– Не обращай внимания на резкость моего брата, Сьюзен, – сказала Джиноа, – у него не самые лучшие манеры.

– Проклятье! – прогремел Элай, хлопнув дверцей буфета. Сначала Бонни отправляется на другой берег реки провести ночь с какой-то «чернильницей», затем Сэт бьет его по голове бутылкой, а теперь его унижает родная сестра.

– Черт побери! – еще раз рявкнул он.

Женщина в одеяле вздрогнула.

– Ничего, Сьюзен, – ласково сказала Джиноа, – пей чай и не бойся Элая. У него грозный вид, но он вполне безобиден.

– Безобиден, – пробормотал Элай, вылетая из кухни. Он покажет, насколько он безобиден, когда Бонни и ее любовник попадутся ему в руки.

Пятью минутами позже Элай появился в ресторане отеля «Союз» и заказал завтрак. Его стол стоял возле окна, из которого открывался отличный вид на улицу. Если кто-нибудь появится возле магазина Бонни, он сразу же заметит.

Шишка на макушке не испортила ему аппетита. Элай съел две порции окорока, четыре яйца и шесть бисквитов к тому моменту, когда заляпанная глиной коляска остановилась у магазина. С помощью возлюбленного, Бонни выбралась из нее, держа на руках Розмари. Она измученно улыбнулась и покачала головой в ответ на слова Хатчисона.

Элай бросил деньги на стол и, широко шагая, выскочил на залитую солнцем улицу.

– Папа! – закричала Розмари, протягивая к нему руки.

Оба, Бонни и ее обожатель, замерли. Бонни вцепилась в ребенка и отступила на шаг, но Хатчисон повернулся и встал перед Элаем, не выказывая никакого страха.

Розмари вырывалась и кричала:

– Папа, папа!

Бонни поспешно открыла дверь и исчезла внутри.

Одежда Хатчисона вымокла от дождя, и волосы прилипли к голове. Несмотря на это, он держался с обычным своим достоинством, за что Элай уважал его.

– Может, поговорим? – предложил Элай. Любопытные прохожие начали останавливаться, делая вид, что рассматривают товары, выставленные в витрине магазина.

– Не здесь, – ответил Вебб, – пойдемте в отель. Я хотел бы выпить горячего кофе.

У Элая непроизвольно сжались кулаки, но он взял себя в руки.

– Как угодно.

– Если не перестанешь вопить «папа», юная леди, – прошипела Бонни, грозя пальцем Розмари, – я надаю тебе шлепков и все на этом закончится, понимаешь – шлепков!

Кэтти, всегда миролюбивая, поспешила заинтересовать девочку овсяной кашей.

– Нет, нет, наша Роз не хочет шлепков, она сейчас будет есть кашу. Она очень хорошая девочка!

– Она – Мак Катчен, – отрезала Бонни. Ее волосы растрепались, одежда была измята, и ей ничего так не хотелось, как помыться в горячей воде и лечь в постель. Но она не могла позволить себе этого, так как Элай и Вебб, возможно, уже сцепились на улице. Она должна разнять их, пока дело не зашло слишком далеко.

Бонни выбежала на улицу и убедилась, что их там нет. Она оглядела улицу, приглаживая волосы.

– Боже, куда же делись эти идиоты? – Она должна найти их!

Тат О'Бейнон деловито подметал тротуар, и Бонни трижды пришлось обратиться к нему, прежде чем он неохотно поглядел на нее.

– Ты видел здесь Мак Катчена и мистера Хатчисона, Тат?

Тат покраснел и смутился. Ясно, он уже слышал, что миссис Мак Катчен провела ночь за рекой с мистером Хатчисоном. Возможно, уже во всем Нортридже не найдется человека, который не знает эту сенсационную новость.

– Да, мэм.

Бонни еле удержалась, чтобы не топнуть ногой.

– Где? – прошипела она.

Тат указал на отель «Союз» и вновь принялся за работу.

Войти в отель в таком плачевном виде при столь неважной репутации, а теперь и вовсе испорченной, казалось Бонни самым трудным делом в ее жизни, но выхода у нее не было.

Официантки и посетители сверлили ее глазами, когда она пересекала просторный зал. Вебб и Элай сидели за столиком возле окна, пристально глядя друг на друга, перед ними стояли чашки с дымящимся кофе.

Они увидели Бонни почти одновременно и оба почтительно встали. Элай казался таким взвинченным, что Бонни хотелось залезть под стол, когда он окинул ее взглядом, фиксирующим каждую складку на ее одежде.

– Если вы устроите здесь сцену, – выдохнула она, когда Вебб предложил ей стул, – я убью вас обоих. Ясно?

– Отлично, – отозвался Элай.

– Мы разберемся во всем, – твердо сказал Вебб, – как разумные взрослые люди.

– Мечтатель, – вздохнула Бонни.

– Я только что говорил мистеру Мак Катчену про наш дом, – сообщил Вебб.

Взглянув на Элая, Бонни встревожилась.

– Наш дом? – переспросила она, моля Бога, чтобы Вебб не начал распространяться о планах, которые они обсуждали ночью.

– Да, именно так, – подтвердил Вебб, сияя. Он протянул, было руку, чтобы коснуться Бонни, но тут же отдернул ее, заметив взгляд Элая. – Мы с Бонни решили отныне не скрывать наших истинных отношений.

Элай потянулся за столовым ножом, и Бонни замерла. Но он только поиграл им.

– После вчерашней ночи, – угрожающе начал Элай, не глядя ни на Вебба, ни на Бонни, – нет никаких сомнений в характере ваших отношений.

Бонни вспыхнула. Решение выйти замуж за Вебба далось ей не легко: они говорили об этом всю ночь. Но она не ожидала, что почувствует стыд. Страх – да. Ужас – да. Но не стыд.

– Элай…

В его золотисто-карих глазах таились угроза и глубокая боль. Бонни следовало покончить с этой ложью раз и навсегда, – пока Вебб не лишил ее этой возможности.

– По причинам, известным только нам, мы с Бонни думали, что пока лучше держать наши отношения в тайне. Дело в том, что фактически мы уже давно стали мужем и женой.

Только Бонни знала, что кроется за сдержанностью Элая. Он был уничтожен.

– Как давно? – спросил он.

– Два года, – добродушно ответил Вебб.

Бонни не сказала бы ничего, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

– Два года, – повторил Элай, и, спустя мгновение, их глаза встретились. Она знала, о чем он думает. Он вспоминал ночь, когда купал Бонни, а потом занимался с нею любовью. Он не забыл о ее страсти.

Если бы не пятидесятидолларовая банкнота, Бонни закричала бы, что Вебб лжет.

Стул Элая заскрипел, когда он поднялся. Вебб гоже встал.

– Два года, – рассеянно проговорил Элай, но когда он посмотрел на Вебба, казалось, сверкнула молния.

– Бедный обманутый болван, – тихо сказал он, повернулся и вышел. Бонни закрыла лицо руками. Она чувствовала себя на грани обморока.

– Другого пути не было, – мягко сказал Вебб.

Бонни не сразу решилась заговорить:

– Уходи, Вебб, сейчас же уходи.

– По крайней мере, позволь мне проводить тебя…

– Ты уже достаточно натворил! Мы оба достаточно натворили! Уходи, я сама доберусь до магазина.

Вебб нехотя ушел, спустя несколько минут Бонни встала и, словно в забытьи, миновала зал, маленький холл и вышла на улицу. Она то ли поднялась, то ли вползла, этого Бонни не помнила, по лестнице, добралась до спальни и рухнула на кровать.

– Чушь, – быстро сказала Джиноа, отрываясь от приглашений, которые писала за столом в задней зале. – Если бы Бонни и Вебб поженились, я бы знала об этом. Весь город судачил бы об этом.

Почему-то Элай был удивительно спокоен.

– Какой смысл так обманывать? – спросил он, облокотившись на каминную решетку и видя в зеркале над ней не себя, а Бонни, ее лицо, возбужденное от любовных ласк.

Его поразил ответ Джиноа.

– Ты заставил их лгать, Элай, в этом есть и моя вина.

– Что? – взвился Элай.

– Ты собираешься забрать Розмари, – напомнила ему сестра, – Бонни должна была сделать все, чтобы предотвратить это.

– Ты сказала ей?

– Конечно, ведь Бонни – моя ближайшая подруга.

– А я твой брат!

Джиноа закрыла глаза, но когда открыла их, они горели.

– Да, Элай, ты мой брат, и я очень тебя люблю. Но то, что ты хотел сделать, такая жестокость, что я должна была предупредить Бонни.

– Жестокость? Да подумала ли ты, что я должен защитить свою дочь?