И, правда: беспринципные владельцы нечистоплотных знаков ежегодно отваливают казне в виде штрафов гигантские суммы, на которые все улицы города можно тщательно вымыть шампунем во избежание распространения эпидемии под название «заразно-грязные номера».

Принципиальные же подаются в суд.

И лишь благодаря им судебная власть, рассматривая жалобы на гаишников, налево-направо фабрикующих протоколы за нечитаемые знаки, уже совершила весьма важное открытие: нечитаемый знак – это вовсе не то, что вообразил себе приставленный к дороге милиционер. Нечитаемым знаком, как гласит примечание к статье 12.2 КоАП РФ, признается лишь тот, на котором с расстояния 20 метров не обеспечивается прочтение в темное время суток хотя бы одной из букв или цифр заднего знака, а в светлое время хотя бы одной из букв или цифр переднего или заднего.

Стало быть, заляпанный грязью, покрытый пылью, засиженный мухами задний знак может быть признан нечитаемым только – ночью! Ибо примечание прямо указывает, что «неопознанным» считается лишь тот, который при освещении штатным фонарем (на всех автомобилях – исключительно сзади!) не виден в темное время суток!

Правда, из этой словесной конструкции не очень ясно, кому должно быть обеспечено прочтение? Водителю, пассажирам, пешеходам или сотрудникам ГАИ? И что делать, если прочтение не обеспечено только последнему – лучше всего различающему цифры на купюрах?

А потому не плюйте на протокол, состряпанный на вас за нечитаемые знаки, руководствуясь мыслью «стольник – не деньги». Вспомните, что именно сегодня вашим знакам суждено быть нечитаемыми, ибо без вас невозможно выполнение «плана» и привлечение дополнительных денежных средств в государственную казну. Именно вы – рядовой владелец потертых «Жигулей» – генеральный спонсор столичного бюджета.

Сверьтесь с разумом: неужели приятно за собственные деньги оставаться в дежурных дураках? И немедленно строчите пулеметной очередью жалобу начальнику ГАИ: «Цифры и буквы были различимы понятными и моими пассажирами с расстояния 22 метра, но не были различимы только инспектором ДПС, который, видимо, страдает близорукостью. Прошу признать действия инспектора по составлению протокола незаконными». И побеждайте, ибо, в противном случае, сфальсифицированное во имя месячника дело влипнет в вашу шоферскую биографию черной строкой, которую, при очередном (уже истинном!) нарушении ПДД сочтут отягчающим обстоятельством. А в будущем благодаря ей и вовсе зачислят вас в стадо «систематических нарушителей».

Если же вам доведется стать слушателем проповеди на тему «помылся бы ты, ежик!», не вскидывайте удивленно брови: сегодня инспектору ДПС не до профилактики ДТП и не до вылавливания пьяниц. Перед ним поставлена более насущная задача: пробуждать у вас совесть и призывать к совершению акта омовения.

Но при этом не оставайтесь совсем уж безучастным – ваша гражданская обязанность ответить служивому не менее душещипательным монологом на тему: «сколько раз в соответствие с требованиями «Наставления по работе ДПС» за свое дежурство он сообщил дорожным службам, что разметка утонула в непросыхаемой грязи, что из «стационарных» луж уж пятый день брызжет на ветровые стекла автомобилей нечто мутное и липкое, и что по этим причинам уже случилась дюжина ДТП?».

И пущай милиционер поделится соображениями о том, как можно оставаться на улице белым, когда дорога погрязла в дерьме. И почему деньги, вытряхнутые из кармана налогоплательщика, не израсходованы на уборку улиц – за это ведь заплачено!

И как мириться с тем, что сначала власть предержащие окунают верноподанных в уличную грязь, а потом наказывают всех, кто из грязи не выбрался князем.

Только тогда, может быть, в отчетах о количестве охваченных воспитательной беседой наконец-таки промелькнут начальники колонн механизированной уборки и шефы подразделений ГИБДД.

А что… Отвечать – так всем «колхозом»…

Легенды о «летучем голландце», воплощенном в облике кареты «Скорой помощи» с врачомнаркологом вместо капитана и гаишниками вместо матросов, долго еще будоражили бы наше воображение, если б не воля счастливого случая: вечером, аккурат накануне Дня защитника Отечества, там, где в Ленинский проспект впадает улица 60летия Октября, перед нами из вечерних сумерек выплыли его смутные черты…

Так вот ты какой – милицейский рейд по отлову пьяных водителей? – восхищенно пробормотали мы и двинулись навстречу, чтобы потрогать увиденное собственными руками.

Не мираж ли?

Зрение нас не подвело – работа по медицинскому освидетельствованию водителей шла проворно: обитатели милицейских «Жигулей» тормозили подряд едва ли не все машины, отбирали у водителей документы и ставили в очередь к примостившейся рядом карете «Скорой помощи» – обыкновенной «Газели».

Очередь не роптала: то ли не знала, что министр внутренних дел давным-давно запретил гаишникам останавливать всех подряд без видимых причин и без причин заставлять дуть в какую-то там «трубу», то ли предпочли не связываться. А потому на морозе, в ожидании унизительной процедуры, в тонких пиджачках танцевали от холода (а не с бодуна!) полдесятка трезвых мужиков.

Нашу попытку запечатлеть на обыкновенную «мыльницу» столь невразумительную сцену немедленно пресек неизвестный лейтенант (а может быть, капитан – в темноте не разберешь): загородив своим хорошо пригодным для этого туловищем «театр действий», он потребовал разрешение на съемку. Удостоверение, дающее право журналистской братии снимать все, кроме внутренностей ядерного чемоданчика Президента, на «неизвестного солдата» впечатления не произвело – он пригрозил, что сдаст нас в дежурную часть ОВД, где, возможно, нас и расстреляют.

Слово свое, однако, «капитан-лейтенант» не сдержал: по призыву коллег он оставил нас в покое, ибо примкнул к участникам экстренно созванного совещания на тему «Как жить дальше в условиях экспансии прессы».

Тем временем очередь из несостоявшихся алкоголиков рассосалась (их отпустили с миром без всякой экспертизы), а новых никто не привел: наше присутствие полностью парализовало деятельность врачебномилицейской бригады.

Желая поближе познакомиться с врачом-наркологом, в три погибели согнувшимся в чреве «Скорой помощи», и попросить – о, наивные! – регистрационное удостоверение Минздравсоцразвития России на передвижной пункт, мы попытались открыть дверь медицинской «Газели». Дверь не поддавалась – оборону «Скорой помощи» изнутри (намертво вцепившись в ручки) в кольце окружения мужественно держала неизвестная тетя в белом халате.

Так и не взяв приступом оплот местного «здравоохранения», мы сдались. Без боя сдалась и гопкомпания сотрудников ГИБДД: почуяв, что набедокурила и, получив по рации команду сверху «Полундра!», она мигом запрыгнула в свои разукрашенные машины и оставила после себя лишь едкий дым…

Перечень критериев, при наличии которых водитель подлежит направлению на экспертизу, содержит Инструкция по проведению медицинского освидетельствования на состояние опьянения водителей, утвержденная приказом Минздрава РФ № 308: запах алкоголя изо рта, неустойчивость позы, нарушение речи, выраженное дрожание пальцев рук, резкое изменение окраски кожных покровов лица, поведение, не соответствующее обстановке, и показания алкометра. Этот список является исчерпывающим и расширению не подлежит. Стало быть, направление гаишниками к врачу-наркологу по иным причинам («на всякий случай» или в рамках показательного рейда…) – есть колхозная самодеятельность и превышение должностных полномочий.

Однако даже при наличии всех и сразу критериев тот же приказ Минздрава не дает права выяснять, кто трезв, а кто смертельно пьян, на заднем сиденье милицейского автомобиля, за стойкой бара и даже… – в карете «Скорой помощи». Разрабатывая инструкцию, профессиональные врачи-наркологи из Минздрава (отдадим им должное!) сообразили, что выявление состояния опьянения – дело тонкое, ибо выпил – еще не значит, пьян. Да и некоторые признаки алкогольного или наркотического опьянения свойственны множеству иных, не имеющих отношения к нетрезвому состоянию, заболеваний. А потому позволили практикующим врачам-наркологам проводить освидетельствование если уж не в учреждениях здравоохранения, то хотя бы в специально оборудованных для этой цели передвижных лабораториях!