– Значит, с нашей грани в этот дворец можно попасть только через врата, лежащие в землях китайцев? – уточнил аль-Хасим.

Было видно, что он о чём-то напряжённо размышляет.

– Именно так, о шейх! – с напускным подобострастием заверил Богдан.

Аль-Хасим встал и прошёлся по шатру из угла в угол, поглаживая бороду – при этом он не выпускал из руки саблю и постоянно держал Богдана в поле зрения. В этот момент Богдан заметил, как одна из стенок шатра слегка качнулась, словно на неё чуть надавили снаружи. Выглядело всё так, как если бы там кто-то задел натянутую ткань.

Шейх, казалось, не замечая странного колыхания стенки, остановился напротив Богдана и поднял свободную руку вверх, выставив указательный палец.

– Я должен обдумать подарок судьбы, который Аллах преподнёс мне в твоём лице…

Неожиданно аль-Хасим, оборвав свою тираду на полуслове, резво подскочил к стенке шатра и рубанул по ней. Ткань лопнула, и клинок полоснул по склонившемуся человеку. Хлынула кровь, и шпион повалился на землю, схватившись за окровавленную сторону лица – клинок снёс ему часть уха и раскроил плечо.

Шейх заорал, и стража втащила истекающего кровью шпиона в шатёр, швырнув его на землю перед аль-Хасимом.

– Как смел ты подслушивать?! Ты, которому я доверял! – крикнул шейх, топая ногами.

Изувеченный человек корчился от боли и скулил, елозя в крови, уже пропитавшей земляной пол шатра.

Несмотря на малую привлекательность зрелища и гнев шейха, Богдан не удержался от вопроса:

– А кто этот человек, достопочтимый аль-Хасим?

Шейх махнул саблей, и Богдан решил, что голова несчастного вот-вот слетит с плеч.

– Это Мансур, один из моих старших интендантов, представляешь?! Я ему доверял важные дела, а он вздумал подслушивать! В пользу кого ты шпионил, говори? – Аль-Хасим пнул раненого красным сапогом с загнутым носком.

– Пощади, господин! – прохрипел Мансур. – Я умираю…

– Нет, ты не сразу сдохнешь, собака, обещаю тебе! – продолжал изливать свой гнев шейх. – Я взял тебя из племени пастухов, дал тебе всё, ввёл ко двору халифа. И чем ты платишь мне – предательством?! Я уже догадывался, что ты получаешь деньги от китайских торговцев, но не думал, что ты станешь подслушивать, о чём беседует твой господин. Что теперь тебе потребовалось выведать, говори?

– Умоляю, господин, пощадите! Я просто… хотел лишь… хотел узнать, откуда этот странный человек…

– Для чего тебе это знать, жалкий слизняк? Или ты желаешь самостоятельно выслужиться перед халифом? Может быть, тебе захотелось получить высокую должность при дворе?

– Нет-нет, господин, что вы! – хрипел раненый. – Как вы такое можете думать? О, я умираю!..

В этот момент в шатёр как раз вбежал Абдаллах с обнажённым клинком, лицо его пылало гневом и готовностью выполнить любое приказание своего господина. Завидев Богдана, стоявшего почти рядом с аль-Хасимом, Абдаллах сделал движение броситься на землянина, но шейх остановил своего верного слугу недовольным жестом.

– Не переусердствуй, Абдаллах, юноша тут ни при чём. Займись-ка лучше вот этим предателем!

Он ещё раз пнул Мансура и вдруг заорал:

– Забери эту падаль, кому сказал, и отдай Хамидулле! Пусть узнает у него всё, пока собака не сдохла!

– Для начала, если мой господин не возражает, я сам немного допрошу его, – поклонился Абдаллах. – Боюсь, под руками Хамидуллы он сразу испустит дух и не успеет многого сказать.

Шейх скривил губы:

– Хорошо, нужно чтобы он признался, для кого собирал сведения. Займись им, Абдаллах.

Стражники под надзором Абдаллаха выволокли Мансура из шатра.

– Ты видел, как я поступаю с предателями? – шейх многозначительно посмотрел на Богдана.

Землянин внутренне поёжился, но вслух только хмыкнул:

– Я ему не завидую, но я-то вас не предавал и не предам, поскольку пока и не присягал на верность!

Аль-Хасим секунду смотрел на Богдана, а потом захохотал, хватаясь за живот – по-прежнему не выпуская из рук окровавленную саблю. Землянин только слегка пожал плечами.

Шейх закончил смеяться, вытер глаза и озабоченно вздохнул:

– Видишь, что творится? Вокруг так много предателей! Хорошо ещё, что есть такие слуги, как мой верный Абдаллах.

Богдан кивнул, подумав, что гнев Абдаллаха выглядел слишком уж театральным, но кто их знает – может, здесь именно так и принято демонстрировать искреннюю преданность?

– Так на чём мы остановились? – наморщив лоб, проворчал шейх.

Богдан, рассчитывая на то, что чем больше он беседует с аль-Хасимом, тем больше узнаёт об обстановке в арабской части грани Азии, поклонился и демагогически протянул:

– Насколько я помню, вы, досточтимый аль-Хасим, говорили, что Всевышний послал вам подарок в моём лице.

– Верно, верно, – кивнул шейх, – мне нужно обдумать такой расклад дел. Скажи, ты готов мне служить?

Вопрос был неожиданным, и Богдан даже растерялся. Он уже догадывался, что заинтересовало аль-Хасима в полученной информации, но ждал новых угроз и, откровенно говоря, опасался, что его под пытками заставят показывать, где расположены точки перехода. Предложение шейха о поступлении на службу свидетельствовало, что местный князёк (во всяком случае, до поры до времени) не собирается действовать силовым принуждением. Чем это являлось – пресловутой восточной хитростью или же реальным желанием заполучить в свою свиту «странного гостя издалека», пока никто сказать не мог, но в любом случае, так было куда лучше, чем на положении пленника.

Тем не менее, Богдан поинтересовался, в чём будет заключаться его служба. Шейх неопределённо повёл плечом:

– Я ещё подумаю над этим. Естественно, ты покажешь мне все врата в другие миры, о которых ты знаешь. Ты так же будешь объяснять мне всё, что будет непонятно, когда потребуется…

– Досточтимый шейх, – возразил Богдан, – я не так много миров знаю. Я прибыл сюда из мира, который когда-то был и вашим тоже, и кроме других пространств за Безвоздушными горами не видел ничего.

– Ты считаешь, что я не понимаю этого? Я понимаю! – заверил шейх вполне доброжелательно, но затем его голос стал более жёстким: – Однако разве я могу быть уверенным, что ты не лжёшь?

Он сделал паузу и внимательно посмотрел на Богдана. Юноша пожал плечами.

– Поэтому ты будешь при мне, – заключил шейх, – и мы, проходя в другой мир, каждый раз будем проверять, насколько ты правдиво рассказываешь. Твои действия покажут правду – ведь ты же захочешь остаться живым.

– Имейте в виду, я не помню точно, куда ведут все врата! У меня была карта, но она утонула.

– Да, это потеря, – вполне искренне вздохнул аль-Хасим. – Правда, для тебя так, наверное, даже лучше: будь у меня сейчас карта этих врат, зачем мне был бы нужен ты, верно? – и шейх хитро подмигнул.

– Да уж, – пробормотал Богдан, криво усмехаясь и мысленно моля всех святых, чтобы аль-Хасиму не пришла в голову мысль тщательно обыскать место, где его воины захватили пленника.

– Ладно, садись, – кивнул шейх и сел сам, – наливай ещё вина, сегодня я в хорошем расположении духа. Скажи мне, врата на той стороне реки, к которым ты шёл, как далеко до них?

Богдан объяснил, насколько мог, в терминах расстояний, понятных арабу. Шейх покивал, после чего поинтересовался, куда точно ведут врата. Землянин не стал лгать.

– Так-так, – снова кивнул аль-Хасим, – там у китайцев в тех краях довольно пустынная местность. Если я возьму свой отряд, то мы можем достигнуть этих врат тайно, никто нас не заметит – скорее всего никто.

– Имейте в виду, – напомнил Богдан, – с другой стороны врат следует запастись водой, там день или два пути, не меньше, по пустыне.

Он уже смирился с желанием шейха попасть во дворец. В конце концов, у него снова возникает возможность самому добраться туда не в одиночку, а с достаточно надёжным эскортом, пусть и на положении, близком к положению пленника. Оказавшись во дворце, он рассчитывал, что сумеет обмануть шейха и тех слуг, которых аль-Хасим проведёт с собой через переход, а если потребует ситуация, то и избавиться от них: дарить своё приобретение средневековому арабу он, естественно, не собирался.