— Чистота, говорите! — прокричала она, обращаясь к Верхним. — Надо же!!! Теперь я знаю, какова цена вашей чистоты!!! И я постараюсь, чтобы об этом узнали все! Покажись, Везавий! Стиглер Везавий — Верхние!!! Все узнают твою цену, все!!!

Очертания хижины едва уловимо исказились. Ститри внутренне торжествовала. Все же она разгадала эту тайну!

Верхние — наверное, множественным числом Везавий хотел показать свою исключительность — появился не совсем обычно. Не так, как делали это Учителя. Казалось, с ним перемещается все внутреннее пространство Вселенной. Но так лишь казалось. Наверное, его сила была слишком велика для простого перемещения, и поэтому так повлияла на окружающее пространство. Ститри подключилась к микроструктуре хижины и удержала ее от дематериализации.

— Ты быстро учишься, — произнес Везавий, когда возмущения пространства прекратились.

— Везавий?! — Ститри присмотрелась. Нет, она раньше не видела этого лица.

— У меня много имен, и Везавий лишь одно из них. — Явившийся прошелся по хижине и сел на кровать. — Мне нравится твоя постройка, когда-то я тоже жил здесь, постигая суть миров. Я долго не мог понять и принять свою силу, но она сама вошла в меня. Чего ты хочешь, Ститри? Уничтожить этот кристально чистый мир ради другого мира, который сейчас во власти второй, черной моей половины?

Ститри встала напротив Везавия.

— Ты плохо наблюдаешь материнский мир, Верхний! — Ститри специально обратилась к Везавию в единственном числе, чтобы задеть его. — Твоя черная половина канула в хаос многомирья, ее уже нет. Я об этом позаботилась. Я не успела закончить все до конца, но люди выкарабкаются. Им помогут миротворцы.

— Истинно, вера может творить чудеса, — отрешенно вымолвил Везавий. — А я хотел очистить тебя. Я ошибался. Ты лишь мгновение назад приобрела веру и вон как воспрянула духом. Ты даже не подозреваешь, что ошибаешься. Встань на мою сторону, и прозрение будет не таким мучительным. Я мог бы позволить тебе наблюдать гибель материнского мира.

— Ты врешь! — Ститри едва держала себя в руках. — Ты врешь, врешь, врешь!!! Верхний нарушает правило! Об этом должны узнать все!

— Хватит громких монологов. Я устал от них. Ты в изоляции — тебя никто не услышит.

— Но когда-нибудь я смогу выйти отсюда! Ты знаешь это, и поэтому пришел! Тебе страшно.

— Когда ты сможешь выйти, будет слишком поздно. Материнский мир исчезнет, и продолжение борьбы станет бессмысленным. «Люди выкарабкаются, миротворцы помогут им…» Неужели ты и в самом деле думаешь, что я мог допустить это. Я Верхние!!! Я просчитал все варианты. Конечно, мне пришлось нарушить свои же правила и вмешаться, но результат того стоит. Когда полностью исчезнет влияние материнского мира на нас, мы восстановим свою чистоту. Никто не будет больше нарушать правил, даже я.

— Как красиво ты говоришь! — съязвила Ститри. Медленно, чтобы не привлечь внимания, она приближалась к Везавию. Уже оставалось совсем немного. Главное, не дать ему опомниться. — Сколько красивых слов, и все впустую. Ты думаешь, что просчитал все варианты, но этого ты не учел.

Ститри резко глянула в сторону. Везавий поддался на эту уловку. Он повернул голову и на миг выпустил из поля зрения Ститри. Этого было достаточно. Ститри молниеносно придвинулась и, схватив руками за голову, коленом нанесла удар. Что-то хрустнуло. Везавий вскрикнул и опрокинулся на кровать. Ститри глянула на свое колено. Оно было в крови и болело. Все же удар был слишком сильный. Везавий неподвижно лежал на кровати. Следовало поторопиться. Ститри сосредоточилась. Она впервые дематериализовывала живое существо. Но вдруг что-то произошло. Хижина неожиданно завертелась вокруг Ститри — быстро-быстро, словно попала в водоворот. И в этом хаосе пространства вдруг стали возникать лица. И Ститри не могла уже пошевелиться. Она потеряла способность думать. Ее сознание оказалось парализованным. Перед ней появился Везавий. Он был в полном порядке — ни крови, ни сломанного носа.

— Какая ты наивная девочка. Ты хотела справиться с Верхним, но глупо было не учитывать, что я — не человек. Твои способности здесь бесполезны.

Хижина продолжала бешено вращаться, но Везавий стоял в этом хаосе неподвижно. И кто-то еще был рядом с ним, Ститри не могла сообразить кто! Мысли ускользали.

— Ты слышала что-нибудь о нематериализованном бичевании? Знаю, что слышала, хотя и не поняла. Сейчас ты это испытаешь на себе.

Везавий подал знак стоящим рядом с ним. Ститри вдруг поднялась в воздух. Хижина перестала вращаться. Ноги, руки Ститри растянули в стороны.

— Начинайте, — произнес Везавий.

Ститри не могла кричать, а то бы надорвала горло после первого же удара. Что это было?.. Удары бича?.. Нет, стоящие в хижине не шевелились. Но удары сыпались с неимоверной быстротой. Они терзали тело, не оставляя ран, и проникали в сознание, немилосердно кромсая его. Лица палачей были непроницаемы, никаких эмоций, и от этого удары казались еще более жестокими и нестерпимыми. Эти лица… Некоторые были знакомы… Особенно одно… Нет, мысль ускользает. Удары… Каждый несет новую, чудовищную боль. Ни тело, ни сознание не смогут привыкнуть. И не притупляется боль. Но одно лицо все же зависает в истерзанном сознании. Оно проникает в память. Чье это лицо?.. Нет, невозможно вспомнить. Все мысли загнаны в глубь сознания и тоже немилосердно истязаются. Скоро должна наступить тьма, очень скоро… И будет облегчение… Но нет, ее удерживают — не дают погрузиться во тьму. Когда же это кончится? Это не может, не может длиться вечность. Не-ет!!! Не хочу, не хочу!!! Тьма!!! Да благословенна будет тьма, да проклята вечность!!!

Снаружи бушевала вьюга. В хижине отчетливо слышалось ее завывание и скрип уставших деревьев. Снег уже давно завалил и дверь, и крышу, но Ститри было все равно. Она не собиралась выходить. В хижине пылала жаром печь, и было тепло и сухо. И если даже кончался запас дров, то всегда можно было материализовать еще немного поленьев. Что может быть лучше, когда за окном свирепствует непогода, а внутри потрескивают дрова, и стоит устойчивый запах дыма и хвои. Что еще доброго можно придумать для своей изоляции?.. Только уставшего путника, которого необходимо накормить и обогреть. Но где его взять? Материализовать человека очень сложно — это ведь не ежик для забавы.

Ститри перегнулась через край кровати и посмотрела под ель, которую она вырастила прямо посреди хижины. Все шесть Ворчунов были там, как, впрочем, и два зайца. Только белки прыгали с ветки на ветку и забавлялись своей ловкостью.

Ститри опять легла на кровать и закинула руки за голову. Она завидовала этим зверькам — им было весело всем вместе. Но что делать ей в этом одиночестве? Даже спать она не могла, и усталость вечности давила на нее своим грузом. Было невыносимо — это постоянное бодрствование. Каждый раз, как Ститри пыталась уснуть, неведомая сила увлекала ее во вместилище. Она сопротивлялась, но тщетно. И только врожденное упрямство помогало ей оставаться самой собой.

Дрова опять кончились. Ститри подошла к печи и материализовала несколько поленьев, прямо внутри пламени. Этого должно было хватить надолго. Ститри вновь подошла к кровати и вдруг замерла. Вьюга за окном уже не шумела, а ведь она не давала такой команды! Что за шутки?! Ститри попробовала отворить дверь. Напрасно. Дверь была плотно присыпана снегом и даже не вздрогнула. Нужен был инструмент, чтобы взломать дверь. Сердце Ститри бешено заколотилось. Что там происходит, снаружи, неужели кто-то решил навестить ее? Инструмента Ститри никакого не нашла. Слишком взволнованная, чтобы сделать что-нибудь толковое, Ститри материализовала большой топор и принялась яростно рубить дверь. Но дубовые толстые доски поддавались плохо. И прежде чем Ститри смогла прорубить себе проход, она уже была без сил. За дверью оказалась сплошная стена снега. Голыми руками Ститри принялась разгребать завал. Она так увлеклась изнурительной работой, что не сразу услышала, как кто-то окликнул ее сзади. Голос был очень знакомым. Ститри обернулась.