Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Теперь он был в выгодном положении. Сегодня много говорилось о Даре… что ж, у него тоже есть Дар, хотя вряд ли его можно назвать магическим. Он видел в темноте. И оставалось лишь пожалеть об оставленном балестре – сейчас Мерсер мог бы перестрелять всех четверых. Но сожаление было мимолетным – чего нет, того нет. В любом случае в узком проулке четверо не могут напасть одновременно. А Мерсер… кое-кто сомневался, что он хорошо владеет шпагой? Напрасно.

Прежде чем нападавшие перешли в наступление, у кого-то из них не выдержали нервы. Раздался новый выстрел. Палили наугад, Мерсера там уже не было. Воспользовавшись мраком, он мог бы бежать, но предпочел подобраться к убийцам поближе.

Вооружены они были, каждый по отдельности, хуже, чем Мерсер: у двоих тесаки, у одного кортик, и лишь у четвертого баделер, способный перерубить шпагу Мерсера. Но все же их было четверо, и оружие они взяли в руки не вчера. Мерсер использовал все свое умение, парируя удары. По меньшей мере дважды он почувствовал, как его шпага и кинжал полоснули по живой плоти, и, судя по истошному воплю кого-то из нападавших, клинок вошел достаточно глубоко. Под ногами хрустели осколки разбитого фонаря. Окна домов оставались слепы, а стены глухи к происходящему. Человек с баделером, которого Мерсер задел особенно сильно, начал оседать на землю. И тут снова громыхнуло. На сей раз палили в воздух, сопровождая сие действие отборными солдатскими ругательствами.

Нападавшие сей же час обратились в бегство, не позабыв прихватить своего пострадавшего товарища. И пусть по этой причине передвигались не так скоро, поле битвы они покинули до того, как ночной патруль из крепости – офицер и пятеро солдат – успел туда прибыть. А Мерсер, недостаточно зная город, не стал их преследовать.

Лейтенанта, возглавлявшего патруль, Мерсер видел несколько раз в течение недели. В крепости Галвина, кроме Бергамина, было всего два офицера, так что мудрено было не заметить. Звали его Пао Гионварк. Он тоже узнал гостя коменданта.

– Эй, сударь, вы не ранены?

– Нет, лейтенант, вы вовремя. – На самом деле Мерсер был скорее недоволен, что ему помешали, но настраивать против себя офицера не собирался.

– То-то. У нас, знаете, как стемнеет, порядочные люди в одиночку не ходят. Не то чтобы грабителей много было, а пошаливают. Заводские, возчики, бывает, и всякое отребье с рудников забредает. На то и патруль. Мы как услышали выстрелы – сразу сюда. Повезло, можно сказать. Это ведь вы стреляли?

– Нет. Они. Только промахнулись.

– Странно. Здешние все больше ножиками и дубинками. Тогда вдвойне повезло… Идемте с нами, капитан будет рад.

Вот именно, думал Мерсер, присоединяясь к патрулю. Капитан будет рад, заводские не орудуют пистолетами и саблями. Чудесный город Галвин. Дивный город. Где все заняты одной литературой.

4. День святой Екатерины

Бергамина в подробности происшествия Мерсер не посвятил. Ну напали и напали, патруль вовремя подоспел, все слава богу. Однако комендант в порыве негодования – совсем хамье обнаглело, стрельбу устраивает! – не только лично возглавил поиски нападавших, прочесывая все подозрительные места, где те могли укрываться, но и преодолел свое нежелание общаться с Лейландом Ораном. Правда, сам Оран его не принял, препоручив разобраться в деле управляющему. Тот, как поведал Мерсеру Бергамин, оказал всяческое содействие, но среди заводских не нашлось никого, кто получил бы недавно колотую рану. Да и стрелков среди них не водится. Очевидно, это все же были залетные бандиты с рудников, которым надоело шастать по большим дорогам, и они решили попытать удачу в городе…

Насчет этого у Мерсера имелось собственное мнение. Несмотря на темноту, он довольно ясно рассмотрел физиономию типа, которого ранил. Тот был кучеряв и бородат, но на щеках, из-под зарослей черного волоса, отчетливо виднелись некие изображения. Приглядевшись, в них можно было распознать крест и мачты парусника.

Татуировки были красой и гордостью имперских моряков (как, наверное, в большинстве стран Европы), но только в портовых городах Карнионы они возвели в обычай делать наколки на лице. И при посещении Фораннана, Скеля и Нессы Мерсеру приходилось видеть просмоленных парней с выколотыми на щеках – а то и на лбу – парусниками, якорями, русалками, змеями, кинжалами и черепами. Иногда к этому морскому репертуару добавлялись распятия, изображения Богородицы или святого, лично чтимого владельцем татуировки. И следовательно, один из напавших – южанин и бывший моряк. Насколько Мерсер разбирался в жизни, ни один моряк, южанин ли, северянин, – добровольно на рудники не двинется, а каторжников в Открытые Земли давно не посылают. А вот в наемники беглый или изгнанный с корабля моряк податься может вполне.

Может, эти четверо были теми недостающими наемниками, подчиненными Венделю, которых Мерсер с Анкрен напрасно ждали в Свантере и Эрденоне? Почему бы и нет? С самого начала разделение на «южных» и «северных» казалось Мерсеру условностью, приемом в игре (благо он не принадлежал ни к тем, ни к другим). Да и фигуры в этой игре, что на северной, что на южной стороне, попадались те же самые – Оран, Роуэн, Бергамин… Кстати, Роуэна как раз сопровождало четверо слуг. Правда, они двигались в другом направлении, но при хорошем знании города (а Галвин не так велик) они могли, оставив где-то портшез с хозяином, нагнать Мерсера. Роуэн, которому не удалось заманить Мерсера в гостиницу, дожидался их. Потом они могли погрузить раненого – а его так или иначе пришлось бы тащить – в портшез и, не вызывая подозрений, вернуться в гостиницу, а на другой день покинуть город.

Все это прекрасно объясняло, как убийцы проникли в Галвин и как скрылись оттуда, а Марсиаль Роуэн, действительно наутро уехавший из города, идеально подходил на роль тайного вдохновителя эрдских преступлений (в северные дела замешан хотя бы косвенно; может быть осведомлен о слабостях семейства Олленше-Тевлис, на совещании в Эрденоне не присутствовал). И как раз поэтому Мерсер, не сбрасывая кандидатуру Роуэна со счетов, не спешил производить его в главные подозреваемые. Почему не предположить, что за всем стоит Лейланд Оран, после возвращения из Эрденона упорно скрывающийся от глаз людских?

И еще Бергамин, по весне посещавший Эрденон и зависящий от Орана. Бергамин, в прошлом которого имеются какие-то тайны, столь гостеприимно встретивший почти незнакомого ему человека.

Бергамин зависит от Орана, и это его тяготит – или он старается внушить другим, что это так. Его сестра вхожа в круг госпожи Эрмесен, или Соримонды, и пугается расспросов Мерсера. А Роуэн, очень давно и близко связанный с той же госпожой Эрмесен, любовницей Орана, рассуждает о том, что предпочел бы вовлечь в этот круг и капитана Бергамина…

Короче, натуральная паутина. Возможно, все это глупости, развлечения скучающих провинциалов и провинциалок. А если нет? В одном Мерсер был твердо уверен – нападение было не случайным: его намеревались убить. Потому и не потрудились спрятать лица. А разделять такие развлечения Мерсер был вовсе не намерен.

Но с чьей помощью его выследили в Галвине? Никакой слежки за собой от Эрденона до Галвина Мерсер не чувствовал. Следовательно, на него навел кто-то из местных.

Тем временем в крепость принесли письмо на дорогой бумаге, запечатанное розовым воском, так что отправительницу можно было угадать, даже не читая. Мерсер, однако, прочел. Мадам Эрмесен не разделяла, само собой, принятых на Севере воззрений, что аристократам зазорно иметь красивый почерк. У благородной вдовы почерк был на зависть, но из-за обилия завитушек и росчерков неудобочитаем. Что до содержания, тут завитушек не было. Никакой манерности, чем грешил порой южный эпистолярный стиль. Помнится, в Нессе Мерсер получил от дамы, с которой у него была мимолетная интрига, записку следующего содержания: «Посылала я тебе фиалки, ныне же назначаю купу роз, ибо дружества твоего высочайшей славе приличествуют цветы, и плоды, и листвие. Се отвеял Аквилон, да повеет же Юг, да внидет в сад мой, и возблагоухают ароматы мои его дуновениям!» Что означало: «Муж уехал по делам, спеши воспользоваться случаем».

52
{"b":"104083","o":1}