– Кружку темного, – распорядился он, не удосужившись проверить, слышат ли его. Заказ тотчас был исполнен. Далее он обратился к Анкрен: – Вы не похожи на тех женщин, которых можно застать в вечерний час в питейном заведении, даже таком приличном, как «Роза и единорог».

– Все зависит от целей, которые приводят нас в питейное заведение.

– И эти цели, насколько я понимаю, не имеют ничего общего с тем, чтобы навязываться мужчинам?

– Я никому не навязываю свою компанию. Мне навязывают. Иногда.

Все это напоминало ее знакомство с Мерсером, но, в отличие от Мерсера, этот человек даже не пытался прикидываться, будто Анкрен интересует его как женщина. И конечно, он не ответил, как Мерсер: «Камень в мой огород». Смотрел пристально – изучал. И ждал. Классический прием: тяни паузу сколько можешь, пока собеседник сам не выложит, что нужно. Похоже, она нашла своего сыщика.

– Может быть, меня привела сюда жажда, – неопределенно сказала Анкрен.

Узкие глаза под тяжелыми веками блеснули.

– Не жажда еды и питья… а жажда слов Господних?

Анкрен искренне удивилась этим словам. Неужто она ошиблась? Короткая стрижка, отсутствие украшений в одежде, шляпа без пера… Религиозный фанатик? Но он слишком выдержанно себя вел.

Она оглянулась, ища подтверждения или опровержения своих догадок. Зал был уже переполнен. Дородные девицы в пестрых чепцах и полосатых юбках сновали между столами. Студенты задирали каких-то типов, смахивающих на приказчиков, правда, дальше слов дело пока не шло. Мастеровые на отдыхе, проезжие купцы, комиссары из хлебного ведомства, припав к блюдам, кружкам, округлостям подавальщиц, начинали предаваться дозволенным радостям. Игроки шлепали картами о стол.

– Вы совсем не едите и не пьете, – сказал собеседник Анкрен.

– Ну, вы же сами упомянули насчет еды и питья…

– Может, у вас нет денег, чтобы расплатиться?

– Что такое деньги? Нынче их полно, а завтра нет ни гроша. Но все гоняются за ними… хотя саван с карманами не сошьешь…

Все-таки она не ошиблась. У каждой ищейки свои методы; этот будет соблазнять ее деньгами. Ладно, сыграем в поддавки…

Тех, кто был за соседним столом, больше волновали другие игры. Как в любой стране, в Эрде-и-Карнионе короли, дамы и валеты изображали библейских и эпических героев, а также наиболее прославленных рыцарей древности, их имена в разговоре заменяли названия мастей.

– Шестерка червей.

– Герцогиня Мехт.

– Радульф Тримейнский.

– Ха! Моя взяла! Ангел с мечом! Гони денежки!

– А это видел? Царь Давид, король Артур и Пентесилея!

– Моя карта старше! – игрок имел основания так утверждать: «ангел с мечом» обозначал пикового туза. Но противник его полагал иначе.

– Черта с два! Сдох твой ангел!

– Укороти язык, кощунник! – окрик раздался из-за соседнего стола – один из скромных горожан, мирно коротавший вечер в компании таких же незаметных личностей, вскочил с табурета.

– А твое какое собачье дело? – ощерился игрок. – Тебя звали? Я только что ангела убил, а он лезет!

– Как смеешь богохульствовать, тварь! Ангела он убил! Казнь тебе вечная за такие слова и геенна огненная!

– Это где же я богохульствовал? Я что, Церковь оскорбил, перед святыми дарами на колени не встал? Я про карту говорил! Ангел твой с мечом – карта игральная, бумажка размалеванная, грязная, мне же, однако, кучу денег принесет!

– Вы слышали, братья, каково он об ангеле нашем глаголет! Да не жить тебе, иуда, после этого! Подохни, грешник, для смерти вечной! – В руке уже не тихого горожанина внезапно оказался длинный нож. Его товарищи также, проявляя чудеса благочестия, достали клинки.

– Ура! – завопил кто-то из студентов, вываливаясь из-за стола. – Щас приложим… кого-нибудь.

Служанки, визжа и громыхая по половицам, словно конница на марше, бросились к выходам. Хозяина «Розы и единорога» нигде не было видно. Что характерно, исчез и вышибала-охранник, при том что его вмешательство было необходимо. Мало того что поборники благочестия набросились на картежников; студенты, не очень разобравшись, в чем дело, принялись тузить приказчиков – безо всякого упоминания ангела-туза.

Кто не собирался вмешиваться, так это Анкрен. Но, к большому удивлению, ее руку крепко схватили и прижали к столешнице. С чего вдруг сосед проявил такую прыть, она поняла только в следующее мгновение.

Двери распахнулись, на пороге, а также при выходе из жилого крыла показались крепкие ребята в камзолах из буйволовой кожи. На перевязях ярко-красного цвета, кроме широких шпаг, более напоминающих тесаки, висели пороховницы и патронташи, в руках были мушкеты.

– Всем лечь мордой на пол и бросить оружие! – заорал один из них. – Кто не подчинится – берем как ангелиста!

Вопреки ожиданиям, приказу подчинились отнюдь не все. Во-первых, ангелисты, пойманные в ловушку, не собирались сдаваться без боя. Не полегли на половицы и студиозусы, обиженные тем, что их лишили вожделенной драки.

– Бей мужичье! Бей краснобригадовцев! – Самый рьяный схватил со стола лампу и швырнул о стену. То, что мученик науки тут же рухнул, получив прикладом по голове, не остановило его товарищей. Их подвергли подобному же вразумлению. Сосед Анкрен, волоча ее за собой, поднялся из-за стола, но без намерения вступать в драку.

– Все в порядке, парни! – крикнул он. – Возьмите эту бабу – она одна из них!

И тут же взвыл – воспользовавшись тем, что он отвлекся, Анкрен вывернула ему руку и одновременно подсекла под колено, так что он невольно ее выпустил. Ей совсем не хотелось исчезать на глазах у всех, а для этого нужно было скрыться из виду хоть на миг. Рядом был опорный столб, и Анкрен спряталась за него. А дальше… шут с ней, с изобретательностью, покажем им кошку.

– Черт, где же она? Брысь, проклятая!

Долго так нельзя. Надо выбираться. Входы перекрыты, а у окон тоже люди – опытные попались. Есть слуховое окно, но оно высоко, не добраться… Разве что… Это что за цепь, не якорная же? Верно, они на таких по праздникам люстры свои колесничные подвешивают, потому с балки и свисают. Что же, по вантам лазить было труднее. Правда, тогда на ней не было этих юбок… кошки по цепям не лазают, ну так уж простите, кошка не настоящая.

Идти по балке оказалось неожиданно легко – если сравнить, каково было драться, стоя на канатах. Больше усилий приходилось тратить на то, чтобы сохранить морок. Вряд ли кто-то сейчас задирал голову, чтобы полюбоваться, как Анкрен сияет над залом своим исподним, но все же осторожность не помешает.

Однако она глянула вниз. Драка была в разгаре. Студенты с криком «Гип-гип-ура!» кидались на солдат, не причиняя тем, впрочем, серьезного урона, и лишь замедляли продвижение, наравне с упавшими скамейками и разбитой посудой. Малочисленные, но совершенно трезвые ангелисты были гораздо опаснее. Что удивительно – на стороне «красных» против ангелистов сражались двое картежников, причем весьма сноровисто, – и никто им лечь мордой в пол не приказывал. Мужчина в зеленом кафтане озирал поле боя, как полководец.

Слуховое окно, к счастью, не было застеклено, и Анкрен без помех удалось выбраться на крышу. Черт, сколько это будет продолжаться? Опять сигать из окна… и даже на мостовую спуститься нельзя – там полицейские…

Ладно. Сегодня она снова допустила ошибку. Но на сей раз ошибся и сыщик.

Когда арестованных выволокли из «Розы и единорога», сержант «красной бригады», человек дотошный, спросил у руководившего операцией:

– Капитан Форсети! С чего вы взяли, что та баба была из ангелистов?

– А кем же еще ей быть? Ходит в черном, изъясняется притчами из Святого Писания, говорит, будто деньги – это прах…

– Но вроде среди этой братии раньше женщин не водилось. Среди главарей, по крайности.

– Все течет, Лойс, все меняется. Донесли мне, будто в Аллеве одна объявилась и натворила дел. По описанию – та самая… И куда она делась, будь она проклята?