Не то чтобы предчувствие беды, а какая-то тень тревоги закралась ему в душу, когда он подходил к своему дому. Потом увидел, что у парадного входа, под козырьком над дверью толпятся человек десять, среди них мелькают люди в желтых жилетах спецслужб, а рядом стоят два автобуса «скорой помощи». Припомнив события утра, Леня сообразил, что все это связано с неработающим лифтом, но непонятно, почему для ремонта механизмов потребовались врачи.
Леня почти столкнулся с Лопахиным, который нервно ежился, а приметив Леню шагнул к нему и сказал.
– Черт знает, что у нас творится в доме! Какую-то девчонку лифтом придавило! Оказывается со вчерашнего вечера там лежала!
– Что? – спросил Леня, почувствовав, что сердце его останавливается.
– Да девушка в лифт попала! Она....
Что говорил дальше Лопахин, Леня уже не слышал, и очнулся только когда до него донесся громкий, решительный голос.
– Эй, граждане жильцы, подойдите же сюда! Может кто-нибудь опознать человека? Помогите нам!
Леня обернулся на этот голос и оказалось, что призывал к опознанию молодой офицер милиции, который кричал возле открытых задних дверей микроавтобуса «скорой помощи». Возле его ног, на земле стояли носилки, на которых, прикрытое серым одеялом, обозначились контуры тела. Белое пятно лицы погибщей девушки с такого расстояния Леня разглядеть не мог, хотя уже знал – кто там лежит.
Переставляя одеревеневшие ноги, он долшел до автобуса и заставил себя взглянуть вниз.
Длинные глаза Вики были полузакрыты, поблескивали уже стеклянные белки, рот был искажен судорогой, но Лене показалось, что она ещё жива.
Из-за спины Лени прошамкал старческий голос.
– Не наша, деваха, это точно. Я всех в доме знаю.
Сообщение слелал, кажется, инвалид Демидов с третьего этажа, но Леня не повернулся, не в силах оторвать глаз от белого лица у своих ног.
– Не наша деваха! – уже с полным убеждением повторил инвалид. – Но как она умудрилась в лифт попасть?!
– В том и вопрос. – бросил офицер и тронул Леню за локоть. – Вы не можете опознать тело?
– Нет. – услышала Леня свой голос. – Нет. Я её не знаю.
– А что тогда торчишь, как очумевший? Первый раз труп видишь?
– Да.
Леня отвернулся, обошел Лопахина, который что-то ему говорил, не замечая людей – пробился сквозь толпу и только когда за его спиной громко загрохотал сигнал накатывающегося травмая обнаружил себя шагающим по трамвайным путям.
Он отшагнул в сторону, мимо него мелькнул вагон и яростно разевающий рот водителя трамвая.
С предельной четкость в мозгу Лени всплыл адрес конторы Помяловского, после чего в голове осталась лишь одна мысль – найти ушлого адвоката, который ответит за все. Леня сошел с троуара на проезжую часть и остановился посреди дороги. Перваая легковая машина на крутом зигзаге обьехала его, а следующая – серая «лада» – остановилась, водитель спросил удивленно.
– Тебе чего, шкаф? Ехать куда надо?
– Суворовский бульвар. – ответил Леня и залез в машину, не слушая, что толкует ему водитель.
Дорога промелькнула незаметно и какую банкноту сунул Леня в качестве расплаты – он не приметил.
Нужный дом он нашел сразу. За входными дверьми сидела ветхая старуха у столика, а рядом высился охранник.
– Мне нужен адвокат Помяловский. – чужим голосом сказал Леня.
– Адвокат! – фыркнул охранник. – Он уж давно не адвокат, одна только фикция.
– Не скажи, не скажи! – заспешила старушка. – Кирилл Янович человек обходительный, не в пример всем прочим. Вы на последний, четвертый этаж подымитесь, там его контора.
Лифта в особняке не было и Леня мерно, сохраняя ритм дыхания, поднялся на четвертый этаж, на площадке тут же увидел бронзовую табличку с надписью: «Помяловский К.Я. юрист»
Кто теперь Помяловский – адвокат, юрист или астролог для Лени уже не имело значения. Он раскрыл дверь, оказался в коротком и темном коридоре, который упирался в ещё одну дверь, уже настоящую, тяжелую с вмонтированным в неё смотровым «глазком». На косяке была видна кнопка звонка, но эту преграду Леня не стал преодолевать в интеллигентном порядке – сделал шаг вперед и ударом плеча протаранил двери так, что с хрустом вылетели все замки.
Помяловский вскочил из-за стола. Кресло упало, адвокат о него споткнулся и растянулся на полу.
Не сбавляя темпа, Леня схватил тяжелый письменный стол, перевернул его и доской столешницы придавил тело адвоката словно плитой гидравлического пресса. Голова Помяловского торчала наружу, он вытаращил глаза, но его грудная клетка уже была настолько сдавлена весом письменного стола и массой Лени, что выговорить ни единого слова он был не в состоянии. Леня понял это, когда глаза Помяловского начали закатываться, а язык вывалился наружу.
Леня подпрыгнул и соскочил со стола.
Помяловский перевел дыхание, хрипло выдавил.
– Что... Что тебе надо?
Потребовалось около минуты, чтоб Леня собрался с мыслями и сообразил, что ему надо.
– Убили Викторию. И я спрашиваю...
– Вику убили?! Не может быть! – заверещал Помяловский, пытаясь выдраться из под стола. – Я ничего не знаю, клянусь тебе всем, что для меня дорого.
– Что для тебя дорого, скотина? – тяжело спросил Леня. – Один вопрос... И если не ответишь, я тебя сейчас раздавлю.
– У меня уже и так кости трещат! Но давай же поговорим как приличные люди! Физическое воздействие не есть фактор, способствующий консенсусу!
Даже приплюснутый столом, распластанный, как цыпленок табака на сковородке, Помяловский – едва чуть очухался – запустился в спасительную и привычную говорильню.
– Заткнись! Кончились приличия. Где мне найти всю банду с гловарями?
– Какую банду?! Про что ты говоришь?!
Леня высоко подпыргнул и обрушился на стол так, что у адвоката кости затрещали, он взвыл, примолк и лишь через десяток секнуд, когда Леня вновь стоял на полу – открыл глаза.
– Ты меня убил, мерзавец...
– Такие твари как ты – живучие. Ну, где гловари?
– Куравель сбежал... Ты сам знаешь. А остальные...
– Что остальные?
– Да не знаю же я по каким норам они обитают! Не знаю! Отпусти меня, все ребра уже переломаны!
– Последний раз спрашиваю, – начал Леня, и адвокат понял, что это будет для него дейстивтельно «последний» вопрос в его жизни.
– Ладно, ладно... Люди, которые тебя интересуют, будут в Малаховке. Вечером. Сегодня большая игра. Выпусти меня. Можно же поговорить по человечески.
В одно движение Леня сбросил стол с его тела, Помяловский с трудом встал на четвереньки, покряхтел, разогнулся и ощупал себя, проворчав.
– Чуть не раздавил меня, дубина, как кит камбалу в сексуальном сношении. Девчонку правда убили?
Леня кивнул и спросил.
– Чем вообще эта банда занимается?
– А думаешь я знаю? Я выполняю конкретные разовые задачи и все. Лишних воппросов не задаю, а потому и жив. Я уже тебе сказал так много, что придется убегать куда подальше. Найди своего Куравля, чего ты ко мне пристаешь?! Его под стол засовывай!
Леня не успел ответить – с неожиданным проворством Помяловский рыбкой нырнул куда то в угол, сделал неуловимое движение и тут же мощный удар света невидимых ярких ламп ослепил Леню, и сирена завыла так, что затряслиьсь стены, а уши словно пробками заложило.
Ничего не скажешь – система защиты у Помяловского была впечатляющей.
– На помощь! – уже кричал Помяловский. – Меня убивают!
Леня понял, что разговор продолежния иметь не будет и рванулся в двери.
Его попытались остановить где-то между вторым и третьим этажом, но он просто прыгнул между двух мужчин, оба разлетелись в разные стороны, покатились по ступнькам и Леня перешагнул через них.
Сирена продолжала выть над головой, когда Леня оказался на выходе старушка благоразумно никакаких попыток задержания не делалал: согнулась под своим столиком, так что от неё только затылок с пучком седых волос торчали наружу.
Леня вышел на тротуар. Сирена замолкла.
Только в метро Леня понял, что едет на вокзал, а там – собирается, кажется, добраться до знакомого дома в Малаховке.