– Что вы врете? Кто вы такой? От чего я вас должна вылечить, бугай?! Я знаю от кого вы пришли! Уходите! Уходите!

– Я ни от кого не пришел, Лариса Михайловна. – растерянно ответил Леня. – И мне не надо лечится, это правда.

– Что вам нужно? Чего вы хотите? Я сейчас вызову милицию. Я дома не одна. Кто вы такой?

Короткие рваные вопросы сыпались один за другим и на какой из них отвечать, Леня не мог взять в разум. Женщина была предельно испугана. И Лене казалось, что волна этого густого страха выхлестывается из глубины квартиры – через плечи Плаховой. Судорожным страхом дышала вся квартира за её спиной.

– Я приходил к вам за подписью от фирмы «Кураре»...

– Кураре, кураре, кураре? – в одно слово выпалила Плахова, покачнувшись, и Лене показалось, что она сейчас рухнет в обморок.

– Но фирмы больше нет! Она лопнула! Начальство сбежало, а сотрудники разошлись. Все, Лариса Михайловна – конец «Кураре»! – своей искуственной веселостью Леня пытался вдохнуть в неё бодрость.

Ничего не получилось.

– Конец? Правда? Как конец? Всех арестовали? Все в тюрьме? А вы... Вы? Вы? Пришли меня убить?! Вы почему не в тюрьме? Почему?

– Потому что я ни в чем не виноват. – мягко и внятно произнес Леня, но это сообщение привело Плахову в окончательный ступор. Она просто не слышала Леню, нырнула с головой в своей страх и лепетала сама себя не слыша.

– Нет, нет. Я не верю. Я ушла от всего. От всего. Я нигде ничего не знаю. Вы не похитите моих внуков! Не убьете моего сына! Не угрожайте мне больше, не угрожайте!

Из шепота её голос стремительно нарастал до визга и Леня уже слышал, как где-то на широких пролетах лестницы, внизу – начали открываться двери.

– Кто вам угрожал, Лариса Михайловна? Убить сына? Похитить внуков?

– Какого сына? Я вас не боюсь! Не боюсь теперь никого. С меня нечего взять. Уходите!

Она потянула на себя створку полированной двери. В последнем усилии хоть чего-нибудь добится, Леня спросил.

– Вы знаете Помяловского? Встречались с ним?

– Помяловского? Адвоката? Помяловского?! Юриста? Не знаю, не знаю. Никого не знаю!

Плахова закрыла глаза и начала падать навзничь, уцепившись за двери. И когда дверь захлопнулась, то за ней послышалось грузное падение тела.

Снизу зазвучали голоса, но через минуту все стихло. Леня продолжал стоять, не зная, что предпринять. Потом за дверью Плаховой послышался стон, бормотание, шарканье шагов и Леня услышал, как Плахова произнесла.

– Скорая помощь?... Это академик Плахова... Да, попрошу приехать немедленно... Я...

Леня отскочил от двери, быстро добрался до лифта и спустился вниз.

Старушка, даст Бог, останется жива – «скорая» должна успеть к академику. Но визитов подобного рода к ней повторять не следовало.

Милиционер охраны на выходе скользнул по Лене равнодушным взглядом, но более не выказал никакой реакции. Получалось, что Плахова была так запугана, что даже не рискнула задержать через охрану своего мучителя.

Кто и чем так напугал защищенную Законом и Привелигиями академика? Поехал ли у неё «чердак» или, действительно, кто-то угрожал жизни её сына и похищением её внуков. Помяловский? Вряд ли. Даже в качестве передаточного механизма, адвокат на такие прямые поступки был не способен. Он был мастер интриги, мастер скользящих намеков, но запугать старуху до смерти, угрожать ей в лоб – на это требовались специалисты иного профиля. Типа одноглазого «Иванова» или вовсе примитивного костолома с электрошоком в руках «Петрова».

Когда Леня вышел из дубовых дверей высотного дома, к ним уже подкатил белый микроавтобус «скорой помощи» – за здоровьем академиков, следовало понимать, следили усердно.

Прошагав по набережной до моста, Леня обнаружил, что никаких существенных выводов из своего визита к Плаховой сделать не может. Ясно, что женщина оказалась настолько запуганной, что ушла с работы, заперлась в доме и со страха так опустилась, что перестала следить за собой. Её реакция на «Помяловского» оказалась сильной. Ушлого адвоката непременно следовало найти. Но с увертливым прохиндеем Помяловским просто так не справишся, тут же сообразил Леня. Слишком тот был опытен в интригах, слишком лихо набил руку в казуистике и словоблудиях судебных заседаний, чтоб Леня мог его переиграть.

Леня остановился возле парапета набережной. Он вновь извлек из кармана расшифрованный документ Лимоновой. Под номером «девять» там значилась фамилия Секретарова В.Н. – севший, как оказалось, в тюрьму владелец нового «мерседеса-600». Один ряд фамилий: Секретаров, неведомый американец Шродер Д., Куравель, Плахова. Чем они могут быть повязаны? Почему попались в один список секретарши? Илья Фраков должен был если не знать Секретарова лично, то слышать о нем.

Леня отошел от парапета набережной и принялся искать таксофон. Он решил ничего не говорить Фракову о Мартынове – Илья, и так уже изрядно испуганный, собирался бежать в милициии для привентивного покаяния и лишнего страха на него нагонять не следовало.

Леня добрался до ближайшего таксофона. Аппарат дал соединение и Леня выкрикнул с деланным весельем.

– Илья, ты ещё не ушел в милицию?!

– Тебя жду, дуралей! Одумался? Идем вместе?

– Нет, от сумы и тюрьмы не уйдешь, но подождать они могут. Скажи пожалуйста, кто такой Секретаров В. Н. И как бы его найти?

– Валентин Николаевич?! – удивленнно подхватил Фраков. – Да ты что, дикарь, вовсе газет не читаешь, телевизор не смотришь?! Это же последняя сенсация Москвы! Секратаров пару недель назад добровольно сдался в милицию, покаявшись в своих афрерах! Сидит в Бутырках и ждет суда. А суд ему влепит никак не меньше пятерика, а то и «червонца»!

– За что?

– За взятки! Уникальный случай чиновничьего покаяния! Но он решил, что поменьше получит срок, если сдастся добровольно.

У Лени даже загудела голова от предельного напряжения мысли.

– Послушай, Илья... Мне кажется, что Секретаров не сдался... То есть, он спрятался в тюрьму от угрозы куда большей, чем срок за решоткой. Его подкупали или шантажировали и он упрытался в тюрьме!

– Это ещё что за заключение?! – поразился Фраков.

– У меня есть доказательства. Секретарову посулили «мерседес-600» в качестве взятки. Но дело оказалось слишком рискованным!

– Подожди! Какой ещё «мерседес»?!

– Он стоял в гараже Лимоновой. – терпеливо напомнил Леня. – Пригнали его из Германии, специально для Секретарова. Но он испугался такого подарка. Предельно запугана и Плахова, но...

– Ты добрался до академика? – изумился Фраков. – И она замазана?!...

– Кто такой Шродер в Америке? В городе Бостон?

– Понятия не имею! – выдохнул Фраков. – Ну, вот что, Ленчик, дело пахнет шашлыками. Я не хотел тебя пугать, но...

– Что?! – напрягся Леня.

– Звонила Зина Мартынова... Колька Мартынов утонул в ванной. Утром. В пустой квартире. Ленька, мне просто страшно.

Леня переложил трубку из вспотевшей правой руки в левую. Щиток над таксофоном плохо прикрывал его от дождя и он раскрыл зонт.

– Ленька, ты меня слышишь?!

– Да.

– Если мы припоздаем, то и наша житуха зависнет на волоске, я так теперь дело понимаю! Пойдем сдаваться, предлагаю тебе в последний раз. Скачи ко мне на полном аллюре.

Леня понял, что Фраков прав. Распутать затянувшийся узел событий своими силами было невозможно. Ничего, кроме дополнительных неприятностей любая попытка принести не могла.

Но – где-то далеко отсюда его ждала Виктория. Ждала – освобождения, счастья, его самого, Леню Волохова. И ради Вики можно было не только в тюрьму сесть, но и умереть, как бы это ни выглядело пафосно, вычурно и глупо с позиций сегодняшнего, циничного времени.

– Хорошо Илья. – тяжело ответил Леня. – Жди меня.

– Аллюром, Леня! Аллюром! Я чую, что время играет против нас!

Леня положил трубку и решил, что «полного аллюра» изображать не будет по той причине, что приодет он был в свой самый лучший и единственый модный костюм, мочить его под дождем, а уж тем более в такой упаковке садиться в тюремную камеру не хотелось, и потому отправился домой, чтоб переодется.