— Сомневаюсь, что я сделаю это еще раз, — Лайнэ пожал плечами. — Соваться в Вэль у меня желания нет. Да и причин тоже. Вэльтарет — это мое прошлое…

— Да, я знаю, — Нэртэнэль кивнула. — А вот о твоем будущем я и хотела бы поговорить… Что ты собираешься теперь делать?

— Сдержать свое обещание моему народу — вернуть Стаю… Хотя и не представляю, сколько времени займет этот процесс, — он вздохнул. — То, что я увидел, меня не порадовало. Я ожидал чего-то… более обнадеживающего.

— Никто и не говорил, что будет легко, — она улыбнулась. — Но ведь дело стоит вложенных в него усилий?

— Еще как, — Лайнэ улыбнулся в ответ. — Меня не пугают трудности.

— Даже то, что твои вчерашние друзья откажутся от тебя? — Дева внимательно смотрела на него.

— Мои друзья не откажутся от меня, а если кто-то это сделает, значит, он не был мне другом, — спокойно отозвался Лайнэ. — Я не собираюсь ни от кого отказываться, но и заставлять других принимать мое решение тоже не намерен. Стая будет, это сказал Вожак. Разве что…

— Что? — она чуть склонила голову к плечу.

— Меня волнует братство, — Лайнэ задумался. — Мне бы не хотелось разваливать его. Странников и так осталось очень немного.

— И все же ты готов сломать посох и уйти, уводя за собой других, — заметила богиня.

— Да. Потому что мы понимаем, что братство не для нас, — он гордо вскинул голову. — То, во что оно сейчас превратилось, нежизнеспособно… Но многие Странники этого не хотят признавать. Привычка — великая вещь. И мне очень жаль, что из-за своей привычки многие отрекутся от меня и тех, кто пойдет за мной. Я бы такого не хотел, но другого пути не вижу.

— Зато видят другие, — вполголоса мурлыкнула Нэртэнэль и встала на ноги. — Что ж, я узнала все, что хотела узнать, и теперь могу обрадовать Тэиссэ, что ее гобелен вновь обретет свою цельность. А тебе я хочу кое-что сказать, Лайнэ, — она положила ладони ему на плечи. — Ты все делаешь правильно. Твоей судьбой — вернее, ее частью — было вернуть в этот мир Стаю, с чем ты прекрасно справляешься. Не спеши и не предавайся отчаянью, если что-то пойдет не так. Судьба — она на то и судьба, чтобы при любых обстоятельствах так или иначе выворачивать на свою дорогу, — богиня несколько мгновений смотрела ему в глаза. — Часть твоей судьбы уже вернулась на свой путь и теперь не свернет в сторону, я вижу это… А то, что я скажу тебе сейчас, Лайнэ, ты вспомнишь, когда завершишь свое дело, отдашь долги памяти, — Нэртэнэль едва слышно шепнула несколько слов ему на ухо и вновь опустилась на облачное сиденье. — А теперь — прощай, Волк. Мы увидимся очень и очень нескоро, даже по меркам богов, и меня это несказанно радует. Береги себя и тех, кого любишь…

— Прощай, Нэртэнэль, — негромко отозвался он, и в сознании словно расползлось липкое нечто, очень напоминающее ту черноту, в которой он пребывал до появления богини.

И снова она отступила от звуков голоса — окружающая действительность врывалась в сознание свистящим шепотом. Спорили двое, голоса были безумно знакомыми, но звенящая в голове пустота не позволяла опознать. Лайнэ невольно прислушался.

— Прекрати орать! — девичий голос был переполнен превосходством и довольностью. — Ничего такого не случилось. Ты тут вообще никто, тем более — мне.

— Дура! — если бы это было сказано в полный голос, от такого вопля и мертвые, верно, поднялись бы. — Ты, что, не понимаешь, что могло случиться? Совсем не понимаешь? Боги, ну кто таким безголовым позволяет посох брать? Ты хоть соображаешь, что вы оба могли погибнуть?

— Не перегибай палку, — отмахнулась собеседница. — И не строй из себя заботливую наседку. Нам Альтамира хватает.

Что происходило далее, можно было только угадывать по звукам — недоуменному возгласу и звучным шлепкам. Лайнэ предположил, что девчонку хорошенько отшлепали.

— Ты… Да как ты… — в грозном рычащем голосе явственно сквозили слезы.

— Я еще и не такое посмею, — заявил экзекутор. — Судя по всему, тебя еще воспитывать и воспитывать.

— Ну, все… — рядом с новой силой раздался шум борьбы.

Лайнэ не выдержал и открыл глаза.

Он лежал в незнакомой комнате, переполненной незнакомыми запахами. Впрочем, нет. И знакомых запахов тут тоже хватало. Например, запаха волков. Или тех, кто в этой комнате сейчас находился.

Лайнэ скосил глаза и с интересом оглядел кучу малу, катающуюся по застеленному шкурами полу. В неярком свете нескольких ламп золотом плеснула рыжая грива, и он опознал Сайрэсс, увлеченно колошматящую еще кого-то.

— Вот тебе! — прошипела девушка и с чувством отвесила противнику оплеуху.

Тот отпрянул, и Лайнэ с изумлением увидел Лорелина.

Дядюшка осторожно коснулся пострадавшей щеки кончиками пальцев и резко сграбастал девчонку в охапку:

— Ну, рыжая! Это уже слишком! Я еще не сделал ничего, за что меня можно было бы награждать пощечинами.

— Да неужели? — Рэсс отчаянно пыталась вырваться и вместе с тем сохранить гордый вид. Что самое удивительное, у нее это получалось!

— Только посмей меня еще хоть пальцем тронуть… — предупреждающе процедила она, старательно выворачиваясь.

— Пальцем — не буду, — пробормотал Лорелин и решительно закрыл ее рот. Поцелуем. Сайрэсс так и застыла от неожиданности.

Лайнэ тоже, только от восхищения. Сам бы он нипочем на такой отчаянный шаг не осмелился, даже если бы не Фэль. На его взгляд, это было самое настоящее самоубийство. Что сделает Сайрэсс, можно было только догадываться.

Лорелин осторожно отпустил девушку, а та продолжила изображать изваяние, глядя на него совершенно ошеломленными глазами.

— А-а… м-м… э-э… — выдала она через некоторое время.

— Что? — в голосе Лорелина не было и тени удовольствия от маленькой победы в их извечных спорах, только напряженное ожидание чего-то.

«Да он же в нее влюбился!» — настигло Лайнэ запоздалое озарение.

— Ничего, — Рэсс осторожно коснулась губ, тоже напряженно размышляя, а потом резко дернула Лорелина за прядь волос.

— Ох… — он сморщился, кисло глядя на нее, а Сайрэсс, задрав нос, выдала:

— И никогда не смей целовать меня без разрешения!

— А что, ты разрешишь? — с долей ехидства поинтересовался Лорелин.

Девушка смерила его задумчивым взглядом и неожиданно ляпнула:

— Я подумаю.

Глядя на изумленную физиономию дядюшки, Лайнэ зашелся внутренним хохотом. Последнее слово, как всегда, осталось за Сайрэсс.

Он закрыл глаза и мягко погрузился в сон. Не то черное липкое ничто, а нормальный сон с беспорядочными хаотичными сновидениями, самым ярким из которых было лицо Фэль и ее ласковый шепот:

— Ты все делаешь правильно…

Утром его разбудил мягкий солнечный луч, пробившийся через прикрытые ставни. Лайнэ осторожно разлепил глаза и огляделся.

— Как самочувствие? — негромко осведомился сидящий рядом Альтамир.

— В порядке, — Лайнэ прислушался к себе и неуверенно кивнул, — кажется. А Рэсс как?

— Рэсс?.. — Мирэл криво усмехнулся. — Счастливее всех. Она в себя почти сразу пришла. Это ты без памяти больше суток валялся… — он немного помолчал и напряженно осведомился. — Тебе себя не жалко? Если тебя всего один ритуал так выжал, что от тебя останется, когда в Волков обратится вся твоя Стая?

— Со мной? Ничего, — Лайнэ устроился поудобнее, чтобы солнечный луч не лез в глаза. — Сайрэсс — это был крайний случай, когда выбор стоял между тем, будет ли она жить Волчицей или умрет Странницей.

— Да, мне объяснили, — Альтамир задумчиво дергал прядь надо лбом. — Тайэл рассказал, что такое эллайниэ… Прости, что я накричал тогда.

— Ничего, я понимаю… И с Рэсс мне еще предстоит разговор… — Лайнэ услышал легкий скрип и повернулся к двери.

В комнату с подносом вплыла рыжая.

— Ты очнулся! — радостно возгласила она и, поставив поднос на стол, бросилась Лайнэ на шею. — Спасибо…

— Рэсс, — его голос слегка остудил ее радость. Девушка неохотно разжала руки и встала на пол, вопросительно глядя на него исподлобья.