Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— В каком смысле?

— Она так сказала, — пояснил шаман, — я сам не понимаю этого слова.

— Слушайте, — сказала Элис, — может, я дура, но после всех этих историй, мне как-то резко захотелось посмотреть, что там делают мои дети.

— Это нормально, — ответил Соакюк, — пойдем. Мне кажется, мы как раз успеем вовремя, чтобы поесть только-только зажаренной рыбы.

Действительно, у самого берега был разведен костер, рядом с которым расположилась Тейра, Диззи, Макс и… Элис помотала головой.

— У меня в глазах двоится или волков стало два?

— Я же говорил, этот негодник нашел себе подружку, — напомнил шаман.

— Вы хотите сказать, это — дикая арктическая волчица? — спросил Норман.

— Не бойтесь, она никого не тронет, — успокоил Соакюк, — по ее волчьему разумению, мы звери из клана ее мужчины.

— Да? — с некоторым сомнением переспросила Элис, — может быть… Норман, мне будет спокойнее, если ты окажешься между этими милыми волками и нашими детьми.

Полковник пожал плечами и быстро двинулся к костру. Похоже, он был совершенно согласен с шаманом, и ускорил шаг только чтобы Элис не нервничала попусту.

27

Ночь, проведенная у шамана, была для всех четверых наиболее ярким впечатлением от Гренландии. Диззи и Максу больше всего запомнился пикник с волками и экспрессивные эскимосские песни, которым несколько неосмотрительно научила их Тейра. Диззи, дитя эры информатики, конечно, записала эти песни на диктофон своего мобильника, вместе с переводами. Элис и Норман в основном беседовали с Соакюком и следили, чтобы Макс не подходил слишком близко к волкам, так что оба пропустили этот момент.

Они ознакомились с этими образцами гренландской фольклора уже в самолете Какорток — Рейкьявик. Диззи поделилась идеей использовать их в школьном сочинении на тему:

«Я узнаю мир». Элис заметила, что отношений полов в этих песнях не вполне соответствуют европейским стандартам. Европейские стандарты были осмеяны Диззи. Она считала, что строка «при взгляде на нее у всех мужчин твердел ствол» гораздо выразительнее постных описаний принцесс в европейской классике, и в жизни говорят, как у эскимосов, а не как в классике. Элис стала выяснять: где так говорят? Не на тех ли интернет-чатах, куда одна юная леди (не будем показывать пальцем) уже 100 раз обещала не заходить? Ситуацию разрядил Норман:

— От знакомства с эскимосской лирикой у учителя возможен нервный шок. Ты умеешь выводить человека из шоковых состояний? Нет? Так не подвергай личный состав риску!

Диззи взяла под козырек.

— Yes, sir!

Элис покачала головой и фыркнула. Норман изобразил крайнее смущение — впрочем, не слишком убедительно. Диззи использовала паузу, чтобы перевести разговор с хождения по чатам на что-нибудь менее скользкое:

— А я, между прочим, нашла в интернете ее статью!

— Чью? — не поняла Элис.

— Ну, Седны, — пояснила девочка, — так и подписано: Седна Расмун.

— Ты ее скачала? — спросил Норман.

— Ясное дело. Что я, дурочка что ли? В downloads, файл sedna.pdf.

— Ты молодчина, — серьезно сказал он, — хорошая работа, курсант!

— Служу свободной Франции!

— Ужас, — вздохнула Элис, — не семья, а казарма.

Норман, тем временем, уже вытаскивал ноутбук из сумки.

28

Миф, как естественная история.

(д-р. Седна Расмун)

Не верьте тем, кто говорит, что время мифов осталось в далеком прошлом человечества. Если вы уверены, что живете в реальном, материальном, рациональном мире, значит, вы просто невнимательны. Оглядитесь вокруг. Древние боги и демоны, герои и монстры так же близко от людей, как во времена Троянской войны. Вы ходите по той же земле, по которой ходили Мелькарт и Парис, Аэций и Аттила, Хлодвиг и Сигурд. Историки делят времена на античность, средневековье, ренессанс, модерн и постмодерн, но нить судьбы, которую прядут Норны, непрерывна и тянется из бездны Хаоса, породившего мир. Я расскажу одну историю: об острове богини Лют. Сейчас он называется Ситэ, поскольку вокруг него вырос город. Оракул богини основали здесь спутники изгнанника Париса 32 века назад, когда пала Троя. Они пришли сюда, смешались с протокельтами и вместе стали называть себя «паризии». Лют, хозяйка ночи, почиталась в то время во всей Ойкумене. В Элладе ее звали Латона, в Риме — Лето, на Дунае — Лада, а здесь — Лют.

Римляне, потомки спутников другого троянского изгнанника — Энея, пришли сюда 20 веков назад и назвали город: Лютеция паризиев. Париж. Сердце Европы. Исходно слово «Европа» читалось, как Эреб, то есть страна мрака, родившегося из до-космического Хаоса, так что оракул хозяйки ночи был здесь как нельзя более уместен. Если перейти от мифологических причин к этнографическим, то появление культа хозяйки ночи было связано с первой в истории сексуальной революцией. Женщина, домашний очаг, секс и продолжение рода объединились тогда в сознании первобытных людей в единый образ.

Женщина у очага была той фигурой, которая обеспечивала связь прошлых и будущих поколений. Женские фигурки из обожженной на очаге глины встречаются в Европе, начиная примерно с 30-го тысячелетия до новой эры. Этой главной фигурке всегда сопутствует другая, получеловек-полузверь, изображенный в виде контура на скале или стене пещеры. Это — особое существо-защитник. Обе эти фигуры вместе мы встречаем и в последующие тысячелетия. В эллино-римскую эпоху хозяйку ночи Лето сопровождает ее дочь Артемис-Тривия, хозяйка перекрестков, охотница, убийца, и защитница странников.

В святилище Лето-Лют фигуры Артемис не внутри, а на стенах (по образцу древнейших святилищ, где фигурка главной богини была у очага, а духа-защитника — на стене). Эта композиция сохранена сейчас в оформлении Notre Dame de Paris. Фигура богини-матери находится внутри, а фигуры защитницы окружают здание. По традиции, заложенной (как утверждает Овидий в «Метаморфозах»), египтянами, Артемис изображена здесь похожей на большую кошку. Этнографически образ кошки-защитницы гораздо древнее, он возник во времена неолита, когда перед людьми встала проблема сохранения урожая от грызунов.

Кошка обитала в доме как бы параллельно с людьми. По выражению Киплинга, она гуляла сама по себе, но при этом обеспечивала благополучие хозяев дома. За тысячи лет сложился союз кошки и женщины-хозяйки, который известен и по бытовым обычаям, и по ведьмовским мистериям, в которых кошке отводилась важная роль проводницы в мир духов. Разумеется, Артемис-кошка или (по словам Плутарха) «Некая богиня», была фигурой, вторичной по отношению к хозяйке оракула, но это делало ее ближе к людям. Лето, через оракул, объявляла судьбу человека. Просить у нее какой-то другой помощи было, как минимум, бессмысленно. Некая богиня, гуляющая сама по себе вне святилища, напротив, могла помочь в каком-то деле, если проситель вызывал у нее симпатию. Но она могла и разрушить какие-то дела, если они ей не нравились. Тысяча лет охоты на ведьм в средневековой Европе как раз связана со страхом довольно несимпатичных хозяев того общества, что Некая богиня скорее разрушит их дела, чем поможет им. Так, кстати, и случилось. Переходя к рациональной политэкономии, можно сказать, что средневековое общество было разрушено из-за его неспособности воспитывать деятельных свободных людей, потребность в которых была обусловлена ходом технического прогресса.

Я вполне осознанно привожу каждому явлению и мифологическое, и материалистическое объяснение, чтобы показать: эти объяснения не являются антагонистами. Они просто отражают с разных сторон положение дел в реальном мире. Человеческое восприятие любых событий всегда начинается с мифологического представления, и лишь потом приходит к материалистическому. Обычно считается, что жизненная практика приводит людей к конструированию соответствующих религий, но верно и обратное: в каких богов люди верят, так они и живут. Там, где почитались обремененные комплексами величия, деспотичные боги, которые смотрят на людей, как на ничтожества, как на рабов, как на скот — люди становились ничтожествами, попадали в рабство и вели скотскую жизнь. Там, где почитались боги, обладающие собственным достоинством — люди обретали свободу, достоинство, благополучие, и вели деятельную осмысленную жизнь.

25
{"b":"104251","o":1}