«А не пробовала определиться, чего ты больше хочешь?»

«Пробовала, — вздохнула я. — Чтобы Этьен полетел со мной на Рэнд».

В мозгу раздалось язвительное фырканье.

«Прости, но у меня сложилось впечатление, что ему об этом своем желании ты сообщить забыла».

«И не собираюсь».

«То есть „догадайся, мол, сам“?»

«Нет… но, — начала мямлить я, — но если я его попрошу, это будет давление, а я не хочу давить, хочу, чтобы он сам…»

«Ты еще заплачь, сиротинушка наша. Давай более конструктивно. Значит, сама ничего ему предлагать ты не собираешься. Так?»

«Приблизительно».

«А если он встанет на колени и попросит: „Солнце мое, останься“?»

«Ох… не знаю я! Отстань, и без тебя хреново!»

«Как скажешь», — обиделся собеседник и послушно заткнулся.

Ну вот, еще и сама себя обидела. Доигралась.

Вздохнув, я развернулась и поплелась в сторону отеля. До вылета оставалось не так уж много времени, а еще предстояло собрать скудные пожитки и пообщаться с недоверчивыми оперативниками.

Все время, пока мы обедали, купались, покупали и собирали чемодан, Этьен вел себя так, будто ничего особенного не происходит. Шутил, смеялся, и лишь иногда мне казалось, что в самой глубине его темных глаз притаилось напряженное ожидание с легким налетом паники. Я же старательно пыталась сдержать данное себе обещание и ни о чем его не просить, а когда стрелки на часах показали десять, с облегчением схватила вещи и ринулась к выходу.

— Эй, — окликнул меня капитан, — ты прощаться не собираешься?

Чемодан с грохотом рухнул на пол, а я в ужасе обернулась, изо всех сил стараясь улыбнуться.

— Почему же? Собираюсь. Пока.

— Тебя не нужно проводить? — с надеждой спросил пират.

— Спасибо, я справлюсь. Ненавижу прощания в общественных местах.

Некоторое время мы просто молча смотрели друг на друга, затем я подняла багаж и не очень уверенно произнесла:

— Увидимся. Удачи тебе.

В ответ капитан подошел, обнял меня и долго целовал, а затем, отпустив, усмехнулся, передразнил:

— Увидимся, — и, отвернувшись, отошел к окну. Секунд десять я простояла в полной растерянности, но затем ручка чемодана начала ощутимо оттягивать руку, и, чувствуя себя полной идиоткой, я направилась к выходу.

Едва я вошла в здание космопорта, меня чуть не затоптали налетевшие с разных сторон сестренка, ее муж и три оперативника. Причем говорить они начали все хором, так что мы с Шель синхронно попытались сбежать, но кольцо вокруг нас было слишком плотным, и я жалобно попросила:

— Стойте! Можно по очереди?

Оказалось, можно. Убедив Марси, что я прекрасно себя чувствую, и заверив Марка, что Этьен гоже цел и невредим, мне осталось только выдержать беседу с группой поддержки. Увидев собственными глазами, что все, кого надлежало спасти, каким-то чудом сделали это самостоятельно и теперь направляются обратно на Рэнд, оперативники заговорили со мной в гораздо более уважительном ключе и высказали пожелание узнать о том, как именно мы умудрились выбраться из серьезной переделки. Однако на это я им резонно заметила, что у них нет полномочий требовать у меня отчета и я лечу докладывать о своих подвигах непосредственному начальству. Признав мою правоту, они отстали и даже пожелали нам приятного пути. Прервало взаимное расшаркивание лишь объявление о начале регистрации на наш рейс.

— Нэтта, пошли скорее, — позвала Марси, наблюдая за тащившим их неподъемные баулы Марком.

— Уже иду, — откликнулась я и потянула Шель. — Пора домой, чучело.

Примерно на полпути до стойки я неожиданно для себя самой оглянулась назад. Там вдалеке, небрежно прислонившись к стене, стоял капитан Пард и наблюдал, как я ухожу. Чемодан снова грохнулся на пол, я всучила Марси поводок и, сообщив:

— Подождите, я быстро, — устремилась к пирату.

Марси что-то пыталась кричать мне вслед, но я уже оказалась рядом с Этьеном. Неотрывно глядя в его темные глаза, я пыталась прочитать в них, зачем он пришел, и понимала, что одно его слово — и я никуда не полечу.

— Тьен, — взмолилась я, — попроси меня остаться. Он покачал головой.

— Нет.

— Но почему? Ты не хочешь?

— Хочу, — горько усмехнулся он, — но ты еще не готова. Ты снова в панике убегаешь от меня.

— Тьен…

— Не надо, — оборвал он. — Иди, а то корабль улетит без тебя.

— Но… Тьен, я…

— Нэтта, пожалуйста, уходи.

Пытаясь удержать слезы, я развернулась и пошла на регистрацию.

«Главное — не оглядываться, — уговаривала я себя. — Если я оглянусь и увижу его, то останусь. Не оглядываться… Не оглядываться!»