– Не знаю, – качнул головой орк. – Извини, я куклами как-то не очень интересуюсь. Поспрашивай в магазинах, где чоки продают, наверняка подскажут. Да, кстати. Теодар просил передать, что с тобой в ближайшее время свяжутся из мэрии. За спасение двоих полицейских и предотвращение ограбления банка тебе дают медаль "За гражданское мужество". Кажется, мэр намерен устроить шикарную церемонию награждения. Сделают из тебя звезду теле… Эй, Кара, ты куда?

– Прости, Триш, – крикнула Карина, выскакивая в дверь. – Я должна объяснить господину Теодару, что это исключено! До сви…

Обрывок фразы заглушила захлопнувшаяся дверь. Орк обнажил клыки в иронической ухмылке. Эта Карина определенно слишком порывистая для человека, такое больше подходит для орочьих котят. Остается только надеяться, что в припадке скрытности она не покалечит Теодара, пытаясь заставить его отменить мэрскую затею.

Он фыркнул, дернул ушами и начал снова просматривать стенограмму допроса. Определенно, писанины ему предстояло еще очень и очень много.

Для начала зимы день выдался слишком теплым и ясным. С утра над океаном собирались тяжелые дождевые тучи, быстро ползли, цепляясь за вершины гор, резкие порывы холодного ветра трепали облетевшие ветви деревьев, гнали волны по зарослям вечнозеленой туи. Однако уже к полудню тучи начали рассеиваться, и в разрывы между ними проглянуло солнце, согревая склоны Масарийской бухты. Температура, еще утром не превышавшая плюс пяти, поднялась градусов на десять, и парни щеголяли перед девчонками в одних рубашках и майках, правда, незаметно поеживаясь от касаний прохладного ветерка и стараясь побольше держаться под прямыми солнечными лучами.

Тори сидел один на подоконнике в торце коридора четвертого этажа и тоскливо смотрел на университетскую площадь, по случаю конца семестра усыпанную народом. Он прижался лбом к холодному стеклу и бессознательно грыз и без того обкусанный ноготь большого пальца. Жить не хотелось. После той дурацкой встречи двухнедельной давности все пошло наперекосяк. Дзири, когда он подошел к ней на следующий день, наотрез отказалась продолжать, как она выразилась, "играть в подпольщиков".

– Яна права, Тор, – сказала она извиняющимся тоном. – Мы заигрались. Мы слишком много думаем о своей силе. А сила ничего не решает. Если бы это сказала не Яна, так Минара. Или я. Пора завязывать, пока кто-нибудь на нас собам не настучал.

После этого Тори наговорил ей много разных резких и обидных слов, и Дзири, независимо вздернув нос и не произнеся больше не слова, ушла и с тех пор старательно избегала его. Тори уже страшно жалел о своей несдержанности, но гордость мешала ему подойти к девушке и извиниться.

Яна с ним даже разговаривать не стала. Дзири ушла. Минара ушла. Тонако не говорил прямо, но Тори видел, что только его вежливость на грани бесхребетности мешает ему прямо отказаться от дальнейшего участия в ячейке. А Ссукаси… После той необъяснимой слабости, что ему непонятно как устроила эта стерва Яна, орк, пока не уехал на зимние каникулы в свою общину, смотрел на него, как на пустое место. Бывший вожак явно больше не пользовался у него авторитетом. И Ёвай – куда подевался Ёвай? Они собирались встретится вечером того дня, но его друг словно сквозь землю провалился. И его пелефон не отвечал на звонки. А где его искать, Тори решительно не представлял. Он только сейчас сообразил, что не знает даже факультет, на котором тот учится.

Но ведь все шло так хорошо! Они встречались, спорили, убеждали и соглашались. Они были единомышленниками! Что же случилось? Почему их дружная компания в одночасье развалилась, словно карточный домик? Неужели эта Яна сказала что-то, что разрушило их единение? Но что? Что?!

– Привет! – произнес за спиной девичий голос. – Скучаешь в одиночестве?

Тори обернулся, словно ужаленный. Вспомни обаку, и он появится…

– Что нужно? – сухо спросил он. – Забыла что-то сказать в прошлый раз?

– Да нет, в общем-то, – пожала плечами Яна, присаживаясь на подоконник. – Там и говорить-то особо нечего было. Я просто извиниться хотела.

– Извиниться? – подозрительно взглянул на нее парень. – За что?

– Глупо себя повела, – пояснила девушка. – Зря при всех возражала. Скандал вышел, чуть ли не драка. Подумала бы головой – потом бы отвела тебя в сторонку и высказалась с глазу на глаз. Но уж очень неожиданно как-то все вышло, не сообразила. Прощаешь?

Тори дернул плечом и отвернулся. Да пошла она со своими извинениями!

– Не прощаешь… – вздохнула Яна. – Жаль. Все равно извини. У тебя на вечер какие планы?

Тори покосился на нее.

– И их порушить хочешь? – осведомился он саркастически. – Перебьешься.

– Если нет планов, – Яна не обратила на сарказм никакого внимания, – в семь подходи к оперному театру, к служебному входу. Это сзади. Он там один, не заблудишься. У нас сегодня семейный ужин, так что приглашаю. И папа хотел с тобой пообщаться.

– Вот только папаши твоего мне не хватало! – фыркнул парень. – Небось, нажаловалась ему, да? И он нудеть станет, как нужно любить нормалов, как прогибаться под них! Тоже мне, удовольствие.

– Нудеть он не станет, – Яна поднялась. – Он никому в душу не лезет против желания. В семь часов, Тор. Служебный вход оперного. Я буду ждать.

Она встала и зашагала по пустынному коридору, почти неслышная в своих мягких туфлях. Тор даже не посмотрел ей вслед. Что она о себе воображает? Разумеется, он никуда не пойдет!

В семь вечера непроглядная предзимняя тьма уже окутала город. Пятачок асфальта возле служебного входа слабо освещался лампочкой, болтающейся под козырьком над крыльцом. С другой стороны большого старого здания оперного театра шумел и бурлил проспект, залитый огнями фонарей и мерцающих реклам, но здесь царила тусклая тишина. Тори оглянулся по сторонам и мысленно обругал себя идиотом. Чего он сюда приперся? Наверняка ведь наврала и посмеялась!

В тот момент, когда он уже почти решил повернуться и уйти, двери служебного входа распахнулись, и из них высыпалась весело щебечущая стайка девушек лет пятнадцати-шестнадцати. Они смеялись и толкались, бросая на Тори заинтересованные взгляды, и парень невольно приосанился. Интересно, а они кто такие?

– Привет! – сказала Яна, подходя к нему. – Ты молодец, что пришел. Я боялась, что не захочешь. Извини, что поздно – руководитель хора задержал.

– Эй, Яни! – задорно окликнула ее высокая девица с голубыми волосами, с небольшой компанией подружек остановившаяся неподалеку. – Познакомь с кавалером! Такой красавчик, что аж завидки берут! Зачем тебе такой?

– Пригодится на всякий случай, – подмигнула Яна. – Ты даже не надейся, не подарю. У тебя своих вагон. Пошли! – она подхватила Тори под руку и увлекла за собой. – Это девчонки из нашего хора. У нас сегодня спевка, – пояснила она.

– Ты что, в опере поешь? – против воли заинтересовавшись, осведомился парень. -Учишься в университете – и поешь?

– Да какое пение! Так, форму поддерживаю. Я в музыкальную школу ходила, меня учителя в профессиональные певицы прочили. А я все ожидания обманула, на социологию пошла. Пару раз в период в спектакле в хоре спеть, да и ладно.

– Ну ты даешь! – хмыкнул Тори.

– Ну, надо же какое-то хобби иметь, – пожала плечами Яна. – Это только Кара у нас упертая, ни о чем, кроме учебы, не думает. Так, нам сейчас на моно три остановки, потом… Ты как к лестницам относишься?

– К каким лестницам? – опешил парень.

– К длинным и крутым, – терпеливо пояснила девушка, споро шагая по тротуару, так что Тори едва поспевал за ней. – Есть два варианта. Первый – сначала до бульвара Свободы на моно, потом на трамвае еще три остановки, потом пешком с полверсты – в гору, но не очень круто. Второй – лишняя остановка на моно, потом вверх по склону по старой каменной лестнице, а потом еще немного тропинками. Там довольно круто, зато минут пятнадцать сэкономить можно. Ты как?