Белый спортивный флаер, широкий и плоский, как рыба камбала, сверкнул в солнечном свете полированными стабилизаторами и, свистя, ушел в зенит.
ЭПИЗОД 61
Планета Зеленая.
Небо с поверхности выглядело как лоскутное одеяло, усыпанное сверкающим бисером. Далекие туманности самых разных цветов пятнами накладывались одна на другую, спиральная галактика Андромеды катилась по пестрому полю Космоса, повернувшись ребром и чуть накренившись. Россыпь далеких и не очень звезд плясала в потоках восходящего воздуха, насыщенного благоуханием ночных цветов, распустивших с заходом солнца свои широкие голубые лепестки.
К небу тянулись высокие и толстые стволы деревьев, смыкающиеся кронами на высоте двух десятков метров. Их листва чуть слышно шелестела в почти неощутимом ветерке, а по ветвям носились маленькие животные, похожие на земных хамелеонов. На Земле хамелеоны медлительны и склонны к малоподвижному образу жизни, но эти их «родственники» отличались высокой активностью. Не издавая ни единого звука, они метались в листве точно стая летучих мышей.
Поляна, окруженная лесом, заросла высокой, ядовито-зеленого цвета травой, в которой постоянно встречались прочные засады из паутины с неизменными белыми коконами посередине. В коконах прятались хищные насекомые, выглядящие, однако, не как пауки, а скорее как ненормально раздувшиеся гусеницы. Едва нить их засады коснется какое-нибудь животное, гусеницы-пауки молниеносно выстреливают тело вперед и впиваются мощными челюстями в жертву, порою принося серьезную боль.
Слабый свет догорающего костра не в силах был разбавить ночную темноту. Звезды и туманности едва помогали ему.
Под навесом из наломанных веток сидели два человека. Поздний ужин, состоявший из противных кислых плодов, гроздьями висящих на длинных лианах по всему лесу, голод совсем не утолил. Но и желание есть далее тоже пропало.
— Черт, как надоели мне эти поганые «помидоры», — в сердцах пнул один из плодов мужчина. — Хочется мяса. Я б даже собаку съел. Или кошку, на худой конец.
Сидящая рядом женщина кивком согласилась с ним. Не смотря на то, что ночь была теплая, она куталась в широкую рубаху.
Немного помолчав, мужчина вновь подал голос:
— Четвертый день толком ничего не ели… Знаешь, мне кажется, «помидоры» только провоцируют голод. Аж живот сводит.
— Постарайся не думать о голоде, — ответила женщина, поковыряв веточкой в углях. — В любом случае эти плоды — единственное, что можно есть.
— Ты точно уверена? Может, сварим одного из фаготов, а? Чем-то раков напоминают…
Женщина кисло улыбнулась:
— Валяй, попытайся. Тебя они варить даже не подумают, так съедят.
Мимо прожужжало какое-то крупное животное, покрутилось на границе поляны и леса и нырнуло в бесконечную череду многолетних стволов. Впрочем, крупным оно было лишь относительно: на Зеленой едва найдется с десяток видов организмов крупнее всё той же кошки.
— И устал я, — не унимался мужчина. — Спали-то всего три часа, остальное — марш-бросок сквозь джунгли.
— Может, прекратишь хныкать? Как маленький мальчик, ей-богу! Сильная половина человечества, понимаешь…
Мужчина не обратил внимания на ворчание женщины. Порывшись в кармане, он достал багровый плод — «единственное, что можно есть» — величиной с грецкий орех, потер об рукав хлопковой рубахи и закинул в рот. Лицо исказила гримаса отвращения вперемешку с мучением, однако он продолжал жевать, пока не проглотил вонючую, невкусную и почти непитательную кашицу.
В животе тут же заурчало.
— Ещё день такой диеты, и я начну грызть деревья, как бобер, — зло описал он свое положение.
— Давай-давай. Зубы сточишь — у них стволы в хитине.
Женщина встала и принялась разминать затекшие мышцы ног. Немного попрыгав на месте, она обулась в прочные ботинки, лежащие у костра. Шнуровки на них не было — только «липучки». Затем она долго изучала звездный рисунок, водя головой из стороны в сторону. Длинные темно-рыжие волосы плавно колыхались на весу.
Наконец она сказала:
— Собирайся. До восхода мы должны пройти хотя бы километров двадцать.
Мужчина застонал:
— Я больше не могу идти! К тому же, почему ты так уверена, что мы движемся в верную сторону? Ведь по реке нас снесло на приличное расстояние, так что можно промазать мимо базы. И промазать внушительно.
— А почему я была уверена, что фаготы нас не тронут? Почему я уверена, что «помидоры» — как ты их называешь — это единственная пригодная для человека пища на Зеленой? Почему…
— Ладно-ладно, — сдался мужчина. — Встаю уже. Однако сразу скажу: я не такой выносливый как ты, я привык устраивать привалы после турпоходов. Привалы с плотным ужином, песнями под гитару, виски и ночевкой. Это из вас, агентов, делают настоящих роботов…
Продолжая что-то бубнить под нос, он медленно встал на ноги, повторил движения женщины, разминая затекшие мышцы, обулся. Где-то в недрах джунглей прозвучал трубный рев.
— Фу ты, — вздрогнул мужчина. — Не могу привыкнуть я к этой планете. Особенно к её обитателям. Наверняка Господь Бог задумал Зеленую как библейский Ад, даже чертями уже населил.
— Бог ада не придумывал, — заметила женщина.
— Ну Дьявол задумал — какая разница? Чувствую, пройдём ещё немного — на котлы с кипящей серой наткнемся. Уж там повеселимся…
Под стенания и бессмысленный треп люди пошли к нависшему над поляной лесу и вскоре пропали в его тьме.
Солнце едва проглядывалось из-за сплетений высоких деревьев. Начинался день, и если лес сверху был уже достаточно хорошо освещен, то внизу, у самой земли по-прежнему царил холодный сумрак. Влажный туман поднялся из чахлой травы и стелился белым покрывалом под ногами, едва доходил до колен.
Девушка со светло-рыжими волосами сидела на пучке листвы в позе лотоса. Глаза её были закрыты, веки слегка подрагивали. Губы словно произносили какую-то молитву, в такт которой раскачивалось всё тело.
Девушка анализировала среду.
Во всяком случае, свою новую способность она называла именно так. Сотни невидимых ниточек соединили её с существами этой планеты, безобразными полуразумными фаготами, сотни каналов жадно глотали информацию об окружающем мире. Так, сразу после прибытия стало известно, что фаготы питаются лишь кислыми плодами, растущими на лианах, а от другой пищи погибают.
«— Рой!»
Девушка мысленно обратилась к мужчине, полностью скрытому туманным слоем. Мужчина сразу же проснулся, вяло попытался ответить слоганом на телепатическую передачу, но не смог. Его голова показалась над туманом, затем вынырнули широкие плечи в рубашке. На небритом, заросшем густой черной щетиной лице поселилась глубокая печаль от недосыпа.
— Доброе утро, подполковник! — Девушка открыла глаза и улыбнулась. — Извини, что разбудила, но нам нужно двигаться дальше. На базе колонистов почти закончен первичный контур, нужно спешить.
Рой скуксился, протяжно зевнул, попробовал подняться и закряхтел.
— Мартина, я, конечно, понимаю, что нужно спешить, но я не могу без отдыха! Я двадцать три года гробил своё тело выпивкой и табаком не для того чтобы галопом носиться по инопланетным джунглям.
Девушка тоже поднялась на ноги, отряхнула от листьев штаны и пошла куда-то в сторону.
— Хорошо, час пройдем медленно, чтобы ты набрался сил. А потом — марш-бросок.
Подполковник замычал и заохал, но догнал девушку и пошел рядом с ней.
Их выкинули из десантного бота пять дней назад. Кто бы мог подумать, что шеф Разведки Газимов избавится от своей лучшей работницы. Конечно, думал подполковник, Газимов хотел избавиться и от Тины, и от Роя, ведь ему наверняка было хорошо известно о существах, населяющих леса Зеленой. Эти существа — фаготы, как прозвали их люди из экипажа серчера «Невада», открывшего планету — были крайне агрессивны по отношению к пришельцам. Они убили двух техников-колонизаторов и десантников, которые хотели забрать тела. Похожие на рогатых демонов, с вечно скалящимися челюстями, с толстой хитиновой бронёй, фаготы должны были разорвать в клочья и арестантов, однако не стали этого делать, потому что Тина смогла провернуть фокус с внушением.