Вряд ли найдется на карте североафриканского побережья место, олицетворяющее смертоносную войну в пустыне так ярко, как Тобрук. Сколько раз это название повторялось в военных сводках! Шесть раз прокатилась через Тобрук волна войны. 249 дней находился он в осаде во время второго германо-итальянского наступления, которое остановилось далеко за Тобруком, у прохода Хальфа.

Тобрук, находящийся в 160 километрах от египетской границы, был когда-то маленьким красивым городком с удобно расположенной гаванью.

Над длинным хоботом залива возвышался невысокий песчаный барьер пустыни, расчлененный поперечными долинами многочисленных вади[21]. В окрестностях Тобрука не найти питьевой воды. В колодцы просачивается лишь противная соленая вода, да и то редко. Перед войной итальянцы привозили сюда питьевую воду наливными судами прямо из Италии, пока не вырыли колодцы в Дерне, расположенной на расстоянии почти 200 километров.

Вода в Тобруке была самым дорогим военным материалом. Ею пользовались совместно как защитники города, так и нападавшая сторона, ибо водопроводные устройства были удобной мишенью и легко поражались. По неписаному закону неприятель получал свою долю воды даже тогда, когда ее запасы были весьма скудными. Не дать противнику воды означало вызвать обстрел резервуаров и обречь себя на смерть, так как все транспортные пути тщательно охранялись, а осаждавшие могли облегчить свое положение трудной, но все же технически возможной доставкой воды из Дерны или Триполи.

Сегодня Тобрук — это мертвое кладбище, молчаливый свидетель бессмысленного уничтожения, которое не имело себе равного на африканской земле. Сотни тысяч бомб и снарядов обрушились на территорию города и не оставили без повреждений ни одного дома. Тобрук представляет собой бескрайнее море развалин, начиная от портовых дамб и кончая последней винной лавчонкой. На внутренней стене одного из полуразрушенных домов можно и сейчас увидеть талантливые рисунки австралийского художника, который в мундире союзных армий провел здесь последние дни перед падением города. Возможно, он и поныне покоится под развалинами дома…

Каким-то чудом высится над развалинами города белый минарет — единственный неповрежденный объект в Тобруке. Потрескавшиеся стены, руины мечети, засыпанные воронки от снарядов вокруг свидетельствуют о том, что здесь, в непосредственной близости от минарета, когда-то витала смерть. В уцелевших окнах и дверях мечети видна знакомая картина: ровные ряды жестянок с песком, служивших единственным прикрытием защитникам.

На площади Тобрука посреди развалин виден большой государственный герб Чехословакии, старательно выложенный из мелких цветных камней и окаймленный белыми кафельными плитками. Надпись на английском языке «Czechoslovakia» напоминает о чехословацкой части, которая воевала в осажденном Тобруке и бок о бок с индийскими отрядами защищала его линию обороны.

Английский комендант Тобрука удовлетворил в конце концов нашу просьбу и разрешил осмотреть места прошедших боев, правда в сопровождении военного конвоя. Джип с конвоем проводил нас до самых противотанковых заграждений на внешней стороне линии обороны…

15 апреля 1941 года во время второго германо-итальянского наступления Роммель быстрым обходным маневром миновал Тобрук и поспешил дальше к Бардии и к границам Египта. Когда же спустя 14 дней он возвратился, чтобы разделаться с беспокойным гнездом неприятеля в своем тылу, то натолкнулся на упорное сопротивление; наскоро сооруженный оборонительный пояс позднее в течение долгих месяцев выдерживал массированные попытки прорыва.

Так началась известная осада Тобрука. Восемь месяцев судьба Египта зависела от судьбы Тобрука, ибо Роммель оставил на египетских границах лишь легкий заслон, а всю основную армию повернул назад, на ликвидацию Тобрука.

В течение первых четырех месяцев город и порт подвергались бомбардировке более 400 раз. Свыше четверти миллиона килограммов взрывчатки и непрерывные наземные атаки должны были сломить сопротивление «тобрукских крыс», как именовались защитники Тобрука в сводках стран «оси».

Для штаба Роммеля Тобрук стал бельмом на глазу. Нацисты вынуждены были начать трудное строительство новой южной дороги в пустыне, которую они гордо назвали Axis Bypass[22]. К тому времени, когда англичане начали второе наступление, чтобы окончательно снять осаду с Тобрука, Чехословацкий батальон воевал уже почти полгода.

Чехословацкая часть защищала западный отрезок линии обороны Тобрука, которая протянулась полукругом на расстоянии нескольких километров, начинаясь и кончаясь у моря. Пояс обороны можно различить еще и сейчас. Глядя на него, кажется, что только вчера отгремел гул войны за глубокими противотанковыми рвами, минными полями и многорядными проволочными заграждениями. Над многочисленными сангарами[23], обложенными мешками с песком, до сих пор развеваются обрывки белых тряпок, которые вывесили немцы во время последнего наступления англичан.

Центром обороны чехословацкого участка являлся форт S19, который получил условное наименование «Гонза»[24]. Он находился в нескольких километрах от Тобрука у шоссе, идущего из Дерны, на краю глубокого оврага, мост через который был разрушен.

В ночь с 9 на 10 декабря 1941 года продолжавшаяся несколько дней перестрелка достигла максимального напряжения, и чехословацкий батальон пошел в атаку из форта «Гонза». С рассветом пришел в движение уже весь участок фронта, занимаемый чехословацкой и польской частями. Несколько часов бушевала здесь битва, и около 10 часов утра чехословацкое знамя взвилось на высоте 110, которая и была боевой целью соединения. После восьми долгих месяцев осады в Тобруке наступил, наконец, покой. Войска стран «оси» быстро отступали к Эль-Акроме. Накануне нового года англичане вновь достигли Эль-Агейлы, расположенной далеко на западе у залива Большой Сирт.

Чехословацкая часть встречала свое первое рождество в полевых условиях. После долгих оборонительных боев это был действительно праздник спокойствия и мира, так как фронт быстро удалялся. В начале января в Триполитанский залив проник немецкий морской караван из девяти кораблей, и Роммель решил отступить далеко за Аджедабию, чтобы быть как можно ближе к доставленным боеприпасам. Еще в разгаре битвы ему удалось организовать контрнаступление, и 21 января, несколько дней спустя после того, как англичане вторично достигли Эль-Агейлы, он начал неожиданные наступательные действия.

С той же быстротой, как и несколько недель назад, фронт покатился обратно. Защитники Тобрука снова заняли позиции на линии обороны. Четвертая рота чехословацкой части разместилась в форте у Дернского шоссе и заняла часть порта. Остальные роты заняли позиции на аэродроме у Эль-Акромы и около холма Эль-Медаунар, где находился командный пункт части. Чехословацкие части сражались бок о бок с 38-й индийской бригадой. Товарищами по оружию чехов и словаков стали смуглые солдаты из Пенджаба и воинственные гурки, которые незадолго до этого сменили австралийцев.

В начале февраля фронт приблизился к Тобруку. В местности между Тмини и Эль-Газалой разыгралось решительное сражение, в результате которого немецкое наступление удалось остановить. На несколько месяцев фронт стабилизировался. Обе стороны начали подготовку к новой пробе сил. Союзники занимали позицию в 70 километрах к западу от Тобрука по линии Эль-Газала — Эль-Акрома — Бир-Хашейм. Роммелю между тем удалось создать сильный ударный кулак, и на рассвете 27 мая он приступил к широко задуманной операции, конечной целью которой был захват Суэца. Это произошло в тот день, когда в Праге было совершено покушение на Гейдриха…