Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Гауптштурмфюрер Вилли Хенске. Царицын

Прибыли мы в Царицын поздно вечером. Сразу под разгрузку стали. Часа четыре на это дело ухлопали. Потом нам сопровождающего дали и повёл он нашу колонну через весь город к месту расположения. Шли плотной колонной, только фары светят, да гусеницы по булыжнику лязгают. Сзади броневики ползут. Наши "двести двадцать первые" четырёхосные, грузовики на колдобинах переваливаются. Народ дремлет потихоньку, кто может себе это позволить. Так по городу часа четыре ползли, потом за город выехали и вдоль Волги поехали. Почему вдоль Волги? Так она же под луной блестит, а другой такой реки нет в округе. Долго ехали, ещё часа три, наверное. Пришлось колонну даже останавливать и дозаправлять технику. Наконец уже светать стало, когда прибыли… Я такого в жизни не видал и представить себе не мог: тысячи палаток по ранжиру стоят, вокруг полигоны всякие, постройки обеспечения. Народу- не то что сотни или тысячи, сотни тысяч! Все и отовсюду! Русские, мы, немцы, итальянцы. Техники- тучи. Целый день народ занимается делом: полками и дивизиями учатся. Штурм укреплённых позиций, взаимодействие авиации и наземных частей. Артиллерийская поддержка наступающих, оборона от контрудара. И ещё много чего, а главное самое- это взаимодействие не только разных родов войск, но и разных национальностей… Всё время происходит учёба: офицеры командуют различными подразделениями, солдаты действуют в составе сводных рот, полков и дивизий. Часто получается примерно этакое: германские танковые части с русским десантом и итальянской артиллерией. Командуют по очереди все командиры. Поначалу выходит обыкновенный бардак, но постепенно все притираются, узнают, чего ждать друг от друга. Выясняется, что самая отчаянная при штурме пехота русская, самая стойкая в обороне- немецкая. Итальянцы отлично ориентируются при лихих наскоках, неплохие артиллеристы. Правда, когда работают в спокойной обстановке. И так днём и ночью, утром и вечером. Трижды в неделю у нас полевые выходы днём, дважды- ночью. Два дня на отдых. В выходные мы занимаемся приведением себя в порядок, обслуживаем технику. Наши танки эксплуатируются на износ, но нас уже предупредили, что к выходу из лагерей мы получим новые: улучшенную модификацию с усовершенствованной подвеской и более мощной пушкой калибра восемь и восемь сантиметра. Часто приезжают артисты, перед нами выступают самые лучшие представители культуры из всех стран Союза. Сам Демьян Ужасофф со своим оркестром. Леонид Утёсов со своим джаз-бандом. Ставят различные спектакли. Если никого нет, то крутят кино. Словом, без духовной пищи нас не оставляют. Что касается телесной пищи, то кухня национальная: один день итальянская, один русская, один, естественно, германская. Кормят до отвала, но тренировки быстро сгоняют лишний вес. Обещают итоговые учения в присутствии всех трёх глав Союза весной, поэтому все стараются. Что интересно, всё боевое слаживание проходит без авиаторов: они срабатываются в небе Англии. Иногда показывают военную хронику- смотрится впечатляюще…

Неожиданно меня вызывают в Комитет Государственной Безопасности. Недоумевая иду туда и мне задают ряд вопросов касательно моей расовой чистоты и склонностей. Выясняется, что на моё имя пришло письмо из районов, отведённых для польских поселенцев. Меня как молнией обжигает и мгновенно вспоминаю ту мимолётную встречу на ночном полустанке: Ирена Ковальска! Объясняю ситуацию, особист успокаивается и вручает мне злополучное письмо, уже вскрытое, естественно. Читаю: моя знакомая попала не так далеко от нас, работает на швейной фабрике в Иванове. Там адрес и приглашение навестить… Неожиданно кагэбэшник, уже дядька в возрасте, протягивает мне папиросу и приглашает выйти на воздух покурить. Мы располагаемся на берегу Волги. Стоит удивительная пора вечерней зорьки, тихо. Мы прикуриваем и молчим. Наконец дядька спрашивает:

— Что, первая любовь?

Молча киваю ему в ответ головой.

— Запала, говоришь…

Это не вопрос, а утверждение, и он продолжает:

— Эх, молодо, зелено… Война, брат, штука такая: ты нынче есть, а завтра тебя нет. И не останется никого после тебя на этом свете…

Никак не могу сообразить к чему он клонит. Я ведь уже не мальчик давно, двадцать девять лет. И тут доходит до меня: Закон о крови! Так называемое обязательное продление рода! Но… Особист разговор тем временем продолжает спокойненько:

— Я что тебе скажу, капитан: есть у нас в этом законе лазейка одна, но надежды мало. Если окажется, что у неё в родственниках арийцы есть, то могут и разрешить. Ну а если не окажется- извини…

Мы прощаемся и расстаёмся почти друзьями. Возвращаюсь в расположение, его слова не идут у меня из головы, решаю написать ей письмо, поинтересоваться её родственниками, что тут же и делаю. Жду её ответ с нетерпением, но не дожидаюсь, вместо этого в один из дней меня опять вызывают в Комитет и вручают дешёвенький журнал для нижних чинов со скабрезными картинками: одна из голых моделей- Ирена… Видно, что журнал старый, ещё польский. Вот тебе и первая любовь…

Зима выдалась неожиданно холодная и суровая. Промёрзший металл брони обжигает до костей. Дизеля с трудом заводятся. Пехоте приходится ещё труднее в чистом поле. Тем не менее все занимаются не покладая сил всю зиму. Приятная неожиданность под Новый Год- мой старый друг Макс стал папашей! Нас отпускают, и мы с моими друзьями едем к нему на крестины. Два волшебных дня отдыха. Плюс ещё четыре — дороги. Мы немного приходим в себя от муштры, недоумевая, почему так расщедрилось командование. Понимаем это, когда узнаём, кто был крёстной матерью дочери оберстлейтенанта Шрамма… Впечатляет, конечно!

Наконец наступает весна. Степь раскисает, но учёба не прерывается ни на минуту, наоборот, темп её и напряжение нарастает. Мои танкисты действуют уже как чётко отлаженный механизм, без промахов разя многочисленные мишени, понимая пехотную поддержку с полуслова. Артиллеристы достигают невиданных высот в своём нелёгком искусстве, владеют всеми способами стрельбы. Начинается нечто новенькое: на берегу Волги появляются огромные плоскодонные суда и мы часами тренируемся в погрузке на них и выгрузке. Это несложно: у этих уродцев весь нос падает на пляж, образуя мост для высадки. Судно выползает на берег наполовину, так что особых проблем это не создаёт. Эти тренировки окончательно вносят ясность в то, что нас ожидает: десант. Либо Англия, либо Япония…

Апрель одна тысяча девятьсот сорок первого. Мой батальон поднимают по тревоге и мы совершаем марш на товарную станцию: наконец то пришла новая техника! Торопливо сгоняем новенькие машины с платформ, и загружаем свои старые. Все танки- новейшие "Лавр Корнилов модернизированный" или «ЛКМ». Они немного отличаются внешне от тех, что были у нас раньше. Первое- бросается в глаза новая конструкция ходовой части, к которой приложил руки и мозги сам Фердинанд Порше. На ходу машина стала плавнее и мягче идёт. Более мощный дизель, не пятьсот, а семьсот сил с увеличенным моторесурсом. Естественно, всё это в сложении даёт выигрыш в скорости и дальности пробега. И, конечно, вооружение… Это- нечто! Сто двадцать два миллиметра калибр с дульным тормозом! Вот это орудие! Три «УБТ» двенадцать и семь мымы на закуску. Боеприпасы бронебойные, фугасные, бетонобойные и зажигательные в комплекте. По заказу- подкалиберные и специальные. Ну, дымовые там, осветительные, даже агитационные. Те, что листовки всякие раскидывают. А ещё такая штука как кумулятивные или бронепрожигающие. Естественно, великолепнейшая рация, просветлённая оптика. Разведчики получают восьмиколёсные "двести тридцать четвёртые" так же с усиленной бронёй и дизельным двигателем. В башне у них стоит тридцатисемимиллиметровая автоматическая пушка и новинка- радар. Это что-то новенькое. Одновременно к нам прикомандировывается рота огневой поддержки- сорокасантиметровые реактивные миномёты на базе тех же "двести тридцать четвёртых". Их залп ошеломляет и впечатляет. Всё разносит вдребезги. Теперь мой отдельный пятьсот второй тяжёлый танковый батальон способен решать задачи целого полка средних танков без всякого развёртывания. Я горжусь оказанной мне честью…

70
{"b":"102668","o":1}