Внутренние помещения ограничивались рубкой, двумя тесными каютами по четыре койки в каждой, камбузом, миниатюрной кают-компанией, где поместился лишь большой фикус в кадке, непонятно на кой черт понадобившийся в космосе, предшлюзовой комнатой, где висели восемь старомодных скафандров для выхода в открытое пространство, санблоком и парой коридоров, всё это соединяющих. Остальной объем под внутренним корпусом занимали ячейки грузовых камер, которые в данный момент были под завязку забиты контейнерами с неизвестным грузом.

— Не хотите стаканчик виски? — Аллой полностью поборол напряжение, отстегнулся и бодро направился в сторону камбуза. — Клянусь Сатурном, у меня есть отличное виски! Жду вас на кухне.

Агенты тоже освободились от цепких объятий ремней безопасности и поднялись. Раамон внимательно изучил панель управления, однако определить, куда направляется корабль, не смог. Понял лишь, что скольжение займет, как и говорил Татар, девятнадцать дней, или, если быть до конца точным, четыреста тридцать девять часов и двадцать одну минуту. Внутреннее время корабля показывало семь часов пополудни.

— Каков коэффициент скольжения вашего судна, — как бы невзначай спросил Раамон, когда вместе с ведомой протиснулся в камбуз и сел на прикрученную к полу металлическую лавку с неудобными сидением и спинкой.

Татар молча поставил перед ним плексигласовый стакан, наполнил его алкоголем и придвинул генералу. Бровями он активно «жестикулировал», подначивая того попробовать напиток.

Раамон взял стакан и, чтобы не терять расположения розовощекого, осушил его. К великому удивлению, виски и в самом деле оказалось неплохим. Оно сразу расцвело в желудке приятным теплом.

— Ну как? Ведь неплохо? Что я говорил! — Татар снова наполнил стакан генерала, долил себе. Предложив девушке и получив отказ, он вздохнул и поставил бутылку на стол. — Каков коэффициент скольжения, спрашиваете? Примерно сто девяносто девять тысячных.[8] Не верите, что в такой колымаге столько дури? Да, она выглядит как древний мамонт, а на самом деле начинка — первый класс! Движки ОКАТС-400! Десять тысяч метров в секунду, правда, маловато, но зато скользит что твоя фигуристка на Олимпиаде!

Генерал провел в уме подсчет. Если Аллой говорит правду (а поступать иначе у него причин нет), то за девятнадцать дней «Легор» преодолеет немногим меньше сорока двух парсек, или сто тридцать два световых года. Тут же встал образ пространственной карты Галактики. На таком расстоянии от Римана-2, именно на таком расстоянии были три объекта, куда вероятнее всего направляется звездолет: принадлежащая Сейтхенту планета Арвухна, где нет ничего интересного кроме богатых залежей серы; звезда, именуемая землянами как Альфа Ориона, или Бетельгейзе — красный сверхгигант, доживающий последние дни; Большое Облако. Вряд ли Аллой направил корабль к Арвухне, потому что делать там действительно нечего, разве что попробовать стащить немного серы с роботизированного добывающего завода. Гигантская Бетельгейзе тоже не может быть конечным пунктом, ведь находиться вблизи неё очень опасно — в любое время сверхгигант превратится в сверхновую, взорвется миллиардами термоводородных бомб, сбрасывая с себя оболочку отработавшего газа гелия. Конечно, зарегистрировать начало такого грандиозного процесса можно заблаговременно и спокойно уйти на скольжение, но где гарантия, что взрыв уже не произошел? В этом случае «Легор» выйдет посреди сущего ада и тут же уничтожится чудовищной взрывной волной протяженностью в миллионы километров. Остается Большое Облако. Самый вероятный пункт назначения. Рядом с Облаком существует концентрация планетарных образований — своеобразная планетарная туманность, состоящая из астероидов разной величины, иногда достигающих нескольких десятков километров в диаметре. Пираты могут прятать там свою базу или опорный пункт. Кроме того, Аллой может лететь и непосредственно в само Облако, что, к слову, тоже чрезвычайно опасно.

В помещение протиснулся четвертый член экипажа, крепкий мужчина шестидесяти лет, с лысой головой и грязными, замасленными руками.

— Полицаи повредили заднюю видеокамеру, третий стабилизатор и габаритные огни. Но это всё ерунда по сравнению с тем, что от удара об корпус завода приказала долго жить установка для регенерации влаги. — Мужчина бесцеремонно взял стакан Татара и осушил его одним махом. — Ты, жирный неудачник, оставил нас без воды!

Татар ничуть не обиделся на оскорбление, и лишь довольно крякнул.

— Зато я спас тебя от гибели, старый хрыч! А воды у нас навалом. Будем экономить — сможем пролететь в два раза больше.

— Вот на тебе и будем экономить, — проворчал мужчина, снова осушил услужливо подставленный стакан и вышел прочь. Должно быть, продолжать чинить установку.

— Не обращайте внимания. Джо всегда ворчит и грубит, а на самом деле золотой человек! Клянусь поясом Ориона, он починит любую машину, будь то звездолет или утюг! Мастер на все руки, золотой человек!

Раамон между делом отметил, что Аллой упомянул созвездие Ориона. Неужели всё-таки Бетельгейзе?

Вечер на корабле проходил долго. В закрытых и тесных объемах с минимумом удобств делать ровным счетом было нечего. К полуночи Татар рассказал агентам штук тридцать баек о своих похождениях и приключениях, около тысячи раз поклялся разными вещами, ему никак не принадлежащими (и не разу при этом не повторился) и довольно сильно опьянел. Сколько агенты не пытались вывести его на разговоры о «Крыльях Возмездия», о пункте назначения — всё было бесполезно. Тогда они плюнули на это дело и, чтобы не вызвать подозрений, прекратили намекать Татару на нужные вещи. Лаки сослалась на усталость и удалилась в одну из кают. Раамон ещё немного посидел, а затем последовал за ней.

Аллой после ухода собеседников рухнул лицом на стол и моментально отключился. Все его попытки закадрить подружку Романа оказались бесполезными. Не хотела девка обращать внимание на пухлого, низенького, некрасивого человечка, к тому же жестоко пьющего. Что поделаешь, такая у нас, некрасивых человечков, жизнь, уже во сне подумал Аллой. Кто-то должен же быть в этом мире некрасивым уродом, чтобы подчеркивать красоту других…

Когда генерал зашел в каюту, Лаки уже спала, заняв нижнюю койку. Раамон бесшумно взобрался наверх и лег. Сон не шел, вместо него лезли думы: куда летим, зачем, к кому, что за груз в ячейках и масса других вопросов. Агенты успели убедиться, что пираты — люди, что называется, «обезбашенные», способные пойти на любой риск в любое время, лишь бы добиться цели. Фанатики. С таким отношением к жизни долго не проживешь… Даже агенты, которые по характеру своей профессии постоянно попадают в чрезвычайные случаи, — и те относятся к опасным операциям с максимальной осторожностью, просчитывают все возможные варианты, пытаются угадать будущее тех или иных поступков, движений, слов, даже мыслей. Хотя, безусловно, раз на раз не приходится, и нынешняя миссия тому подтверждение.

Генерал решил этой же ночью проверить, что везет корабль на борту. Может быть, это подскажет и место назначения.

«Спишь?»

Раамон не удивился внезапному слогану. Он попытался пустить ответный, но способностей не хватало.

— Нет, — ответил он устно.

— Я думаю, мы летим к Большому Облаку.

— Тоже прикинула варианты? Честно говоря, я думаю аналогично.

— Возможно, мы скоро повстречаем Рафова.

— Интуиция?

— Вроде того.

— Луиза, какова твоя икс-сенсорика?

Раамон получил целый ряд слоганов, из которого можно было сделать вывод, что экстрасенсорные способности ведомой довольно широки.

— Я постоянно практикуюсь. Когда мы виделись в последний раз, я была пустышкой, но теперь кое-чему научилась. Смотри.

В воздухе посреди каюты вдруг появились маленькие пятнышки свечения. Они стали сближаться, пока не превратились в круг, который медленно вращался вокруг оси. Красивое зрелище.

— Экстрасенс третьего класса?