– Ты решила остаться с ним?
– Ни с ним, ни с тобой. Ни с кем! – Катя чмокнула Мишу в щеку.– Ну, все. Счастливо. Удачи тебе.
Тяжелые двери ресторана закрылись за ней торжественно и плавно, оставив недавних соперников переживать о будущем, каждого – о своем.
ГЛАВА 32
Пушкарева пришла в офис как всегда вовремя – ни минутой позже. Но сегодня выглядела она грустной и удрученной. Уголки губ устало опущены вниз, под заплаканными глазами залегли тревожные тени. Даже у ее верной секретарши Маши не нашлось комплиментов или ободряющих новостей. К тому же Катерина не была расположена никого слушать – она вручила Маше сложенный пополам листок:
– Маш, будь добра, размножь этот документ и раздай членам совета директоров... – и скрылась за дверью кабинета.
Маша привычно развернула и разгладила страничку, пробежала взглядом по строчкам и ужаснулась:
– Это же заявление об уходе! Пушкарева решила уйти!!!
– Что? Как? Она не может... – загалдели дамочки «Женсовета», устремляясь к Машиному столу.
– Как? Она уходит? Наконец-то, – фыркнула Вика и по внутренней связи доложила сенсационную новость Кире Юрьевне: – Пушкарева увольняется! Вот заявление размножают для совета директоров... Сейчас тебе принесут...
– Она еще здесь?
– Да, вроде у себя.
– Попроси ее зайти в конференц-зал. Я хочу с ней поговорить... – строго распорядилась Кира, и, в свою очередь, поспешила сообщить о новости Маргарите Рудольфовне Ждановой: – Я не знаю, что на нее нашло. Я пришла на работу, и мне вручили ее заявление... Да, Маргарита, я тоже думаю, что это надо обсудить...
– Господи, Кира, как же мы Паше-то скажем? Он с таким подъемом, с таким вдохновением занимается делами «Zimaletto» в Лондоне. Если Пушкарева уйдет – это удар в спину. Неужели она об этом не думает?
– Она, похоже, вообще не думает, – вздохнула в трубку Кира. Знаете, чего я боюсь больше всего? Что Сашка воспользуется ситуацией и попытается опять стать во главе «Zimaletto». У меня есть одна мысль. Но мне нужна ваша помощь...
– Конечно, деточка, – Маргарита Рудольфовна обратилась в слух.
– Надо уговорить Андрея возглавить «Zimaletto». Ведь план по выходу из кризиса они с Пушкаревой делали вместе. Он поддержал ее идеи, внес несколько своих, очень позитивных, предложений, заключил выгодные контракты. Андрей все знает. Он сможет действовать по этому плану и без Пушкаревой.
– Это очень хорошая мысль! – Кира уловила в голосе Ждановой нотки надежды и радости.– Тем не менее это все надо обсудить на совете директоров! Саша скоро подъедет?
– Скоро... Я уже ему позвонила... Но уж он-то мою идею не поддержит. Это точно.
– Такие решения не принимают в одиночку. Я тоже буду... Через час...
– Отлично. Тогда я вас жду... – Кира повесила трубку и вздохнула, собираясь с духом.
– Здравствуйте, Кира Юрьевна, – с подчеркнуто официальной холодностью поздоровалась Катя, плотно прикрыв за собой двери конференц-зала.
– Я прочла ваше заявление, – сразу перешла к сути дела Кира.– Если хотите знать мое мнение, то я против!
– Решение принято, и я не хочу его обсуждать, – отрезала Катя.
– Но вы же нас подставляете! И Павел Олегович на вас рассчитывает... Он занят и не сможет приехать сюда и взять на себя управление компанией... Банки откажутся с нами работать, когда узнают, что вы уволились. Вы хотите нас уничтожить?
– Кира Юрьевна, – резко прервала ее Катерина, – я не подписывала с «Zimaletto» пожизненный контракт! И вообще, я не понимаю, почему именно вы против.
– Ах, вот почему вы решили уйти именно сейчас? Хотите таким образом отыграться! Наслаждаетесь своей местью?
– Я не понимаю, о чем вы... – Катя напряженно всматривалась в застывшее бледное лицо Киры.– И не собираюсь никому мстить! Я хочу уйти, потому что больше не могу здесь находиться...
– Это не причина! – крикнула Кира.– Говорите прямо: вы не можете здесь находиться из-за Андрея? Вы оказались на моем месте. Андрей вам больше не принадлежит, он влюблен в другую. Вам больно, обидно, страшно. Но я же это выдержала! Почему же вы не можете потерпеть?
– Не хочу вас расстраивать, но все совсем наоборот! – напряжение последних дней сказалось, и Катя тоже перешла на крик: – Я хочу уйти потому, что устала от его назойливого внимания!
– Что? – Кира была готова задохнуться от ярости.
– Именно так. Я ухожу, чтобы оградить себя от преследований господина Жданова. А сейчас извините. У меня еще очень много дел и очень мало времени.
Катерина вышла, воспользовавшись замешательством Киры, и громко хлопнула дверями.
– Добрый день, Андрей Павлович! – вежливо поздоровалась со Ждановым расстроенная новостями Маша.
– Добрый день. Хотя, глядя на тебя, он не кажется мне очень уж добрым...
– Это правда. Вот. Посмотрите, – Маша, едва не всхлипнув, протянула Андрею экземпляр заявления Пушкаревой.
– Что это? – он пробежал страничку: нет, не может быть, надо срочно принимать меры, надо ее отговорить, убедить остаться.– Где она, где Катя?
– Катерина Валерьевна и Кира Юрьевна в конференц-зале...
Но в конференц-зале он застал только Киру, одиноко грустившую в уголке.
– Где Катя? – не здороваясь, прямо с порога, спросил он.
– Пошла к себе в кабинет, – механическим голосом ответила Кира.
Жданов резко повернулся. Он уже намеревался выйти, когда Кира удержала его:
– Что ты опять натворил, что Пушкарева так скоропалительно решила уволиться? Для «Zimaletto» ее уход – это просто удар под дых. Ты ведь это понимаешь?
– Да, – односложно согласился Андрей.– Я сделаю все от меня зависящее и постараюсь все уладить...
Он выглядел таким изможденным и постаревшим, что у Киры невольно сжалось сердце.
– Андрей! Мне больно это видеть! – не выдержала она и закричала.– Когда ты уже возьмешь себя в руки и прекратишь унижаться перед Пушкаревой?
– Сегодня! – не оглядываясь, жестко бросил он и вышел.
Катя стояла у шкафа, тщательно сортируя документы. Она тропилась, но многолетняя привычка ответственно выполнять любую работу брала свое. Поэтому не сразу заметила Жданова из-за горы папок, громоздившейся на столе.
– Что это значит? Неужели я настолько противен тебе, что ты даже не можешь спокойно пройти мимо меня в коридоре? Или, может быть, ты думаешь, что я намерен преследовать тебя до конца дней? И поэтому уходишь?!
Катя осторожно выглянула из-за стола и, стараясь не встречаться взглядом со Ждановым, наблюдала, как на пол плавно оседают обрывки ее заявления об уходе. Жданов изорвал его в порыве гнева.
– Я больше тебя не побеспокою! Я все понял, усвоил все уроки. Компания за мои ошибки расплачиваться не должна! – страстно и убедительно говорил Андрей.– Сотрудники, которые тебя любят, тоже не виноваты. Ты – тем более не виновата. И только ты сможешь довести начатое в «Zimaletto» до конца. Поэтому уйду я! Спокойно отвечай на телефонные звонки – я никогда больше тебе не позвоню. Спокойно ходи по коридорам, я здесь больше никогда не появлюсь. Обещаю – я навсегда исчезну из твоей жизни!
Она еще никогда не видела Андрея таким. Сегодня ей впервые стало по-настоящему страшно за него, за его будущее... За будущее «Zimaletto».
– Вот заявление – я подписал... О моем уходе... Ознакомься...
Зорькин спокойно и радостно парковал машину, некогда принадлежавшую Клочковой, у входа в «Zimaletto», даже не подозревая о бурных событиях, разворачивающихся внутри. Он жизнерадостно предложил Вике:
– Если хочешь, я отвезу тебя домой сегодня вечером... Если хочешь, можешь сама себя подвезти. В смысле, сесть за руль... – добавил он от избытка чувств – Виктория запихивала в алый напомаженный рот четвертую конфету из подаренной им коробочки. Эротичное зрелище окончательно умилило и деморализовало Зорькина.
– Правда?! Можно? Очень хочу! – защебетала Виктория, на радостях потрепав ухажера по щеке.– Ой, Ники! Мне очень неловко, но... Ты не можешь одолжить мне машину на сегодняшний вечер? У меня встреча с подружками. Я бы поехала на своей машине... Представляешь?! Все скажут: «Bay! У Вики старая машина!»
