– Девочка? Каждый из нас в глубине души ребенок, – резковато сказал он. – Иногда запросы ребенка могут показаться странными даже нам самим.

– Извини, – не стала настаивать Матильда. – Я пригласила тебя сюда не для того, чтобы донимать расспросами.

Но Жакоб все же решил ответить:

– Да, Сильви еще девочка. Но в то же время она – женщина. И мне нужны обе – и девочка, и женщина. А что до ответа на твой вопрос… Я не знаю, сделает ли она меня счастливым.

Итак, имя было произнесено вслух. Принцесса решила этим воспользоваться.

– Я знаю Сильви много лет. Ее родителей я тоже знала.

– И ты не одобряешь мой выбор, да? Ну, признайся в этом.

Принцесса ответила не сразу. Потом ее лицо осветилось обворожительной и тонкой улыбкой.

– Будь я мужчиной, я, возможно, одобрила бы твой выбор. Она необычайно хороша. Но я женщина… – Матильда бессильно развела руками.

Жакоб засмеялся.

– Неужели ты думаешь, что я об этом забыл?

Он выпрямился во весь рост, раскинул руки.

– Идите сюда, госпожа принцесса. Давайте проверим, насколько сильны мои воспоминания.

Он поцеловал ее с неспешностью гурмана. Матильда тихонько застонала и обхватила руками его голову. Жакоб подхватил ее и понес к двери.

– Если ваше высочество не сочтет мое предложение дерзостью, я готов сопроводить вас в спальню и предаться там воспоминаниям…

Он иронически улыбнулся.

– Твои предложения никогда не казались мне дерзкими, – ответила она, тоже улыбаясь.

– Да, нам всегда было не до этикета, – весело кивнул Жакоб.

Он ушел от Матильды на рассвете. Покидать ее теплое ложе было нелегко, но оба любовника знали, что их роман окончен.

– Что ж, последняя ночь была достойна нас обоих, – сказала Матильда на прощание, глядя ему в глаза.

Жакоб сжал ее руку:

– Спасибо, друг мой.

Две недели спустя Жакобу позвонила Каролин.

– Нам нужно немедленно увидеться.

Ее голос, обычно такой мягкий, звучал напряженно.

– Это касается Сильви.

– Где она?

– По телефону не могу. Встретимся в «Кафе де ла Пэ» через полчаса. – И она повесила трубку.

– Вы должны привезти ее.

Каролин, сидевшая напротив Жакоба, смотрела на него своими серьезными глазами. Ее пухлые пальцы теребили салфетку.

– Вы должны это сделать!

– Повторите мне еще раз, что вам сообщил Мишель Сен-Лу.

Жакоб зажег сигарету и глубоко затянулся.

– Он сказал, что очень обеспокоен. Сильви ведет себя странно, и он не знает, как с ней быть.

– Почему он не позвонил Эзарам?

Каролин нетерпеливо передернула плечами.

– Должно быть, не хотел их тревожить. Мой телефонный номер он нашел в записной книжке Сильви.

– А почему он не позвонил мне?

Она отвела глаза.

– Не знаю… – Она нервно взяла у него сигарету, затянулась и закашлялась. – Сильви сказала, что не желает вас видеть. Заявила, что вы – самый последний человек на всем белом свете, с кем она хотела бы встретиться.

Жакоб нахмурился.

– И тем не менее вы считаете, что я должен к ней ехать? Почему я, а не вы?

Он смотрел на Каролин с подозрением. Очевидно, эта девушка с серьезным лицом не знала, что он проник в тайну ее отношений с Сильви.

– Не нужно слушать, что она говорит, – вздохнула Каролин. Глаза ее задумчиво смотрели куда-то вдаль. – Я знаю, на самом деле она так не думает. Сильви постоянно говорит вещи, которые ровным счетом ничего не значат.

Их взгляды встретились, и оба внезапно осознали, что между ними существует очень крепкая связь – любовь к Сильви.

– Если хотите, я поеду с вами, – предложила Каролин. – Но судя по словам Мишеля, мне эта задача не под силу. Кроме того, я подозреваю, что истинная причина ее состояния – вы. Прошу вас, поезжайте.

– Конечно, поеду.

Жакоб встал. Ему и в голову не приходило, что он может остаться в стороне.

Он немедленно позвонил своему ассистенту и объяснил, что будет отсутствовать несколько дней. Оставил подробные инструкции, уложил вещи в чемоданчик и сел в автомобиль. Жардин долго гнал машину сквозь ночную тьму. Когда начали слипаться глаза, вырулил на обочину и на несколько часов забылся сном. На следующий день утром он был уже в Руссильоне.

Когда Жакоб приблизился к дому Мишеля Сен-Лу, его взору открылась картина, которую он запомнил на всю жизнь. Деревенский дом, залитый щедрым солнцем; окна гостиной распахнуты, белые тюлевые занавески слегка колышутся на ветру. Насупленный Мишель сидит возле мольберта, размазывая по холсту краску. Перед ним, раскинувшись на камышовом кресле, лежит Сильви. Она обнажена по пояс; длинная, широкая юбка прикрывает ноги. Голова Сильви откинута назад, волосы свисают до самого пола. Полузакрытые глаза поражают невероятной синевой. Выглядела эта сцена интимно, по-семейному.

Лицо Жакоба исказила гримаса ревности. Каролин его обманула! Он будет здесь лишним.

– Привет, Мишель. Привет, Сильви, – сказал он неестественно громким голосом. – Надеюсь, я не слишком вам помешал?

– Жакоб! – Его друг отшвырнул кисть и бросился ему навстречу. – Как же я рад тебя видеть! – Он с неподдельной радостью пожал Жакобу руку. – Сильви, смотри – Жакоб приехал.

Он тщательно выговаривал каждый слог, словно говорил с маленьким ребенком.

– Видишь, это Жакоб, – повторил он.

Сильви даже не пошевелилась. Лишь ее глаза открылись чуть шире.

Мишель подошел к ней, потряс ее за плечи.

– Оставь ее в покое, – тихим, угрожающим голосом приказал Жакоб. – Я сказал – оставь ее!

Это был голос не ревнивого любовника, а врача. Жардин понял, что Сильви в тяжелом состоянии.

При звуке его голоса Сильви медленно повернула голову в его сторону. Губы ее растянулись в белозубую улыбку, но сразу после этого ее лицо приняло прежнее безучастное выражение.

Жакоб стиснул кулаки. Он жестом пригласил Мишеля пройти в соседнюю комнату. На стенах среди множества холстов были развешаны фотографии. Судя по всему, сделаны они были недавно. На одном из снимков Мишель Сен-Лу склонился над Сильви, властно накрыв ладонями ее голые груди. Жакоб собрал в кулак все свое мужество.

– Что тут происходило? – спросил он, убедившись, что Сильви их не слышит.

Мишель пожал плечами. Лоб его был озабоченно нахмурен.

– Сам не понимаю. Все было прекрасно, Сильви буквально лучилась от счастья. – Его взгляд принял мечтательное выражение. – А где-то примерно с неделю назад все вдруг изменилось. Конечно, Сильви всегда была немножко бешеная, но все мы к этому привыкли. Мы оба писали ее портреты, и Макс, и я. Еще здесь была Настаси. Девочки рисовали, мы вместе плавали, выпивали, гуляли, упражнялись в автоматическом письме. В этом жанре Сильви была особенно хороша. У нее получались прекрасные эротические рисунки, единороги, изображения виноградной лозы.

Мишель слегка покраснел.

– Ты спал с ней? – тихо спросил Жакоб. – И сейчас тоже с ней спишь?

Он с удовольствием двинул бы своего приятеля по физиономии, но нельзя было мешать личное с профессиональным.

– Я… Она… – Мишель колебался, отводя взгляд. Потом отрешенно махнул рукой. – Она все время меня провоцировала. То прижмется, то погладит, то кокетливо посмотрит. Я знал, что ты и она… Но потом подумал – ведь она приехала сюда одна… Она меня так возбуждала. – Мишель беспомощно смотрел на своего друга. – Так или иначе, ничего из этого не вышло. И я не хочу об этом говорить.

– Мне нужно это знать, – с металлом в голосе сказал Жакоб.

Мишель поставил на стол бутылку вина, открыл пробку, наполнил два стакана. Свой опорожнил единым залпом.

– Да ничего не было, Жакоб. Когда дошло до дела, у нас ничего не вышло. Я старался, но… В общем, не желаю об этом говорить. – Он немного помолчал. – Наверно, во всем виновата картина. Именно с нее все началось.

– Какая картина? Рассказывай.

– Понимаешь, я написал ее портрет в виде птицы. Потом покажу. По-моему, картина получилась отличная.