Неужели это тот самый серьезный уравновешенный Мэтт?

– В корзинке, наверное, ленч?

– Точно. И вот еще. – Он протянул ей видеокассету. – Включай, а я пока достану еду.

Прочитав название фильма, Тори опять засмеялась – «Бинго на пляже».

– Ты что, шутишь?

– Нет, нисколько. – Он отодвинул столик и расстелил плед перед телевизором.

– Этот фильм создаст определенное настроение.

– Какое настроение? – Виктория вставила кассету в видеомагнитофон.

– Мы же хотели провести целый день на пляже. Это и есть наш пляж.

Сбросив шлепанцы, Мэтт уселся на пол и облокотился спиной на диван.

– Включай кассету.

Она нажала на кнопку и села рядом на плед, скрестив по-турецки ноги и выпрямив спину.

– Так не пойдет.

– Что?

– Ты не можешь сидеть как йог, проглотивший палку. Расслабься, облокотись. Иди сюда ко мне. – Он подвинулся. – Не бойся, я порядочный мужчина.

Она явно его побаивалась. Почему? Если Виктория не боялась идти куда-то с этим придурком, то уж за него ей нечего волноваться.

Она медленно подвинулась к дивану, пока не облокотилась на его спинку, но между Мэттом и ею оставалось достаточно места. Мэтт почувствовал сладкий запах ее духов. Возбуждение, охватившее его, не давало ему сосредоточиться на фильме. Всего минуту назад он сказал ей, что она может доверять ему. Теперь нужно это доказать.

– О Боже! – Тори в отчаянии всплеснула руками.

– Что такое? – вздрогнув от испуга, вскочил Мэтт.

– Все. Я больше не могу. Это самый глупый фильм, который я когда-либо видела.

Она встала на колени и потянулась к магнитофону, чтобы остановить кассету. Мэтту открылся довольно соблазнительный вид. Он еле удержался от того, чтобы дотронуться до ее упругой ягодицы, обтянутой тонкими рейтузами.

– Надеюсь, ты не будешь против. Я действительно больше не могу это смотреть. – Виктория села на прежнее место.

– Против? – Против того, что она опять села, лишив его возможности наблюдать все ее прелести? Конечно, он против!

Мэтт сидел так близко к ней, что все его благие намерения постепенно испарялись. Он протянул руку и пригладил выбившуюся прядь, слегка дотрагиваясь до маленького ушка. Неужели она не понимала, что делает с ним?

– Я скучал по тебе. – Эта неделя без нее казалась ему бесконечной. Хотя он был со своей семьей, ему было одиноко. Мэтт нуждался в ее поддержке. Но они еще так мало знают друг друга.

– Правда?

Мэтт кивнул:

– А ты скучала по мне? – Он обнял ее за плечи.

– Ну, немного, – Тори наклонила голову и потерлась щекой о его руку.

– Когда я приехал, мне сказали, что ты звонила несколько раз. – Он говорил обычным тоном, но в голосе проскальзывали нежные нотки.

– Я приобрела права еще на несколько домов. – Хоть бы он перестал обнимать ее так! Тори откашлялась. – Я хотела поговорить с тобой об этом.

– Поздравляю. – Он провел пальцем по ее уху и снова вернулся к шее. – Мы должны это отметить.

Кожа горела от его прикосновений. Сердце забилось сильнее.

– Спасибо. Я думаю, я думаю… – Она уже ничего не думала, она едва могла дышать.

Нежным движением Мэтт повернул ее лицо к себе. Он прикоснулся губами к ее губам, затем нежно дотронулся до щеки. Сильные руки обняли ее. Ей было неудобно, и, пытаясь поменять положение, Тори заерзала, пока в конце концов не оказалась у него на коленях. Она протянула руку и коснулась пальцами его лица, нежно провела ими по шее. Она почувствовала его пульс. Как сильно бьется его сердце из-за нее! Ощущение своей власти над ним привело ее в восторг. Она погрузила пальцы в его густые темные волосы и наклонилась к нему. Запах его одеколона возбуждал ее.

– Мэтт, – прошептала она.

Он сильнее прижался к ее губам, кончиком языка коснулся ее зубов. Она сразу же разжала их, и он почувствовал теплоту и нежность ее поцелуя. Она раскрылась ему, как красивый цветок раскрывается перед пчелой.

– Виктория!

На этот раз она не стала поправлять его. Слышать это имя из его уст было так же приятно, как и чувствовать его прикосновение. Этим словом он соединил их.

Он прижал ее к себе еще сильнее, пока не почувствовал своей грудью ее набухшие соски. Слабый стон, вырвавшийся у нее, прозвучал возбуждающе, что еще больше усилило его желание. Ее руки гладили его обнаженную грудь. То, что он при этом чувствовал, было лишь свидетельством того, ка-кое удовольствие могли доставить ее ласки.

Его желание обладать ею было таким же сильным, как и желание дышать. Мэтт хотел ее так, как умирающий от жажды путник глоток воды.

Его руки проникли под ее футболку. Почувствовав тепло ее шелковистой кожи, Мэтт почти потерял контроль над собой.

Инстинктивно он чувствовал, что не сможет овладеть ею, не ставя под опасность возникшие между ними пока еще хрупкие отношения. Он не будет заставлять ее. Он будет ее медленно соблазнять. Мучить ее, пока она не будет готова полностью отдаться их страсти. Это произойдет не сегодня, но достаточно скоро. А до этого он будет наслаждаться каждым мгновением, каждым прикосновением, каждым поцелуем.

– Ты просто создана для моих рук, – сказал Мэтт, обняв ее за талию.

Он задержал руки на тонкой талии, не зная, двигаться ли ему дальше, затем медленно повел их вверх по спине, пока не коснулся ее лифчика. Руки замерли, не смея двигаться дальше.

Их языки впивались друг в друга, казалось, что поцелуй будет длиться бесконечно. Несмотря на свой, пусть и небольшой опыт, Тори не была готова к овладевшим ее телом ощущениям. Все жарче и жарче. Все сильнее и сильнее. Казалось, желание завладело всем ее существом.

Бедром она почувствовала, как сильно его желание. Ее сжигающая страсть воспламеняла его еще больше. Она хотела ему что-нибудь сказать, но у нее не было слов, только прикосновения, поцелуи, объятия.

Но все же где-то глубоко в мозгу у нее сохранилась капля здравого смысла, который подсказывал ей, что еще слишком рано, что она еще не готова к тому, чтобы Мэтт вот так стремительно вошел в ее жизнь. Была этому какая-то причина, но какая, она не могла вспомнить. Не сейчас, когда ее тело вздрагивало от каждого его прикосновения, когда он держал ее в своих руках и покрывал поцелуями.

Наклонившись, Виктория начала целовать его шею, нежно захватывая губами кожу. Затем она прижалась щекой к пульсирующей жилке на шее и обняла за плечи. Мэтт знал, что всегда будет чувствовать следы от ее губ и пальцев.

Он понял, что означает ее нежное движение. Нехотя, очень медленно отпустил ее и ослабил свои объятия. Тори слезла с его колена и, усевшись рядом, посмотрела ему в лицо.

– Ох, – она с трудом перевела дух.

Дрожащими руками она откинула назад волосы. И только сейчас вдруг заметила, что за окном шумит ветер и хлещет дождь.

– Да, – согласился он, – действительно, «ох». – Не в состоянии совсем расстаться с ней, Мэтт продолжал держать ее за руку. – С тем, что происходит между нами, трудно бороться.

– Я и не борюсь с этим. – Виктория выхватила руку и вскочила на ноги. – Ты хочешь сказать, что я сейчас боролась?

Он поднялся на ноги:

– Если бы ты не боролась со своими чувствами, мы бы сейчас не стояли здесь, а…

– Занимались любовью?

– Разве это было бы плохо?

– Нет. – Она шагнула к застекленной двери и, дернув за шнур, открыла штору. – Я еще не готова.

– Я знаю. – Он подошел к ней.

– Что ты знаешь? – Она повернулась к нему.

– Ты постоянно так или иначе давала мне это понять, – серьезно сказал Мэтт.

– Я и не знала, что это так заметно. Я думала, что когда целовала тебя, когда…

– Да, ты целовала меня, – нахмурился Мэтт, – но при этом знала, что это ничем не закончится. – Он взял ее лицо в руки, затем отошел от нее.

– Извини, Мэтт, я… – Она протянула было к нему руки, но снова опустила их.

Он повернулся к ней:

– Ничего. Я пойму, когда ты будешь готова.