К тому же, даже в его собственных терминах, голосование вряд ли может соответствовать мажоритарному правилу добровольного подтверждения полномочий правительства. В США, например, менее чем 40% дееспособных голосующих в принципе озабочено голосованием. Из них 21% могут проголосовать за одного кандидата, а 19% за другого. 21% едва ли соответствует даже правилу большинства, не говоря уже о добровольности делегирования полномочий правительству. (В каком-то смысле, наплевав на демократию и голосование, «большинство» всегда поддерживает любое ныне существующее правительство, что будет рассмотрено ниже). И наконец - как же так – налоги взимаются со всех и каждого, несмотря на то, голосуют ли они или нет, или, в частности, голосовал ли он за победившего кандидата? Как могут и отказ от голосования, и голосование за проигравшего указывать на какое-либо согласие с действиями избранного правительства? Таким образом голосование не дает никакого добровольного разрешения голосующих на действия правительства. Как колко заметил Спунер:

"На самом деле, в случае с индивидами, их фактическое голосование не должно восприниматься как доказательство согласия. … Напротив, нужно понимать, что без собственного на то согласия, человек обнаруживает себя окруженным правительством, которому не может противостоять; правительством, которое заставляет его платить деньги за навязанные услуги и препятствует использованию многих его естественных прав под угрозой тяжелых наказаний. Он также видит, что другие люди навязывают ему эту тиранию используя голосование. Далее он видит, что если он использует голосование сам, он получает шанс спасти себя от тирании окружающих, подвергая их своей собственной. Говоря короче, он обнаруживает себя, без своего на то согласия, в том положении, что если он использует голосование, он может стать правителем, а если не использует – должен стать рабом. И никаких иных альтернатив, кроме этих двух. В целях самозащиты он пробует первый вариант. Его случай является аналогом тому, в котором человек, вовлечен в сражение, где он должен или убивать других, или быть убитым самому. Чтобы спасти свою жизнь в схватке, он уничтожает жизни противников, хотя битву выбирал не он. Не раздумывая о бюллетене, который является простой заменой пуле, его собственному шансу самосохранения, человек использует бюллетень, чтобы этот выбор был одним из тех, который он совершил самостоятельно и добровольно. Так он добровольно декларирует свои естественные права, как ставку против тех, остальных, которую он может проиграть или выиграть силой большинства голосов…"

Несомненно, даже самые несчастные люди, находясь под гнетом деспотичного правительства, если бы им позволили использовать голосование, использовали бы его, если бы смогли увидеть хоть какой-нибудь шанс на то, что их условия улучшатся. Поэтому это не был бы легитимный выбор самого правительства, которое угнетает их, а было бы нечто, что они добровольно создали или даже предложили создать.

Если, в таком случае, налогообложение насильственно, и поэтому неотделимо от воровства, то следует, что государство, которое существует за счет налогообложения, является огромной криминальной организацией, намного более внушительной и удачливой, чем любая «частная» мафия в истории. Более того, оно будет считаться преступным не только согласно теории преступления и прав собственности, как изложено в этой книге, но даже согласно всеобщему пониманию человеческого рода, всегда считавшего воровство преступлением. Как мы видели выше, немецкий социолог 19 столетия Франц Оппенгеймер кратко и точно изложил суть дела, когда отметил, что существует два и только два пути достижения богатства в обществе:

- производство и добровольный обмен с другими – метод свободного рынка

- жесткое изъятие ценностей, произведенных другими.

Последний – метод принуждения и воровства. Первый приносит выгоду всем вовлеченным сторонам, последний же выгоден паразитирующей воровской группе или классу и нарушает права обворованных.

Оппенгеймер отличал первый способ приобретения богатства - «экономические методы» от второго, который язвительно называл «политическими методами». Оппенгеймер затем блистательно продолжил и дал определение государству как «организации политических методов».

Нигде более суть государства как криминальной организации не было изложено так сильно и ярко, как в этом отрывке Лизандера Спунера:

"Теория нашей Конституции и вправду состоит в том, что все налоги платятся добровольно; наше правительство – взаимная страховая компания, в которую люди входят добровольно…

Но эта теория нашего правительства целиком и полностью отличается от практики. Практика заключается в том, что правительство, как разбойник с большой дороги говорит человеку: «Деньги или жизнь». И многие, если не все, налоги платятся под угрозой этого насилия.

Правительство на самом деле не подстерегает человека в пустынном месте, не напрыгивает на него с придорожной полосы и, держа пистолет около его виска, не продолжает «чистить» его карманы. Но грабеж остается грабежом - и в этом случае он значительно трусливее и позорнее.

Бандит берет ответственность за опасность и преступность своего деяния исключительно на себя. Он не делает вид, что имеет законное право на ваши деньги, или намеревается использовать их для вашей собственной выгоды. Он не делает вид, что является кем-то иным, кроме вора. Ему не хватает наглости заявить, что он всего лишь «защитник», и что он берет деньги людей против их воли, для «защиты» увлеченных путешественников, которые думают, что способны защитить себя и не ценят его особенной системы защиты. Он слишком прост для подобных изысков. Кроме того, забрав ваши деньги, он оставляет вас как есть. Он не настаивает на том, чтобы преследовать вас на дороге против вашей воли, принимая на себя роль вашего полноправного владыки в счет «защиты», предоставляемой вам. Он не продолжит «защищать» вас, приказывая вам поклониться и прислуживать ему, требуя у вас сделать что-то или запрещая что-то делать, забирая у вас больше денег, когда у него появляется нужда или удовольствие это сделать. И не убьет вас, объявив бунтарем, предателем, врагом родины, если вы оспорите его власть или будете противостоять его постоянным требованиям. Он джентльмен, он не может быть обвинен в подобных обманах, оскорблениях и злодеяниях. Короче говоря, он, вдобавок к тому, что ограбил вас, не пытается оставить вас в дураках или сделать своим рабом. "

Поучительно было бы поинтересоваться, почему государство, в отличие от бандита, всегда неизменно окружает себя идеологий легитимности, почему оно должно оправдывать всю ложь, показанную Спунером. Причина в том, что бандит не является видимым, постоянным, легальным или легитимным членом общества (оставляя в стороне членов банды с высоким статусом). Он всегда в бегах от своих жертв и от государства. Но государство, в отличие от банды грабителей, не считается криминальной организацией. Наоборот, его слуги всегда удерживали позиции высочайшего статуса в обществе. Это статус, который позволяет государству сосать кровь из своих жертв, в то же время убеждая большинство их поддерживать себя, или, по крайне мере, подчиняя их этому эксплуататорскому процессу. Фактически, это и есть основная функция идеологов и союзников государства – объяснить народу, что император на самом деле отлично одет. Вкратце идеологи должны объяснить, что в то время как воровство одного или более людей плохо и преступно, если государство вовлечено в подобные акты, это не воровство, а законный и даже священный акт, называемый «налогообложение». Идеологи должны объяснить, что убийство одним или более людьми плохо и должно быть наказано, но если государство убивает, то это не убийство, а возвышенный акт, называемый «война» или «подавление внутренней подрывной деятельности». Они должны объяснить, что похищение и рабство – это плохо и должно быть объявлено вне закона, если совершено отдельно взятыми индивидами или группами, а если государство совершает подобные акты, то это не похищение и рабство, а «повинность» - необходимый акт для всеобщего блага и даже моральный долг. Функция государственных идеологов – соткать фальшивый набор императорской одежды, убедить народ в грандиозном двойном стандарте: когда государство совершает ужаснейшее преступление, оно на самом деле этого не делает, оно делает что-то, что необходимо, честно, очень важно и даже – в прошлом – было велено Богом. Успех государственных идеологов былых времен является, наверное, самой большой загадкой в истории человечества.