Огонь качнуло холодным порывом, снаружи раздались изумленное ржание, перестук копыт. Лют посерел лицом, кулаки беспомощно сжались. Противная громада вынырнула из воздуха, уставилась выжидательно.

– Быстро, – сказал Лют с укором. – А чего внутрь не завел, вдруг что не так?

Врыколак рыкнул оскорбленно, ручищи сложил на груди, сверху полилось обиженное сопение.

Лют озлился.

– Добро! Принеси теперь злата гору, вровень с крышей, полновесными монетами, единого размера. Внутри не ссыпай, а то задохнемся, снаружи оставь.

Врыколак хрюкнул, исчез.

Лют сглотнул горечь: великан в опасной близости, еще один наказ – и схватит, сожмет так, что кровь потечет меж пальцев, будто сдавит сочную ягоду.

Буслай кашлянул, метнул злобный взгляд на бедовика – а кто еще виноват?

– Сходи, посмотри, что за кляч одноглазый достал.

Нежелан глянул испуганно, замотал головой. Лицо Буслая исказилось гневом.

– Что-о?!

Лют остановил соратника:

– Тихо, быстро собираемся и уходим.

Буслай глянул остолбенело, видно, такая мысль ему в голову не пришла. Во взгляде засквозило уважение.

– Другое дело. Кони-то есть, быстроходные.

Спешно собрались, Нежелан хотел погасить костер, но Лют остановил – пусть мельница дотла сгорит.

Дверной проем сочился ночной прохладой, виднелась бледная луна в соляной россыпи звезд. Ошалелые от перемещения, кони бродили неподалеку, пощипывали траву. Врыколак, естественно, не стал их стреноживать или привязывать.

Лют шагнул в проем – уши заложило от грозного рева, грудь хрустнула от удара, ноги оторвались от земли. Буслай увидел налетающую спину, раскинул руки растерянно, троица покатилась кубарем.

Лют приподнялся на локте – грудь ныла, но ребра уцелели – и сощурился в темноту. Воздух замутнел, налился плотью. Врыколак навис на людьми, око буравит Люта с укором. Палец, толстый, как стропило княжьих хором, приблизился к лицу, великан погрозил нерадивому, медленно истаял.

Буслай досадливо сплюнул:

– Вот сволочь!

Лют кивнул:

– Еще какая!

Буслай слез с охающего Нежелана, опасливо приблизился к выходу.

– Коней распугал, скотина! Хорошо, что убежали недалеко.

Лют отошел от выхода, присел у костра. Огонь бросал отсветы на хмурое лицо, брови слиплись в одну, желваки вспухли валунами. Страха не было, но сердце царапала досада.

– Буслай, – сказал Лют ровным голосом, – в моем мешке возьмешь карту и что понравится.

– Лют, да ты чего? – вытаращил глаза гридень. – Я сейчас расплещу громилу! Молот-то не простой.

Лют отмахнулся:

– Брось, лучше собирайся в путь, а если и тебя врыколак не выпустит, то протянешь до рассвета.

– До рассвета не близко, успеет и до меня добраться, – усомнился гридень.

– Ничё, как меня сцапает, пусть исполняет поручения Нежелана, так до зари и протянешь. Поможешь, Нежелан?

Бедовик вытаращил глаза и пролепетал обалдело:

– Рад стараться.

Буслай хотел возразить, но повеяло холодом, волосы встрепенулись и неспешно улеглись, великан заполнил полмельницы. Гридень хрюкнул злобно, болванка молота канула в толстую ногу. Удар прошел впустую, набалдашник пролетел сквозь плоть и ткнулся в доски пола.

Врыколак лениво глянул на неугомонную букашку, уставился на Люта плотоядно. Витязь невольно отступил, великан навис скалой в опасной близости, подергивал пальцами в нетерпении. Одно поручение – и сможет насладиться кровью человечишки.

– Уже собрал гору злата? – процедил Лют подозрительно. – Быстр, ничего не скажешь.

Врыколак рыкнул польщенно, багровый глаз впился в бледное лицо.

– Ну… исполни последнее поручение, – сказал Лют. Витязь задумался надолго, врыколак поторопил раздраженным рыком. – В Железных горах, – начал Лют медленно, – есть сокровищница. Перенеси ее сюда, до последней монетки и камешка.

Врыколак рыкнул несколько смущенно, но пошел рябью, с порывом ветра исчез.

– Неплохо придумал, – похвалил Буслай.

Лют пожал плечами:

– Тебе не придется идти в горы. Отыщешь чудо-оружие – и назад.

– Знать бы, как оно выглядит, а то буду рыться месяц и не найду. Не силен я в колдовских штучках.

Лют смолчал, меч выпорхнул с легким шорохом, уставился острием вниз. Витязь в задумчивости ожидал неминуемого.

Ожидание затянулось. Груда хвороста уменьшилась на две трети, небо спасительно побледнело. Нежелан бесстыдно дрых у огня, его сапоги потихоньку дымились. Гридни клевали носами, резко вздергивали головы, пальцами терли глаза – прогоняли сонную одурь.

– Ну, где он? – пробормотал Лют рассерженно.

В посветлевший дверной проем ворвался порыв ветра, с визгом, похожим на плач, метнулся в середину мельницы. Гридни сбросили сонное оцепенение, сжали оружие до хруста пальцев.

Воздух помутнел, заклубился маревом на полу, облако хрипело и стонало. Прозрачные струи потемнели, и витязи отшатнулись.

На пол грянулась половина туши врыколака: поясница украшена лохматым поясом порванного мяса; густая кровь неохотно вытекает из жил; от одежды – грязные лохмотья; тело зияет страшными ранами; левая рука держится на лоскуте кожи.

Врыколак приподнял голову, гридни с омерзением уставились на темную дыру на месте глаза, заполненную слизью.

Великан потянулся правой рукой, сжатой в кулак, к Люту. Хрип в горле захлебнулся, в израненной груди жутко хлопнуло, обрубок врыколака застыл. Пальцы разжались, под ноги Люту покатилась монетка, ткнулась в сапог, со звоном упала.

Лют поднял кусочек золота, равнодушно мазнул взглядом по невиданной чеканке и прикипел к безжизненному чудищу. Буслай подошел, всласть попинал сапогом голову, под сводами утих крик ликования.

– Не поймавши, лебедя кушаешь, скотина! Кто-то и тобой отобедал.

Нежелан заполошно вскочил, продрал глаза, поперхнулся криком. Лют вложил меч в ножны и, глядя на искромсанную тушу, сказал задумчиво:

– Если бессмертного врыколака сразил хозяин или страж сокровищницы, то каково нам придется?

Буслай на миг запнулся, отмахнулся с великолепной небрежностью:

– Там видно будет.

Лют хмыкнул и покачал головой.

Нежелан робко приблизился к мертвому великану. Лицо Нежелана осветилось радостью, и он с наслаждением пнул великана в бок. Буслай посмотрел на героя насмешливо, но смолчал.

Лют бросил взгляд в сторону выхода: проем сочился утренней хмарью, солнце вот-вот покажет румяный край.

– Нежелан, поймай коней, погрузи поклажу. Поели, поспали, пора двигаться.

Бедовик с трудом оторвался от попрания ворога и кинулся наружу. Буслай пару раз утопил носы сапог в туше и отошел, утирая со лба честный пот.

Мельницу покинули без спешки. Лют перед уходом побросал по углам горящие головни, уверился, что огонь принялся за стены, и вышел на утреннюю прохладу.

Нежелан поймал коней, запыхался, не спеша подвел к мельнице. Буслай указал на поклажу: мешки повисли на седельных крюках, кони недовольно фыркнули – к грузу непривычные. Откуда врыколак их утащил? На хозяев не нарваться бы.

Буслай взгромоздился в седло, одобрительно крякнул: кони видные, мечта любого мужчины, правда, у всех одинаковые. Неловко, что у бедовика такой же, да и люди посмеиваться будут, люди ведь… Ну да ладно, что-нибудь придумает.

Лют потрепал скакуна по холке, пригладил пальцами звездочку на лбу, диво, что врыколак добыл одинаковых коней так быстро. Буслай воззрился на соратника, удивленно крутящего головой. Мельница сочилась белесым дымом.

– Ты чего?

– Я заказывал гору злата, ты ее видишь?

– Нет.

Лют повел очами, мельком глянул на дверной проем, затканный клубящейся паутиной, обшарил взглядом стену. Столб монет не сразу и заметишь, прислонен к стене, солнце едва показалось, золотые ободки тусклые.

– Вот сволочь! – ругнулся Лют. – Разве это гора?

Буслай сказал со смехом:

– Зато, как и просил, вровень с крышей.

Лют тронул деньги, столб опасно качнулся, монеты посыпались желтым горохом в траву. Витязь набил поясной кошель до треска швов, отошел от дымящейся мельницы, легко запрыгнул в седло.