В течении этого праздника печали Леню не покидало соображение, что Степ-Степ Куравель никак не мог исчезнуть, никак не мог покинуть свою фирму, чтоб даже не оставить следа. Да и не в следах дело! Степ-Степ Куравель настолько врос в Московскую жизнь, настолько был повязан многочисленными знакомствами, всеми своими сподвижниками по движению «русского пути», что упрятаться где-то, оторваться от своей жизни – не мог. Это было бы для него самоубийством. Счастья русский патриот на пляжах Майями найти себе шансов не имел, не та натура.

Уже опьяневший и успокоившийся Фраков толковал понуро.

– Куравель, Леня, не умрет и не исчезнет. Отсидится где-нибудь, а через годик откроет новую фирму, придумает новый вольт! Ты что не знаешь этой системы? С точки зрения Закона, ему нечего инкриминировать! Он ничего не украл, никого не убил, ликвидировал свою фирму, только и всего.

– Нет. – возразил Леня без особой уверенности. – Какой-то номер он проделал, да мы не знаем какой. Я хочу поискать Степ-Степа. Что-то тут не так. Быть может и его...

– Что – его? – вытаращил глаза Фраков и от удивления даже приостановил движение стакана с водкой в рот.

– Ну, и он, как Лимонова, Акмалов...

– Не уподобляйся ты Мартынову! – рассердился Фраков. – Тот везде видит воров, а тебе кругом трупы мерещаться.

– Все равно, Илья, поискать Степ-Степа надо. Хоть что-то о нем узнать.

– А давай поищем на пару! – с пьяненькой радостью предложил Фраков. В конце концов, если он какую-нибудь аферу провернул, так пусть хоть поделится, как мужчина! Точно?

– Точно. – согласился Леня, а потом смял разговор, поскольку понимал, что предложение Фракова обьясняется лишь выпитой водкой и не более того.

По ходу поминок ещё раза три звонили домой Куравлю, но телефон не отвечал и Леня понял, что и квартира исчезнувшего президента – так же пуста, как офис. Если приниматься за поиски сбежавшего президента, то был некоторый смысл проведать его недостроенную Подмосковную дачу, но Леня никак не мог припомнить, по какой дороге туда надо было ехать – Курской или Казанской. Куравель часто жаловался, как много средств вложил в свое «бунгало», но никогда туда никого не приглашал и где она находится, никто не знал. Пока Леня размышлял над этими вопросами и жевал кисловатую пиццу Его Величество Случай, как это часто бывает, вмешался в жизнь и дал Лене хоть и маленькую, но зацепку.

На другом конце стола, уже изрядно захмелевшая Жанна прокричала истерично.

– Обогатился наш Степ-Степ! Я вам говорю, клёво обогатился! У него дача знаете какая?! В бассейне полк солдат искупать можно!

Никто на её слова внимания не обратил – всем уже было наплевать и на президента, и на его дачу. Действительность сегодняшнего дня всех приучила к калейдоскопической смене события и катастрофическим переменам: сегодня у тебя в кассе банка большая сумма, а завтра меняется курс доллара, или просто банк прекращает операции, очередной кризис – и ты оказываешся босяком. Так что – была фирма «Кураре» и нет её, черт с ней!

За полдень печальное веселье пошло на спад и первыми принялись собираться женщины. Леня вышел из кабинета незаметно, дождался Жанну на улице, догнал её уже возле метро и тронул её сзади за локоть.

От неожиданности кассирша шарахнулась в строну, вскрикнула, а когда признала Леню, не сразу пришла в себя.

– С ума сошел, Ленька?! У меня же зарплата, премия в сумочке, я и без того иду-трясусь, как бы не пограбили!

– Совсем ты свихнулась. Давай я тебя провожу в таком случае.

– Да ты же меня и ограбишь! – засмеялась Жанна. – Сейчас никому верить нельзя.

Не слишком большому мастак в витееватых разговорах Лене потребовалось добрых четверть часа, пока в результате его деланно-равнодушных расспросов удалось установить, что дача Куравля имела место быть в поселке «Красная звезда» по Дмитровскому шоссе, не доезжая Водников. Дача номер тридцать два, то ли по пятой, то ли по шестой линии.

– А как ты там оказалась? – спросил Леня, а кассирша ответила грубо.

– Да обслуживала я его по сексуальной части! Сам что ли не понимаешь? Вступительный взнос платила, чтоб на работу взял. В бассейне своем без воды прямо на мусорную кучу завалил, козел вонючий. Но и то правда, что все потом по честному выполнил. Больше не приставал. И часы позолоченные подарил.

Для достоверности Жанна помахала левой рукой, демонстрируя часы иностранного производства.

– Хорошие часы. – похвалил Леня, никак не улавливая в мозгу своем ещё какой-то вопрос к Жанне, который возник по ходу её рассказа.

– Настоящие часы! Золото без подделки. Мужик он был добрый, ничего не скажешь. Я бы к нему в постоянные любовницы пошла, чего уж там.

Леня – вспомнил:

– Да, Жанна, ты извини, это знать должна. У Куравля татуировки на груди были?

– Никаких. Не единой. Я таких разрисованных мужиков терпеть не могу. – она вдруг захихикала. – Но мы однажды на озерах были компанией, так он себя синим фломастром разрисовал! Какие-то церкви с куполами и крестами на груди выписал и фотографировался, как блатной из тюрьмы! Ворюгу из себя корчил! Вот и оказалось, что вор!

На переходе к Кольцевой линии метро Жанна подала руку и сказала ожесточеннно.

– Ладно, Ленька, прощай. Больше не увидимся. Мне работу искать придется, ребенка кормить надо, мать старуху. Может есть у тебя состоятельный старый козел? Пристроил бы меня по старой дружбе.

– Нет...

– Конечно! Все вы мужики одинаковы!

– При чем тут мужики?

– А при том, что ваша сучья братия в правительстве сидит. Вы двуногие животные миром заправляте, все под свою нужду строите. Была бы баба президентом, так в первую очередь о матерях-одиночках позаботилась.

На этом они попрощались и Леня поехал на Савеловский вокзал.

...Он вышел из электрички на станции «Водники» и первая же старушка пояснила ему, что поселок «Красная звезда» – прямо через лес и направо, что проживает там с незапамятных времен народ военный, участки получили за заслуги в сражениях, но теперь там «одни русские жулики и новые воры».

Шагая по притененной древними елемя дороге, Леня раздумывал над тем, является ли в конечном счете «новым жуликом и вором» Степ-Степ Куравельт? Президент был добр к сотрудникам, незлоблив и если дело не касалось насмешек над его поисками «руского пути», то не обижался, даже когда подшучивали над его бородой, лысиной, иконами в кабинетах и регулярными прострелами в пояснице. То, что он единожды «завалил Жанну на мусорную кучу» тоже не представляло из себя особой трагедии – за счет этих упражнений на мусоре Жанна пользовалась на фирме изрядным количеством исключительных привилегий. К тому же Дины тогда ещё не было, а жена Куравля, как понимал теперь Леня, оставалась в Питере. Куравлю тонкая и хрупкая Жанна пришлась не по вкусу, президент предпочитал мощные женские формы: первая, питерская жена его была могучей дамой в солдатских башмаках да и Дина субтильностью не отличалась.

Полинявшая, некогда помпезная вывеска на воротах заявляла с армейской прямотой:

«Дачный кооператив «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА» Посторонним вход воспрещен»

Леня прошел по центральной аллее, отсчитывая линии, и свернул на пятой. К дому номер тридцать два он подошел как раз, когда из калитки выходила рослая женщина с ребенком за руку.

– Простите, мне нужен участок Куравля Степана Степановича.

Женщина глянула на него снизу вверх и одобрительно засмеялась.

– Ну и дородный мужик! Отрадно даже, не оскудела земля русская. А Куравель на другой строне, по шестой линии. Пройди через наш участок, чтоб не огибать, там калитка есть.

Леня поразился такому смелому гостеприимству, но потом понял, что женщина наверное, была женой военного и никого не боялась. Тем более, что на обширном участке, при наличии куска елового леса, слышались веселые голоса и где-то на задах играли в теннис.

До калитки пришлось пробираться через кусты и она оказалась запертой. Через забор Леня увидел тот самый знаменитый бассейн без воды и понял, что пришел куда надо. Он перелез через калитку и любопытства ради глянул на бассейн. Действительно, капитальное сооружение, даже с трамплином на барьере – можно крутить хоть двойное сальто, если налить воды.