Богдан покивал, барабаня пальцами по столешнице: он не ожидал, что Тассилон проявит подобную проницательность. Становилось ясно, что красивый и весьма практичный план побега с этой грани может рухнуть из-за неубедительно сочинённой легенды. Но какую легенду сейчас сочинять? Начальник охраны короля, выдав набор отрицаний, заранее отсёк все основные версии, прокручиваемые Богданом в голове, и что сейчас рассказывать, чтобы звучало правдоподобно, позволяя спокойно отправиться с миссией, которую Богдан, естественно, и не собирался выполнять, стало абсолютно неясно.

– Кстати, – прервал чуть затянувшееся молчание Тассилон, – вы знаете язык, на котором говорят в Святославии?

– Хм, – усмехнулся Богдан, – если я из Святославии, то как же я не знаю?..

Рыцарь немного раздражённо махнул рукой:

– Прошу меня простить, что перебиваю вас, но вы – не из Святославии! Вы не похожи на тамошних воинов, да и они никогда не путешествуют так далеко и в одиночку. Они не бреют бороды, среди них мало темноволосых, как вы. Вы скорее похожи на жителя западных земель Франкии, но что-то говорит мне, что вы всё-таки не оттуда. Не думаю, что вы шпион герцога Карла: совершенно другие манеры, на лошади ездить не умеете, хотя, повторяю, видно, что вы человек воспитанный и образованный.

– Тогда откуда же я, по-вашему? – Богдан криво улыбнулся, понимая, что его припёрли к стенке.

Рыцарь пожал плечами:

– Откровенно говоря, у меня нет догадок! И очень надеюсь, что вы сами разрешите мои сомнения как человек благородный.

– Хм, – пробормотал Богдан, делая паузу и снова пытаясь выиграть немного времени.

Он практически ничего не знал о нравах этого мира, о его истории и нынешней религии, например. Вполне возможно, такие данные могли быть в Компьютере дворца, но кто мог подумать, что настолько конкретная информация потребуется? Знай Богдан, скажем, про религию, сформировавшуюся здесь за время существования цивилизации, было бы проще ориентироваться в выдумываемых версиях своего происхождения и приключений. А так можно нарваться на какую-то совершенно дикую ситуацию, когда неосторожное слово мгновенно поставит тебя в положение еретика или колдуна со всеми вытекающими последствиями. И хотя за время своего странствия по данной грани он не заметил явных признаков религиозного фанатизма – собственно, он пока даже не встретил ни одного внешне узнаваемого священнослужителя, – это ни о чём не говорило. Вряд ли и в средневековой Европе на каждом шагу стояли монахи и везде гонялись за еретиками.

С другой стороны, люди как-то когда-то попали в этот мир. Они знают о «Безвоздушных горах», значит, худо-бедно ориентируются в устройстве планеты, по крайней мере, в устройстве одной грани, и вряд ли кто-то станет сжигать путника, если он расскажет «почти правду» о стране по ту сторону непроходимых хребтов. Почему бы не воспользоваться таким приёмом? Всё равно, пытаясь рассказывать байку просто о какой-то далёкой стране, он обязательно сморозит явную глупость и будет уличён во лжи. А то, что жители одной грани никак не перемещаются на другие (за исключением, возможно, каких-то редчайших случаев) – это факт.

– Хорошо, – согласился Богдан, – я готов поведать вам, откуда я. Только сначала попрошу об одолжении ответить на пару моих вопросов, не возражаете?

– Если у нас идёт столь откровенный разговор, то какие же могут быть возражения? – развёл руками Тассилон. – Я к вашим услугам, спрашивайте, а потом я послушаю вас!

Первым у Богдана, естественно, встал вопрос о религии. Оказалось, что здешние жители не изменили традициям и исповедовали христианство – правда, с определёнными, насколько можно было понять, модификациями. Основные выражались в том, что, как сделал вывод Богдан, церковь играла в этом мире куда меньшую роль, чем в схожие эпохи в Европе на Земле. Тассилон не был священнослужителем и не мог передать все аспекты религиозного уклада, но стало очевидно, что влияние духовенства на жизнь светскую здесь не слишком сильно.

Прошло около тысячи лет с момента, как предки здешних жителей каким-то образом были переправлены с Земли. В легендах христиан это отразилось в виде сказаний о возвращении Спасителя (которого никто, вроде бы, реально не видел и не мог описать), открывшего путь своей пастве через некие «врата» в «истинную» Землю Обетованную.

«Земля Обетованная» была, конечно, по сравнению с землёй предков, почти раем – по климату и по многим иным параметрам. Правда, кое-где водились странные твари (то упоминание о «зелёном драконе», которое Богдан услышал у корчмы, было не простой выдумкой!), но в целом здесь жилось хорошо, и Всевышнего вполне стоило благодарить за содеянное.

Тем не менее, почти сразу стали появляться и рассуждения, что вовсе не Спаситель, а просто кто-то из «могучих предков» нашёл тропинку в чудные незаселённые края. Правда, подобная теория не объясняла, почему же по тропинке невозможно вернуться на оставшуюся в непонятных каких далях прародину хотя бы в гости или для торговли.

Тассилон, обладавший чувством юмора, заметил, что каждый народ, оказавшийся в этой земле, считал первоначальный указующий акт Спасителя направленным именно на себя. Видимо, как раз подобная ситуация и породила сильные сомнения в реальности некой божественной силы.

Собственно говоря, легенда о перемещении через «врата» для местных жителей являлась старинной, но совсем не древней: как выяснилось в разговоре, продолжительность жизни землян здесь составляла двести пятьдесят – триста лет! Богдан сначала вытаращил глаза, но тут же сообразил, что это, без сомнения, работа таинственного хозяина дворца, располагавшего методами увеличения продолжительности жизни и подарившего людям этого мира если и не максимальную, то весьма большую по сравнению с их земными предками меру бытия. С какой-то целью Хозяин сделал так, оставалось загадкой.

Естественно, факт выросшей продолжительности жизни лил воду на мельницу сторонников божественного акта перемещения с Земли и являлся очень сильным козырем в их руках. Но и при этом находились и учёные мужи, которые объясняли это вполне «материалистическими» факторами: например, чистой водой и воздухом здешних мест. Сей научный подход не мог не радовать, поскольку ещё раз говорил об отсутствии религиозного мракобесия, во всяком случае, в масштабах средневековой Земли.

И Богдан уяснил главное: хотя прогресс здесь на тысячу лет отстал от земного, однако в области философии и религии местные жители, тем не менее, стала куда терпимее своих земных предков. Изменившиеся условия существования (наличие той же стены неприступных гор) и факт прохода через «врата» в мир, ставший давно и прочно новой Родиной, хорошо сказались на мировоззрении местного населения.

Второй и последний вопрос, который Богдан задал начальнику охраны короля Астерийского, заключался в попытке понять, посещали ли местные края гости с других граней или из других миров. Оказалось, что Тассилон никогда не слышал о каких-то «странных людях». Однажды он сталкивался с необычными гостями – удивительным отрядом крупных светловолосых людей в рогатых шлемах, но потом выяснилось, что это были жители страны, расположенной за океаном у самого подножия Северных Безвоздушных гор. Они называли себя «конунгами» и иногда тревожили северные рубежи Алемании. Чрезвычайно воинственные, но, судя по всему, малочисленные, они всегда держались водных путей, так как плавали на больших лодках под парусами и потому редко добирались даже до границ Астерии. Поэтому здесь их почти никто не видел.

Богдан удовлетворённо вздохнул и, памятуя о своём обещании, стал рассказывать о себе почти правду. «Почти» заключалось в том, что он опустил все перипетии встречи с Ингваром Яновичем, и стал рассказывать про полукруг и про Дворец. Ориентируясь на то восприятие перехода через таинственные «врата», которое сквозило в словах Тассилона, Богдан рассказал, что случайно набрёл на место, видимо, являющееся «вратами», на современной ему Земле. Он колебался, скрывать или нет своё снаряжение, но потом решил говорить всё как есть, не упоминая лишь о гравигранатах, которые было легко спрятать.