выглядело так, словно ее только что изнасиловали.

Только Торн успел снять Диану с буфета и поставить на дрожащие ноги, как голос раздался буквально за спиной:

– Так вот где вы. Я так и думала.

Прижимая к себе Диану, чтобы закрыть ее, Торн повернулся в сторону незваного гостя. Он не ошибся. Это была мисс Эмма Марлинг, та маленькая бесстыдница, которая самым бессовестным образом попыталась заарканить его в начале года.