– Неожиданно – хорошо или плохо? – испытующе спросил ребенок, глядя на нее.

– Не хорошо и не плохо. Просто, ну…

– Сейчас – плохо! – отрезала Бойра. – Потом объясню. Беги играй с детьми и не приставай ко взрослым людям. Пока, во всяком случае. Рано тебе еще.

Алекса скорчила ей рожицу, показав язык, помахала Карине и вприпрыжку ускакала по коридору.

– Извини ее, она действительно еще плохо ориентируется в окружающем мире, – извиняющимся тоном сказала Бойра. – В первый раз с новичками столкнулась, не знала, как правильно себя вести. Местные умеют сразу определять, какие дети человеческие, а какие – биокуклы с искинами.

– Почему не знала? – как-то отстраненно спросил Биката. – Запрограммировать протоколы общения – задачка для школьника.

– Нас не программируют, – покачала головой чоки. – Нас обучают. Так же, как ты обучал Калайю, с той лишь разницей, что наши процедуры более эффективны. В рамках данного проекта Камилл отказался от предопределенной базы знаний, она формируется исключительно на основании личного опыта.

– То есть искин изначально активируется ничего не знающим? – поднял бровь Биката. – А как же формируются новые связи, если не от чего отталкиваться?

– Минимальная база данных вкладывается при пробуждении. Ее достаточно, чтобы ориентироваться в окружающем мире и не наталкиваться на стены. Интеллект новопробужденного примерно соответствует интеллекту трехлетнего ребенка, и на первых стадиях он проходит то же обучение, что и человеческие дети. Биката, давай пока воздержимся от обсуждения. Тебе нужно обустроиться на новом месте и как следует пролечиться, на что уйдет весь сегодняшний день. А о принципах обучения ты еще успеешь досыта наговориться с воспитателями. Сможешь даже сам воспитателем стать, если захочешь.

Ласково, но настойчиво обхватив Карину с Бикатой за плечи, Бойра вывела их на улицу. Попетляв по тропинкам, они вышли к салатно-зеленому одноэтажному коттеджу с низким крыльцом и плоской крышей.

– Вот твое жилище на ближайшее время, пока не освоишься, – сообщила она Бикате. – Гостевая квартира. Типовой проект на одну спальню. Потом запроектируешь дом по своему вкусу и переберешься туда.

Она поднялась на крыльцо и толкнула дверь.

– Входите же, – пригласила она.

Карина посмотрела на нее. Внезапно она почувствовала, что ей страшно не хочется входить в место, которое станет для Бикаты новым домом. Как бы ей хотелось остаться рядом с ним! Но это невозможно, во всяком случае, пока. Нет, лучше не надо.

– Бойра, – тихо сказала она, – я не пойду. Мне пора. Меня ждут в больнице. Я сегодня сеанс Мири устроить должна, я ему рак выжигаю. Нельзя пропускать.

– Да? – огорчилась чоки. – А я надеялась, что ты Бикате поможешь обустроиться. Ну ладно. Я попрошу, чтобы тебя перебросили обратно в Крестоцин.

– Биката, – Карина повернулась к инженеру, – я рада, что твои неурядицы кончились. Тебе будет хорошо здесь, я уверена. А если что, ты всегда сможешь перебраться к нам, в Масарию. Обязательно звони, ладно?

– Кара, – инженер положил ладони ей на плечи. – Я очень благодарен тебе за все, что ты сделала. Когда-нибудь я верну долг, не сомневайся. Я всегда останусь твоим другом, и если тебе понадобится помощь…

Он вздохнул.

– В общем, я обязательно позвоню. А может, и в гости приеду. Не выгонишь?

– Нет, конечно, – улыбнулась девушка. Подчиняясь неожиданному импульсу, она привстала на цыпочки и поцеловала Бикату в щеку. – А сейчас мне пора.

Она отступила на шаг и повернулась к Бойре, вопросительно взглянув на нее.

– Три секунды до смещения, – сказала та, и Карина непроизвольно напряглась, задерживая дыхание.

Перед тем, как мир на мгновение погас вокруг нее, она еще успела увидеть, как Биката поднял руку в жесте прощания. И тут же холодный сырой воздух зимнего крестоцинского дня окутал ее, пробираясь под легкую блузку и заставляя кожу покрываться зябкими мурашками. Сжимая в руках куртку, она несколько секунд печально стояла посреди дорожки. Потом, вздохнув, она набросила куртку на плечи и быстро зашагала к возвышавшемуся в десятке саженей хирургическому корпусу.

День продолжался.

Лимузин казался бесконечно длинным. Причем изнутри он выглядел даже длиннее, чем снаружи. Сквозь темные зеркальные снаружи стекла с трудом сочился дневной свет, скудно освещая мягкие диваны, которые вместо обычных сидений тянулись вдоль салона. Карина поежилась. Ей чувствовала стыд за свои хотя и лучшие, но все равно безнадежно дешевые брюки и блузу, которые она надела перед визитом. Да и потрепанные кроссовки давно пора поменять на новые. И куртка, хоть и теплая и удобная, совершенно точно не предназначалась для светских приемов. На фоне благородной кожи обивки ее одежда казалась донельзя плебейской. Ну куда она сунулась? Почему она не отказалась категорически сразу же после того, как господин Теодар сообщил ей о намерении мэра пообедать с ней? Отбилась же от публичного награждения, сумела бы отказаться и от ресторана…

– Могу я предложить госпоже прохладительные напитки? – учтиво спросил провожатый. Его безукоризненно белая рубашка так и сверкала в полумраке салона, а ненавязчиво-золотой шейный шнурок, казалось, просто светился изнутри.

– Спасибо, я не пью спиртное, – робко сообщила Карина. Интересно, не обидится ли он?

– А другие напитки? Возможно, сок? Чай?

– Нет, спасибо. А далеко еще ехать?

– Примерно три квартала, – величественно сообщил провожатый. – Если нас не задержат дорожные пробки, прибудем через несколько минут.

Карина, нахохлившись, смотрела в окно. Второй Кольцевой проспект бесконечно тянулся за окнами. Она освоилась в городе и даже несколько раз гуляла в этих местах с камерой, но отсюда, из автомобиля, сквозь темные стекла, улица казалась какой-то чужой и угрожающей.

Приехали они и в самом деле минут через пять-шесть. Этот шикарный ресторан Карина уже видела – правда, лишь снаружи. Сияющий фасад "Садов Сураграша" отпугнул ее одним своим видом: сияющие стекло, хром, белые огни вывески и непременные чоки-швейцары у входа явно давали понять, что замарашкам вроде нее среди местного великолепия не место. Сейчас, выбравшись из лимузина, она замешкалась. Она не раз была в ресторанах Масарии, но даже самые шикарные среди них и в подметки не годились этому заведению.

Сопровождающий поклонился ей и воистину императорским движением показал на вход.

– Прошу, великолепная госпожа, – учтиво произнес он.

Карина стиснула зубы и пошла ко входу по красной ковровой дорожке. Ее свернутые в клубки манипуляторы нервно запульсировали. Навстречу ей вышла превосходно одетая пара: мужчина в деловом костюме, черном в синюю искру, и женщина-красавица в вечернем туалете из мехов и шелка, закрывавшим ее с головы до пят и странным образом оставлявшем практически обнаженной. Пара скользнула по ней равнодушными, слегка брезгливыми взглядами и посторонилась, когда она прошла мимо, словно опасались запачкаться. Карина тихо фыркнула. Ну и подумаешь!

Чоки-швейцары у входа поклонились ей и синхронным движением растворили створки двери. Похоже, раздвижные двери здесь не почитались. Сопровождающий, переглянувшись с выступившим навстречу представительным метрдотелем, забрал у нее куртку, передав ее гардеробщику, провел ее к столику в дальнем конце зала и, усадив, склонился к уху:

– Господин мэр с супругой прибудут с минуты на минуту. Прошу простить за задержку, госпожа. Машина ожидает тебя и доставит домой после встречи. А я с твоего позволения откланяюсь.

Он спиной вперед отступил на шаг, кивнул на прощание и быстрым шагом вышел из ресторана. Карина растерянно посмотрела ему вслед. И что дальше? Конечно, сегодня у нее выходной, торопиться некуда, но что, если мэр опоздает? Или вообще не появится, если найдутся дела поважнее?

Бесшумной тенью к столику скользнул официант. Он положил перед девушкой меню и выжидательно склонился, держа наизготовку бумажный блокнот и настоящий карандаш. Так. Судя по всему, закос под старину обойдется ей не менее чем в лишнюю пару сотен. А то и дороже. Интересно, если сказано "мэр приглашает тебя на ужин", означает ли, что он готов оплатить счет? Ох, не факт. Не стоит рисковать. Лучше держаться поскромнее. Конечно, при острой нужде она может разик пообедать и за тысячу-полторы, но не хотелось бы. Не тот повод.