Я всплеснула руками.
— Как же так? Мне совершенно определенно говорили о полугодовалом мальчике.
Вид у дрессировщика стал совсем несчастный.
— Да, был один щенок, но его недавно купили.
Я не стала напоминать о том, что у них это не принято, и, соорудив на лице слезно-просительное выражение, взмолилась:
— Мистер Фолд, очень прошу, скажите, кому вы продали щенка, может быть, они согласятся, чтобы я его перекупила. Я так мечтаю об этой собаке, а выписывать ее с Денеба муж никогда не позволит, помогите мне, пожалуйста!
Собеседник тяжело вздохнул и сдался, сметенный напором женских чувств.
— Ладно, вреда от этого не будет. Вуддика я продал Николасу Лисопулосу, одному из членов совета директоров.
Мысленно ужаснувшись, я разразилась тирадой, состоящей сплошь из благодарностей и выражения признательности.
— До свидания, мистер Фолд, спасибо еще раз.
Дрессировщик на удивление резво удалился к своим подопечным, украдкой облегченно вздыхая, я же вернулась к таксисту и попросила отвезти меня обратно на стоянку флаеров, поскольку ситуация требовала не решительных действий, а тщательного обдумывания.
К чему я и приступила сразу же после полноценного ужина, заказанного непосредственно в номер. Правда, перед этим пришлось еще принимать более привычный для персонала гостиницы вид непосредственно в тесной кабине флаера, и я решила, что труды мои вполне заслуживают небольшой компенсации. Но, увы, все хорошее когда-нибудь заканчивается, официант забрал тарелки с жалкими ошметками пищи, оставив меня наедине с кувшином какао и плюшками с корицей. Надкусив первую жертву, я недовольно поморщилась и признала: больше тянуть некуда, пора думать.
Итак, что мы имеем? Рабочая гипотеза такова: ценное спецслужебное животное похитили с Рэнда, на Новой Калифорнии обменяли на похожее, дабы замести следы. Наша собачка ждет своей неизвестной участи где-то на планете, а заменивший ее двойник был изъят из питомника в «Новом Голливуде», причем дрессировщик чист и невинен, как младенец. Однако предположение, будто и покупатель щенка, Николас Лисопулос, также не имеет к этой истории отношения, не выдерживает никакой критики, как-то уж чересчур. Следовательно, появляться у данного высокопоставленного кинодеятеля с вопросом: «Где щенок?», не является в плане безопасности аналогом воскресной прогулки по центральному парку Нью-Фриско. Но все же собаку отыскать необходимо, и мистер Лисопулос наверняка в курсе ее местонахождения. Вывод — будем незаметно следить за вышеозначенным господином, авось рано или поздно он выведет меня к столь необходимому многим людям бульдогу.
Довольная собой, я слопала последнюю одинокую плюшку и завалилась спать, готовая к новым свершениям.
Первая посетившая меня утром мысль о необходимости проведения немедленной разведки, не то чтобы боем, но личным контактом, имела вполне здравое рациональное зерно. В самом деле, сложно осуществлять слежку за объектом, чья внешность, а также семейное положение и домашний адрес — тайна за семью печатями. Следом вновь пришло решение не демонстрировать любителю денебианских бульдогов свой истинный лик, просто так, в качестве небольшой перестраховки.
Итогом бурной мозговой деятельности стало мое появление в приемной мистера Лисопулоса с громогласным требованием немедленной встречи с большим боссом. Невозмутимая секретарша, сильно напоминавшая скукожившийся от старости гибрид крокодила с броненосцем, окинула стоящую в дверях пышногрудую блондинку (то бишь меня) оценивающим взором и в меру дружелюбно поинтересовалась, по какому я вопросу. Услышав привычное чириканье о роли в новом фильме, главным продюсером которого подвизался ее непосредственный начальник, даже бровью не повела.
Открыв ящик стола, цербер в женском обличье извлекла на свет Божий кое-как прошитую стопку листов (просто XXI век какой-то), протянула ее мне и проинформировала:
— Вот сценарий. Кастинг послезавтра в три.
— Простите, но я бы хотела лично переговорить с мистером Лисопулосом. — Робко попытавшись настоять на своем, я заработала весьма неодобрительный взгляд.
— Девушка, я это слышу по сто раз на дню; если бы шеф уделял каждой крашеной грудастой блондинке, страстно возжелавшей с ним пообщаться, хоть три минуты, то на представительниц других мастей времени бы у него просто не оставалось.
Я скорчила упрямую рожицу и пристроилась в одном из кресел.
— Простите за настойчивость, но можно я немного подожду? Вдруг у мистера Лисопулоса найдется для меня свободная минутка.
— Мне-то что, сидите, — хмыкнула грозная валькирия. — Самой же скоро надоест.
Надоело мне и вправду очень быстро, буквально за десять минут, которые я потратила на изучение самой наистандартнейшей обстановки приемной. Проведя небольшое внутреннее совещание, я постановила, что подсчет количества ромбов на обоях далеко не самое интересное, а главное, полезное занятие, и, решив, как водится, убить одним выстрелом двух зайцев, уткнулась в выданный мне сценарий.
Зевать захотелось на середине второй страницы. Фильм, который собирался снимать мой потенциальный наниматель, оказался пошлой мелодрамой с элементами легкой эротики и неуклюжими потугами на искрометный юмор. Да, кстати, главный герой проводил время если не в постели, то в мордобоях, так что придется добавить к описанию еще и налет тягомотного боевика. Милая такая картина, причем, поклясться могу, сборы будет делать впечатляющие, на зависть лауреатам «Оскара» и «Созвездия Лиры».
В борьбе с неуклонно наваливавшейся сонливостью и заодно с бесконечным сценарием прошло около двух часов, в течение которых отзывчивая секретарша снабдила аналогичными папками еще с пяток просительниц. Казалось, жизнь в этой комнате замерла и время остановилось, но вдруг дверь высокого начальства распахнулась и недоступный босс продефилировал на середину приемной.
Мистер Николас Лисопулос, несмотря на явно греческое происхождение своего имени, оказался блондином с серыми глазами. От предков он унаследовал разве что характерную горбинку на носу. Стряхнув воображаемые пылинки с безупречно белого костюма, шеф утомленным голосом сообщил секретарше:
— Эльза, я отлучусь, будут звонить — вернусь часам к трем, если что-то срочное, я в «Эмире».
Цербер с готовностью кивнула и добавила:
— Вас девушка с утра ждет, ничего не слушает. Тут член совета директоров соизволил обнаружить мое присутствие.
— Вы по поводу роли?
— Да. — Я обольстительно улыбнулась.
Нахмурившись, продюсер бросил:
— На общих основаниях, послезавтра в три, — и, не дав мне опомниться, покинул офис.
Секретарша довольно улыбнулась.
— Ну вот, а вы не верили. Приходите послезавтра.
Подмигнув броненосихе, я с радостью покинула это негостеприимное заведение. Объект засечен, следовательно, цель посещения достигнута. Теперь неплохо было бы выяснить, что такое «Эмир». Для разнообразия эту проблему я решила, просто оглядевшись, — ресторан с таким названием располагался через дом от недавно покинутого мной офиса. Быстро сориентировавшись на местности, я засекла напротив, через бульвар, привлекательное кафе с огромными окнами и тут же решила сделать его своей штаб-квартирой, благо в «Новом Голливуде» никого не удивит девушка, полдня просидевшая за чашкой кофе и сценарием. С удобством устроившись у окна, я принялась за операцию «Внешнее наблюдение».
Невероятно! Вроде бы я нахожусь практически в самом сердце монстра современной киноиндустрии (к слову сказать, нужный офис я отыскала отнюдь не с первой попытки, уточняя свой маршрут у каждого встречного). Так вот, я наивно ожидала, что жизнь бьет здесь ключом, в ресторанах постоянный аншлаг, а толпы актеров ежесекундно ломятся в приоткрытые двери всевозможных продюсерских центров и салонов красоты. Действительность, как обычно, оказалась значительно скучнее и прозаичнее. В кафе, где я прочно обосновалась, заходила пара-тройка посетителей в час, контора же мистера Лисопулоса в соревновании по посещаемости безнадежно проигрывала — видимо, все сколь-нибудь значительные переговоры велись в местах вроде ресторана «Эмир», где объект провел больше часа.
