Орк в лучшей своей манере пытал Карину почти два часа. Он дотошно выспрашивал ее о всех мелочах, о поведении Маами, Тоя и прочих участников похищения, о том, как Карина заставила Тоя отключить стационарный блокиратор, как ей сдались остальные похитители… Некоторые эпизоды он заставил ее описать несколько раз. Эпизод со снятием ошейника его заинтересовал мало, зато про свое пробуждение в заброшенном доме и последующих минутах она говорила четырежды. Под конец у нее от непрерывного монолога пересохло и заболело в горле.

В конце концов Тришши сжалился и прекратил ее выспрашивать. Он отложил блокнот и задумчиво посмотрел на девушку.

– Врешь ты, молодая моя госпожа, неумело, – сообщил он. – Ты чего этих недоумков выгораживать пытаешься? Они же тебя прикончить намеревались. Жалеешь, что ли, что не успели?

– Да не жалею, – пожала плечами там. – Кретины они, конечно, но молодые же еще. Триш, честно, их всех Той заставлял. Им бы без него и в голову не пришло меня бить, тем более похищать. Их надо наказать, обязательно надо, чтобы другим неповадно, но газовой камеры они не заслужили. И сорок лет в тюрьме – тоже. Мне папа говорил про какой-то синдром заложника, но у меня нет никакого синдрома. Просто… ну, просто нельзя их убивать за глупость. Они же еще такие молодые!

– Ты, что ли, старушка? – фыркнул орк, на мгновение раздраженно выпустив когти. – Тоже ведь еще молодая да глупая, не голова у тебя, а мешок с книжными штампами. Но ведь тебе и в голову не придет кого-то похищать и убивать, даже если заставлять станут. А им пришло.

– Тришши, ну пожалуйста! – умоляюще проговорила Карина. – Ну напиши так, чтобы их не очень сильно наказали, а? С Тоем, скотиной, пусть что хотят, то и делают, но пусть остальных пожалеют!

– С Тоем уже ничего не сделают, – проворчал орк. – Кончился твой Той.

– Как – кончился? – удивленно переспросила девушка. – Папа же мне сказал, что он жив остался!

– Когда ты его из окна уронила, остался, – любезно пояснил орк. – А когда его потом в машину сажали, врезал патрульному ногой по яйцам и попытался сбежать. И словил пулю, вернее, два десятка пуль. Могли бы и живьем взять, наверное, но ребята очень не любят, когда на них нападают, тем более такая мразь. Хоть за это спасибо, мне меньше допросов снимать и с невменяемыми адвокатами общаться.

– Вот как… – потрясенно проговорила Карина. – Ну, не то чтобы я его очень жалею…

– Кара, – сурово сказал ей следователь. – Я бы тебе посоветовал не врать и не преуменьшать на суде. Прокурор тебя все равно наизнанку вывернет, а ведь там еще и адвокаты этой швали будут, которые кровно заинтересованы со своих клиентов вину на других переложить. Запутаешься, и все. Успокойся, не дадут им газовой камеры, тем более что двое из них несовершеннолетние. Максимум по три-четыре года и штраф с испытательным сроком. Больше только… как его… – он сверился с блокнотом, – Маами дадут. Десятку огребет почти наверняка, выгораживай – не выгораживай. Про него никак не скажешь, что он действовал под принуждением, когда тебя в ловушку заманивал. Ладно, достаточно на сегодня. Зайдешь в сто тридцатую, тебе вернут вещи. Их как вещдоки оформлять не стали, так что сейчас инициирую возврат владельцу.

– Спасибо, Тришши, – кивнула девушка. – Я пойду, да?

– Погоди, – остановил ее орк. – Секундочку…

Он включил настольный пелефон. Спустя несколько мгновений в дисплее всплыла одутловатая физиономия мужчины в очках и с широкой намечающейся лысиной.

– Что такое, Триш? – недовольно спросил он.

– Готово? – коротко осведомился орк.

– Полчаса как готово, – буркнул мужчина. – Пожар у вас там, что ли?

– Пожар – не пожар, а надо, – отмахнулся орк. – Будь другом, пошли кого-нибудь принести.

– Пошлю, – буркнул мужчина и отключился.

– Так, – майор повернулся к Карине. – Информирую тебя, что решением окружного прокурора как ключевой свидетель сразу двух обвинений ты подлежишь специальной охране. Не делай изумленную физиономию, не поможет. Теодар уже все согласовал. Персональных телохранителей тебе не выделяют, убежище не обеспечивают, пока не возникнет реальной необходимости. Однако тебе предписано круглосуточно носить с собой тревожный маяк. Эта такая штука, которая в случае чего обеспечивает мгновенное прибытие ближайшей патрульной машины, а также постоянно оповещает о твоем местонахождении с точностью до сажени. Кара, очень прошу тебя, прекращай геройствовать. Любое везение рано или поздно заканчивается. Чуть что, сразу вызывай помощь, поняла?

– Но я не нуждаюсь в охране… – растерянно сказала девушка. – Я сама о себе позаботиться могу!

– Теодар и окружной прокурор считают иначе, – отрезал орк. – Кара, не ерепенься. Вообще-то маяк – платная услуга. Если на коммерческой основе его брать, то пятнадцать тысяч в период платить приходится. И то не всем дают, поскольку богатых параноиков развелось – не продохнуть. Так что считай, что получила дополнительную награду за… за все хорошее. А, наконец-то!

Дверь распахнулась, и в кабинет, стуча высоченными каблуками, влетела встрепанная юная девица в сверх-мини-юбке, прозрачной блузке и с огромными перламутровыми клипсами в ушах. Не удостоив Карину с Тришши даже словом, она молча шлепнула на стол желтый картонный пакет и с той же скоростью выскочила за дверь.

– Что у вас за молодежь! – осуждающе пробурчал орк. – Незрелая самочка на побегушках, а к старшим никакого уважения. Ни "здрасьте", ни "до свидания"!

Одним движения когтя он вскрыл пакет и извлек из него круглую переливающуюся пластинку с перекрещенными дельфином и меч-рыбой – эмблемой полиции Крестоцина. Пластинка крепилась к металлическому наручному браслету.

– Держи, – орк протянул маяк Карине. – Носи на руке или сними с браслета и повесь на грудь как кулон. Чтобы активировать, надо сильно нажать в центре. Почувствуешь, что хрустнуло – значит, сработало. Заряжать не надо, работает на отраженном сигнале и от неизвлекаемой батарейки, если не использован – меняется раз в год. Если использован, взамен выдается новый. Действует в радиусе примерно десяти верст от крупных городов, а также на всех больших шоссе – их тоже оборудуют приемными станциями. Когда вернешься домой, ничего делать не надо, он автоматически перенастроится на вашу полицию.

– Спасибо… – пробормотала девушка, крутя маяк в руках.

– Надень, – не допускающим возражение тоном заявил орк. – Прямо сейчас надень. Давай, не упрямься.

Вздохнув, Карина нацепила браслет на правое запястье. Он слегка болтался, но не спадал.

– Вот так. И имей в виду – если снимешь его дольше, чем на пятнадцать минут, автоматически сработает сигнал тревоги. Также тревога поднимется в случае твоей внезапной смерти или если задавить сигнал маяка блокиратором или чем-то вроде того. Он водонепроницаемый, браслет нержавеющий, с ним можно и в ванной мыться, и в море нырять, так что снимать его повода особого нет. Кара, очень прошу – отнесись серьезно. С окружного прокурора станется засадить тебя под домашний арест и принудительную охрану до конца обоих судебных заседаний. Он почему-то очень не любит, когда убивают основных свидетелей обвинения.

– Умеешь ты обнадежить! – криво улыбнулась Карина. – Блокиратор, внезапная смерть… Хорошо, не сниму. Тришши, я пойду, да? Мне еще мастерскую искать, чтобы Парса в ремонт отдать. Ой! – она хлопнула себя ладонью по лбу. – Какая же я дура! Надо было Бикате его показать. Может, он бы и починил.

– Бикате? – безразлично поинтересовался Тришши. – Это кто?

– Ну, он со мной в одном доме живет, – пояснила Карина. – У него есть чоки-женщина, и вообще он хороший инженер по чоки. М-да. Не возвращаться же… Может, его и дома-то нет, если он сегодня в баре в первую смену работает.

– В баре? – удивленно поднял взгляд следователь. – Ты же сказала, что он инженер по чоки.

– Ну… – Карина мысленно выругала себя за несдержанность на язык. – Так случилось. Он временно, жизненные обстоятельства так сложились. Тришши, ты случайно не знаешь, где здесь мастерскую найти можно?