Пару раз, несмотря на то, что в такие минуты течение сносило плот всё дальше, Богдан немного отдыхал: плот был куда тяжелее для гребца, чем, допустим лодка, и руки, несмотря на его хорошую физическую форму, уставали. В такие моменты Богдан проверял своё местонахождение, пытаясь вычислить, на сколько же его уже переместило потоком реки.

Примерно через час он, наконец, благополучно достиг берега, промахнувшись всего метров на двести дальше нужной ему точки. Вытащив плот так, чтобы его не унесло водой, Богдан на всякий случай обмотал верёвку вокруг крупного камня, валявшегося на берегу, приготовил лук и стрелу и осмотрелся.

Вот знакомый лес с густым кустарником, так подвёдшим его когда-то, не позволив вовремя заметить подкравшихся арабов, вон груда валунов, на которых он, перетаскивая жердь, выронил лучемёт – и, самое главное, вокруг тихо. Тогда Богдан перебежками бросился к нужному месту.

Пробежав метров пятьдесят, он снова присел за одним из камней на берегу и ещё раз осмотрелся. По-прежнему вокруг царило полное спокойствие. На другой стороне реки на фоне зарослей проглядывались фигурки китайцев, которые спешились и сейчас стояли, высматривая, что происходит с Богданом.

– Ка-азлы! – проворчал Богдан. – Сказал же им спрятаться!

Двигаясь подобными перебежками, он добрался до места, где строил свой челнок. Его недостроенное судно пропало: кто-то за это время прибрал лодочку к рукам. Впрочем, сейчас Богдану было на это в высшей степени наплевать: требовалось не гадать о судьбе челнока, а быстрее заняться выуживанием лучемёта. Ему очень хотелось проверить, целы ли его вещи, замаскированные в кустах чуть поодаль, но главное было достать оружие.

Пробравшись к расщелине, в которую свалился лучемёт. Богдан скрипнул зубами от досады: солнечный свет в это время суток падал так, что между камнями в глубине лежала густая тень, и он практически не видел ничего, что творится внизу.

Бросать «кошку» приходилось практически вслепую, а расщелина имела длину метра четыре. Постаравшись припомнить, в какой части могло лежать его оружие, Богдан решил, что, кажется, упал с краю расщелины, который был более обращён к реке.

Постоянно оглядываясь, он начал бросать «кошку». Но раз за разом железные крючки скоблили по камням впустую. Минут пять Богдан безуспешно вытаскивал лишь сухие ветки и опавшие листья.

Самым простым было бы, разумеется, зажечь что-то типа факела и осветить расщелину, но Богдан не подумал о такой методике и даже не имел с собой не то что горючих материалов, но и просто средств разведения огня.

Вдруг землянина осенило: он вытащил меч и, поймав неплохо отполированным клинком солнечный луч, постарался направить его в расщелину. Его уловка оказалась действенной – он сразу же увидел лучемёт, валявшийся на песке у самого подножия одного из огромных камней, образовывавших расщелину. Проблема заключалась лишь в том, что камень в этом месте нависал вниз и мешал бросить зацеп на верёвке.

Чертыхнувшись, Богдан побежал к ближайшим зарослям бамбука и срубил мечом длинный тонкий шест. Привязав «кошку» к его концу, он опустил зацеп в расщелину, и уже через минуту сжимал своё верное оружие в руках – он снова был вооружён так, что мало кто мог бы ему противостоять.

Лучемёт чуть запылился, но, не считая этого, выглядел как новенький. Неприятно удивило Богдана только одно – индикатор заряда лучемёта мигал уже красноватым оттенком, что означало, что мощности осталось на несколько секунд непрерывной работы. Он точно помнил, что обойма была вставлена совсем незадолго до того, как оружие упало в расщелину, стрелял он перед этим совсем мало – отчего же «батарейка» так подсела? Но гадать можно было хоть до скончания века, всё равно ответа сейчас на этот вопрос он получить не мог. Впрочем, Богдан вообще так и не разгадал эту загадку – ни ранее, ни после он никогда не наблюдал подобного эффекта у оружия Творцов. Вполне возможно, что тут он встретился с редким случаем брака, случавшегося, вероятно, и при производстве предметов по самым высочайшим технологиям.

Оставалось заняться проверкой сохранности остальных вещей. Ему и здесь повезло: мешок по-прежнему покоился в углублении между корнями, где был оставлен более трёх месяцев тому назад. Землянин удовлетворённо вздохнул, затем, чтобы всё находилось под рукой, он вытащил две оставшиеся обоймы к лучемёту, маленький узелок с гравигранатами и карты местности, переложил всё это в карман, который был нашит на внутреннюю сторону его куртки и зашнуровывался специальным шнурком. Карман этот специально делался китайцами для ношения денег и играл роль кошелька – карманов в понимании современных землян здесь так и не знали, но сейчас Богдану это было безразлично: главное, имелось место, куда можно переложить самые ценные вещи. Подумал он и о том, чтобы переодеться в свой комбинезон, но решил не терять сейчас на это времени – сделать это можно и на том берегу.

Богдан уже зашнуровывал потайной карман, когда вдруг, повинуясь какому-то наитию, достал три «горошины» и сунул их за отворот рукава куртки – кто знает, вдруг потребуется, чтобы дополнительное оружие было под рукой? Сейчас, обретя вновь свои мощные средства обороны, он вдруг стал куда более мнительным, чем оставался тогда, когда располагал лишь примитивными средствами. В дополнение он привязал лучемёт к поясу тонким сыромятным ремешком, специально заранее приготовленным для такого случая.

Подхватив мешок, Богдан быстро двинулся к своему плоту. Он находился примерно на середине пути на берегу, когда сзади раздались крики: «Хей, хей!» Обернувшись, землянин увидел группу всадников, выехавших из-за края леска, в котором он когда-то валил деревья. Кто это такие, Богдану некогда было соображать: заметив одинокого человека на кромке берега, они пустили коней в галоп.

Богдан схватился за лучемёт, готовый свалить новых преследователей, не подпуская их слишком близко к себе. Теперь, когда Богдан вновь обрёл своё замечательное оружие, всадники, даже в таком количестве, не представляли для него серьёзной угрозы, особенно пока оставались на расстоянии.

Скорее всего, Богдан без больших усилий разобрался бы с конным отрядом, если бы в этот самый момент почти напротив него из густого кустарника не появились несколько человек. Двое тащили какой-то длинный свёрток, сильно напоминающий человеческое тело, замотанное в шелковое покрывало. Судя по одеждам, это были арабы, и они сразу увидели Богдана, которому на открытом берегу деваться было некуда.

Всё произошло за несколько секунд. Самым поразительным оказалось то, что шедший впереди был Богдану слишком хорошо знаком: перед ним предстал Абдаллах собственной персоной – та же чёрная бородища и те же пронзительные жёсткие глаза, которые Богдан увидел впервые именно на этом берегу.

Абдаллах шёл первым, и, заметив Богдана, остановился как вкопанный. Несмотря на новое одеяние и волосы, которые Богдан немного подравнял у китайцев, араб тоже узнал его и среагировал мгновенно: он издал крик, преисполненный злой радости, и выхватил саблю. Вероятно, он уже предвкушал, как повторно продаст ценного пленника китайцам или кому-то ещё.

Вполне вероятно, заработав на продаже Богдана три месяца тому назад, Абдаллах развернул новый бизнес – торговлю людьми. Сейчас в свёртке лежало явно человеческое тело, и, судя по округлым очертаниям, тело женское, которое собирались продать в какой-нибудь гарем или для утех в соответствующее заведение. Судя по внешнему виду Абдаллаха, дело его процветало: на бандите красовались дорогие одежды, а рукоятка сабли, которую он выхватил, сверкала драгоценными камнями.

Но сейчас арабу не повезло. В другой ситуации Богдан просто отпугнул бы Абдаллаха и его подручных или даже попытался бы договориться с ними, чтобы не убивать без особой нужды. Но сейчас времени для переговоров не оставалось: с одной стороны к нему мчался отряд каких-то всадников, явно знакомых с Абдаллахаом, поскольку араб призывно махнул рукой скакавшим людям, с другой в нескольких метрах стояли работорговцы, готовые наброситься на него, если Богдан сначала попытается свалить всадников.