— Сейчас все получится. К счастью, аккумуляторы у нас с вами на одной и той же стороне, — сказал он, словно врач, рассуждающий о местоположении почек пациента.

Дана щелкнула крышкой мобильника и сунула его в дорожную сумку. Без сомнения, роль доброго самаритянина Джеффрису была привычна.

— Честное слово, не знаю, как благодарить вас!

От изъявлений благодарности Джеффрис отмахнулся. Встав возле капота ее машины, он засучил рукава рубашки.

— Рычаг должен быть слева под приборной доской. — И он указал пальцем, где именно ей следует искать.

Дана сунулась в машину и, потянув на себя рычаг, услышала, как открылся капот.

— Надеюсь, вы не откажетесь пообедать со мной, — сказала она, вынырнув из машины. — Вы так любезны.

— Всегда рад принять подобное приглашение, но предупреждаю, что платить буду я. Общество такой приятной дамы, да еще после столь напряженного дня, — это само по себе огромное удовольствие. — Джеффрис открыл капот «эксплорера» и секунду-другую изучал аккумулятор. — У вас фонарика не найдется?

— Боюсь, что нет.

Он приподнялся на цыпочки.

— Вообще-то говоря, устройства эти все весьма схожи. Красные провода — положительный заряд, черные — отрицательный. — Он все разглядывал аккумулятор. — Хм… Похоже, здесь еще какой-то провод имеется. Таких я не встречал.

— Дело осложняется?

Джеффрис покачал головой:

— Не думаю. Наверное, это заземление. В этих новомодных машинах чего только не наворочено — сам черт ногу сломит: электропакеты, бытовые компьютеры, кондиционеры; патронники, свечи зажигания — и то найти не просто. Вам проводку проверить надо, а сам аккумулятор у вас, по-видимому, в порядке, выглядит как новенький. Сейчас мы вас отсюда эвакуируем! — Он прицепил провода зажигания к обеим батареям и потер себе руки. — Вам придется, наверное, сесть в мою машину — немножко разогреть мотор. Сильно газовать не надо — так, чуть-чуть.

Бетонная перегородка сковывала движения. Дана пролезла в зазор и встала с другой стороны. Джеффрис сел на место водителя и показал ей через ветровое стекло два скрещенных пальца. Аккумулятор ожил, двигатель взвыл, но не завелся. Джеффрис выключил зажигание и высунул голову в окошко.

— Ладно. Разогрейте ее чуть-чуть, — сказал он, указывая на БМВ.

Дана кивнула и зашла за бетонную колонку, в то время как Джеффрис повернул ключ зажигания. Она услышала, как взвыл, наращивая обороты, двигатель, и машина с оглушительным ревом взлетела на воздух.

Она лежала на спине, устремив взгляд в крышу машины. Над ней склонилась женщина, что-то говоря ей. Голозу словно раскололи пополам. Дана попыталась встать, но женщина твердой рукой прижала ее к носилкам, надавив на грудь. Дана чувствовала прикосновение чего-то постороннего, накрывавшего ей рот и нос, и хотела снять это. Женщина перехватила ее руку.

— Вы в карете «скорой помощи». Мы везем вас в больницу. Болит где-нибудь? А грудь? Дышать не трудно?

Дана поняла, что на ней маска. Она чувствовала прохладное дуновение кислорода. Хотя она и слышала женщину, смысла слов мозг не усваивал. Потом возникли обрывки воспоминаний: рев двигателя и сильный толчок, будто ее подхватило гигантской волной. Ее толкнуло вперед, пронесло и с силой бросило на бетонный пол.

— Бетонная перегородка и колонка значительно ослабили удар, — сказала женщина. Подняв руку, Дана ощупала забинтованный лоб. — Но голову вы расшибли основательно. К сожалению, туфель ваших так и не нашли.

Дана поглядела на ноги. Она была необута, и ступни ее покрывала марля. А клетки мозга продолжали проецировать картины. Она вспомнила, как лежала ничком на полу, прижавшись щекой к холодному бетону, а сверху сыпались металлические обломки и осколки стекла, ее оглушали какие-то звонки, громкие свистки, воющие сирены, и вся эта какофония звуков гулко отдавалась от стен гаража. Сирены, сирены…

Фельдшерица оттянула Дане нижние веки и посветила в глаза чем-то очень ярким.

— Я проверяю реакцию зрачков. — Свет ослеплял Дану. — Предметы расплываются?

У нее затекла и болела шея. Вспомнился мужчина, добрый самаритянин.

— Мужчина в машине… — сквозь маску пробормотала она.

Фельдшерица покачала головой.

— Дышать трудно? Есть неприятные ощущения в груди?

Дана опустила голову на подушки.

— Мужчина в машине… — опять выговорила она, хотя кислородная маска и мешала ей произносить слова.

— Постарайтесь расслабиться, вот и все, — сказала женщина.

Из глаз Даны полились слезы, но им не давала катиться плотно прилегающая маска. Машина замедлила ход, повернула. Через заднее стекло Дана разглядела вывеску отделения «скорой помощи» районной больницы в Бьюрине. Машина въехала под козырек входа и встала. Задние дверцы открылись, и два санитара вытащили носилки с ней под металлически-серое небо. Дана вдруг поняла, что при ней нет сумки.

— Сумка! Где моя сумка? — в панике вскрикнула она.

Фельдшерица пошарила в машине и протянула ей сумку.

— Вот она. Никуда не делась, никто ее у вас не отнял. Вы держали ее мертвой хваткой, когда мы прибыли.

Майкл Логан торопливо, едва не переходя на бег, шел по коридору. В коротком телефонном разговоре Дана успела лишь сказать, что произошел взрыв и что она находится в больнице. Сообщать матери она не велела. Он приедет? По ее голосу Логан почувствовал, что Дана хочет сказать ему еще что-то, но не по телефону. Через две минуты после того, как он повесил трубку, он уже был в джинсах и фуфайке и бросал свою кожаную куртку в «остин-хили».

Он дважды постучал в дверь ее палаты, прежде чем войти, и, увидев Дану, сразу почувствовал облегчение. Она сидела в кровати с бинтами на лбу. Хотя вид у нее и был измученный, а на лице — ссадины и синяки, состояние ее оказалось лучше, чем он воображал по дороге в больницу. Сестра мерила ей температуру и давление. Увидев Логана, Дана улыбнулась. Логан облегченно перевел дух. Он отвернулся, чтобы не мешать процедурам. Когда сестра вышла, он приблизился к кровати. Как только он это сделал, Дана сказала:

— Мне нужно, чтобы вы вытащили меня отсюда.

Логан покачал головой:

— Я говорил с персоналом. Медики собираются продержать вас здесь по крайней мере до утра. Проверить, нет ли сотрясения мозга или внутреннего кровоизлияния.

Откинув простыню, она спустила ноги с кровати. Щиколотки ее были тоже перебинтованы.

— Я не могу оставаться здесь до утра. Мне надо уехать сейчас же, Майк. Мне надо домой, к Молли и маме.

Он положил руку ей на плечо:

— Успокойтесь, Дана. Я послал наряд полиции к дому, как вы и просили. А теперь расскажите, что произошло.

Она покачала головой:

— Кто-то подорвал мою машину, Майк.

— Это я знаю, — сказал он. — По дороге сюда я позвонил в полицию Бьюрина и переговорил с детективом, которому поручено это дело.

Детектив сообщил ему, что они прибыли на место с полной боевой выкладкой, заподозрив, что взрыв мог быть делом рук террористов, и, судя по первым результатам, было задействовано радиоуправляемое устройство, сработавшее, когда завелся стартер. «Кто бы тут ни был замешан, — сказал детектив, — это работа профессионала, и парень знал, что делал». Следователи собирались побеседовать с Даной.

— Значит, вы и сами понимаете, что должны помочь мне отсюда убраться.

— Вы знаете, кто это сделал?

— Помогите мне уехать, — сказала она. — Нам надо многое обсудить.

Судя по тону, каким это было сказано, уехать ей действительно требовалось немедленно, так как в больнице она не чувствовала себя в безопасности.

— Я могу установить полицейский пост возле вашей двери, Дана.

Она встала с кровати и направилась в ванную. При этом ее больничный халат распахнулся, и она вынуждена была, дотянувшись до разреза на спине, запахнуть его опять. Она достала из шкафчика сумку и вытряхнула ее содержимое на столик в ванной.

— Подойдите-ка, — сказала она.