Чайник закипел, она заварила чай и села рядом с Веббом. Оба молчали. Утаив от него мучительную правду, Бонни сделала вид, что об Элае и не вспоминали.

– В поезде ехало столько людей из Союза, Вебб, – сказала она.

– Я видел их, – Вебб вздохнул, так и не притронувшись к чаю. Сейчас ему надо было предложить что-нибудь покрепче. – Держись от них подальше, Бонни.

Бонни выпрямилась.

– Я не боюсь этой шайки хулиганов, которая собирается бесчинствовать в городе.

Вебб взглянул в лицо Бонни, прищурившись.

– Ты чертовски упряма! Иногда мне хочется тебя отшлепать.

Даже если бы он обозвал ее, Бонни не так оскорбилась бы, тем более что он говорил вполне серьезно.

– Сам Бог тебя не спасет, только попробуй!

Вебб откинулся на спинку стула.

– Я никогда не уповаю на небеса, Бонни. Я привык полагаться только на себя.

При этих словах Бонни окончательно вышла из себя.

– Только тронь меня, Вебб Хатчисон, и я выцарапаю тебе глаза.

Скоро Бонни увидела, что зашла слишком далеко. Она хотела извиниться, но было уже поздно. Вебб бросился к ней, и в следующий момент она уже лежала на полу. Бонни начала извиваться, но Вебб придавил ее ноги своим коленом так, что она не могла пошевельнуться.

– Вебб! – отчаянно завопила Бонни. – Ты не имеешь права так поступать!

– Знаю, – прохрипел Вебб, – однако, поступаю…

В этот самый момент в дверях появились Кэтти и Розмари.

– Мистер Хатчисон, не надо, пожалуйста, не надо! – крикнула Кэтти.

Вебб вздохнул и отпустил Бонни. Она поднялась, пересекла кухню и встала, прижавшись к раковине.

– Я, пожалуй, пойду, – проговорил Вебб.

– Думаю, это будет лучше всего, – отозвалась Бонни.

Когда за Веббом закрылась дверь, Бонни повернулась к Кэтти, та была в ужасе.

– Пока я жива, никогда не говори об этом ни слова, Катрин Руан. Слышишь? Этого не было!

– Да, мэм, – пролепетала Кэтти.

Бонни занялась чемоданом и с трудом, открыла его. Музыкальная шкатулка, подарок Элая, была наверху, завернутая в одну из ее нижних юбок. Бонни осторожно развернула ее.

– Какая прелесть, мэм! – воскликнула Кэтти в восхищении. – У этого ангела такие же темные волосы, как у вас!

Бонни вздрогнула. Ангел! Конечно! Она ждала от Элая любого подвоха, но этого не заметила. Вот как он намекнул на те дни, вернее ночи, когда она была «шарманкой» и ее звали Ангелом!

Бонни поставила шкатулку, более всего, желая уничтожить ее. Потом вручила Розмари тряпичную куклу, а Кэтти – флакончик духов.

Обе пришли в восторг, совсем забыв о том, что случилось незадолго до этого.

На следующий день, когда поезд из Спокейна прибыл в Нортридж, Розмари выдала унизительную тайну Бонни.

Вечер был прохладным и темным, небо заволокло тучами. Бонни развела огонь, и он уютно потрескивал в печке. К тому же она зажгла несколько керосиновых ламп. Пока Кэтти читала, примостившись на бочке из-под маринада, а Роз играла на полу с новой куклой, Бонни освобождала заднюю кладовую для материалов, заказанных Сэтом. Заслышав треньканье дверного колокольчика, она поправила волосы и вышла встретить посетителя.

На пороге стоял Элай. Увидев, чем занята Роз, он покачал головой. Оглянувшись, Бонни все поняла, Роз безжалостно шлепала куклу.

Элай с осуждением посмотрел на Бонни.

– Так вот как ты воспитываешь мою дочь? – с возмущением спросил он.

Не успела Бонни ответить, как Кэтти, захлопнув книгу, вступилась за девочку.

– Миссис Мак Катчен не причем. Роз изображает то, что видела вчера, правда, дорогая?

Розмари, бросив куклу, засеменила к Элаю, который тут же взял ее на руки. Он улыбнулся Роз и обнял ее, но очень холодно посмотрел на Бонни.

– Кэтти, поднимись наверх! – попросила Бонни.

Девушка замешкалась: – Взять ли мне Роз, мэм?

Подумав о том, какой вопль поднимет Роз, если ее разлучат с отцом, Бонни ответила:

– Не надо.

Кэтти поднялась по лестнице.

– Что же такое видела Роз? – подозрительно спросил Элай.

Бонни прикусила губу, не желая признаться в том, что произошло, вернее, могло произойти. Впрочем, она понимала, что, промолчав, укрепит подозрения Элая, и они снова поссорятся. Наконец она проговорила: – Вебб вышел из себя и… от…

Элай побелел.

– Что он сделал, Бонни? Если он поднял руку на мою дочь, я… – он остановился. – Погоди-ка, Хатчисон отшлепал не Роз, не так ли? Тебя?!

– Ничего такого не было, – прошептала Бонни, побагровев. – Кэтти появилась очень вовремя, и он сразу опомнился. А ты, Элай, ничуть не лучше его. Вспомни, как ты собирался сделать то же самое!

– Ты защищаешь Хатчисона?

– Конечно, нет, – сказала Бонни, – я ни за что не простила бы его, если бы не была уверена, что он не желал причинить мне ничего дурного.

Элай усмехнулся.

– Вот как? – Он осторожно поставил Роз на ноги, и она отправилась к своей кукле.

Бонни вздохнула. Она думала об этом всю ночь, но до сих пор не верила, что такое могло произойти. Вдруг Элай рассмеялся.

– Как же ты умудрилась вывести беднягу из себя?

Посмотрев Элаю в глаза, Бонни сказала:

– Думаю, виной тому сплетни, которые здесь распустили о нас с тобой. К тому же, он посоветовал мне держаться подальше от смутьянов из Союза, а я начала его дразнить.

Элай не выказал никакого злорадства.

– Знаешь, пожалуй, я сочувствую ему, но вместе с тем мне хочется сломать ему шею. Все-таки, я дам ему понять, что если он впредь выкинет что-нибудь в этом духе, я убью его.

Элай говорил так серьезно, что Бонни стало страшно.

– Одумайся, Элай, ты вел бы себя на его месте точно также.

Элай покачал головой.

– Неужели ты будешь после этого поддерживать отношения с Хатчисоном? Заставишь его немного пострадать, а потом простишь?

– Я же простила тебя, – заметила Бонни, зная, что говорит чистую правду.

– Очень великодушно с твоей стороны, – с издевкой сказал он, – но я здесь не затем, чтобы говорить о Хатчинсоне… Я пришел сказать, что перебираюсь из отеля в пансион Эрлины.

– Эрлины? – Бонни хотелось чем-нибудь в него запустить, но она почти спокойно проговорила: – Меня не касается, где ты будешь жить.

– Ты, конечно, права, дорогая, но я хочу, чтобы ты знала, где меня искать, если я понадоблюсь Роз. – Он прикоснулся к шляпе, и, немного поболтав с Роз, ушел.

Бонни чувствовала, что все ее надежды рухнули. Слова Элая возбудили в ней дикую ревность, но она не могла дать воли своим чувствам. Между тем то, что у Эрлины живет Вебб, не вызывало у Бонни никаких эмоций. Ее не трогало даже то, что Вебб спит с Эрлиной, но если Элай станет путаться с этой женщиной… Бонни пнула ногой бочку из-под маринада и вскрикнула – хотя и не от того, что ушибла пальцы. Роз удивленно взглянула на нее.

– Никогда не влюбляйся, – сказала она дочери, погрозив ей пальцем. Роз ответила лукавой улыбкой, настолько похожей на отцовскую, что у Бонни защемило сердце. Позвав Кэтти, Бонни пошла в кладовку.

Вебб появился с букетом фиалок в руке, когда она уже закрывала магазин, с видом кающегося грешника. На улице шел сильный дождь, и Вебб насквозь промок.

Бонни покачала головой. Она не могла плохо относиться к этому человеку, который столько раз дружески поддерживал ее. Она приняла цветы, собранные наверняка на берегу Колумбии, и попросила Кэтти поставить их в воду.

– Извини, Бонни, за вчерашнее, – начал Вебб, снимая мокрое пальто, – ты простишь меня?

– Не могу, – отрезала Бонни, но тут же вспомнила, что сама дразнила Вебба. – Хорошо, я прощу тебя.

Бедняга Вебб так обрадовался, что Бонни стало искренне жаль его. Ей было бы легче, если бы он злился по-прежнему, даже назвал бы ее «дьявольским отродьем» и порвал бы с ней отношения.

Сварив кофе, Бонни налила чашку Веббу в знак примирения.

– Как ты думаешь, этот дождь когда-нибудь кончится? – спросила она, чтобы завязать разговор.