– Дядя, как ты можешь? Мэтью только вчера навсегда сомкнул веки! – У Бетти от волнения и возмущения пересохло в горле. Сердце скользнуло из груди куда-то вниз в живот, и странной судорогой свело колени. – Я пока еще не готова к замужеству, лорд Эдвард Стэнли!

Она поспешно выскочила на крыльцо, не простившись с кормилицей. Девушка только успела услышать, как Анна Торн спокойно напутствовала ее вслед:

– Оставайся с Господом, дитя мое Бетти! Да пребудет Господь с тобой, милая моя!

Вскочив на Вайолента, Бетти крепко наддала каблуками рысаку в крутые бока. Жеребец недовольно вскинул голову и, косясь черным глазом на хозяйку, рванулся вперед. Распущенная грива взметнулась по ветру, и пряди длинных жестких волос хлестнули Бетти по лицу…

– Вперед, Вайолент! Вперед! – Бетти мчалась по тропе в сторону реки, далеко опередив лорда Эдварда и Томаса Паркина.

Возле плотины она задержалась, словно пытаясь отыскать неподалеку от мельницы что-то, потерянное в детстве. Ей так хотелось, чтобы сегодня… сейчас… точно так же, как в тот злосчастный день… ей на выручку пришел тот самый рыцарь, образ которого согревал ее душу и обжигал чувственными снами ее сердце!

– Помоги мне, Странствующий Рыцарь! – в отчаянии шептала Бетти помертвевшими от безысходности губами. – Спаси меня от немилого супруга, дорогой мой! Где ты бродишь, неизвестный мой, милый, драгоценный и вечно любимый?.. Покажись снова хоть на миг, недосягаемый мой! Я не хочу становиться женой лорда Гарольда Ноттингема! Я совсем не знаю этого человека! Он кажется мне алчным и суровым! Я уверена, что он собирается на мне жениться по расчету! Ему нужно только мое приданое!

Всей душой она ненавидела сейчас человека, который, возможно, скоро навсегда увезет ее от дорогих ее сердцу мест и от близких людей. И она уже никогда не сможет в трудную минуту примчаться к Анне Торн, прижаться к вскормившей ее уютной груди и ощутить прикосновения горячих заботливых рук дорогой нянечки! У нее уже не будет возможности посетовать няне на мнимые и настоящие проблемы и затруднения! Она лишится и возможности обсуждать открыто и откровенно с Томасом события, происходящие в Ашборне! Ее окружат совершенно чужие ей люди!.. А новая прислуга даже не будет осведомлена о ее привычках, пристрастиях и вкусах!..

Отчаяние и возмущение толкали Бетти вперед, и она гнала и гнала Вайолента. Лицо ее раскраснелось, золотистые волосы растрепало ветром, и леди Элизабет, сама того не желая, выглядела прекрасно и притягательно, как никогда!

Гарольд Ноттингем спешился на лугу возле старой мельницы и велел разбивать лагерь. Лучники и оруженосцы тут же принялись спешно выполнять его приказание. Палатки и тенты из плотной парусины поднимались на лугу, точно грибы после хорошего дождя.

Лорду казалось, что за прошедшие годы ничего не изменилось в Саут-Йоркширском графстве. От Лондона он, как обычно, добирался сюда на берег Трэнта несколько дней верхом на Лойяле. Он назвал своего молодого жеребца в честь одного забавного пони, на котором когда-то носилась по полям и деревенским улицам маленькая белокурая девочка, спасенная им из реки. Как же давно это было!

И точно так же далеки сейчас от него роскошный, бурлящий Париж и чопорный, затхловатый Лондон! Возможно, через некоторое время он еще сумеет вновь насладиться жарким дыханием обитательниц парижских роскошных заведений с красными фонарями и сдержанной холодноватостью горничных дорогих гостиных дворов Лондона! Возможно!.. Тогда он отправится в Дувр или Дюнкерк, сядет там на парусник и пересечет Дуврский пролив, чтобы высадиться в порту Кале, единственном форпосте, оставшемся у Англии на материке от былых богатых владений. Потом еще несколько дней, и он в Париже!

А пока что лорд Гарольд Ноттингем стоит на берегу старого неспешного Трэнта, вспоминая мощь и ширину разливов Сены да еще торопливое стремление Темзы слиться с холодными и солеными водами Северного моря… Древняя, местами подлатанная, плотина все так же сдерживает течение Трэнта, наполняя мельничный пруд зеленоватой водой. Ставни на плотине опущены, и ряска зеленым кружевцем постепенно затягивает поверхность воды. Колеса не вращаются на валу и не приводят в движение тяжелые мельничные жернова. Но вот мельник, кажется, тот же самый – рыжий, в широкополой соломенной шляпе. Сидит себе, толстозадый, на крыльце неказистого строения с неизменной пенковой трубкой. И руки у него по-прежнему мускулистые, обнаженные по локоть и покрытые золотистыми трогательными веснушками и редкими рыжими волосками.

Много лет назад именно в этом месте лорд Ноттингем вытащил из воды и этим, похоже, спас от гибели девочку-подростка, которую столкнул в воду его балбес племянник. Эмерик никогда не отличался деликатным отношением к представительницам слабого пола. Парню тогда здорово влетело, но Гарольд Ноттингем сомневался, что нагловатый юноша сделал из сурового урока какой-то вывод, улучшивший его отношение к юной леди. Странный человек этот малый. Гарольд не совсем доверял племяннику. Ему казалось, что Эмерик всегда смотрит ему в спину хищным взглядом, словно примеряется, как выбрать момент и надежнее всадить нож под лопатку собственному дядюшке.

Лорд Гарольд Ноттингем готов многое простить своему племяннику, если бы тот не станет проносить налоги и подати мимо его сокровищницы, и даже назначил его управляющим земель, недавно перешедших в его собственность. Лорд вовсе не стремился жить под одним кровом с этим подозрительным юнцом, но вышло так, что Гарольд сильно поиздержался в Европе, а доходов от его поместья никаких давно не поступало. Старый управляющий сетовал в письмах на собственную старость, оскудение полей и лесов, обнищание крестьян и ремесленников. Гарольду Ноттингему была необходима женитьба на богатой англичанке, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела с помощью свежих финансовых вливаний. И потому ему следует обвенчаться с леди Элизабет Стэнли, дочери его давнишнего знакомого.

И вот теперь, стоя на плотине и возвышаясь над местностью, лорд Гарольд Ноттингем обозревает свои новые владения. Впрочем, он еще должен подписать брачный договор с неизвестной ему леди Элизабет – какой-нибудь некрасивой, рыжей старой девой, с белесыми волосами, лицом, усыпанным коричневыми веснушками, и глазами блекло-орехового цвета. Хотя вряд ли старой, ведь, кажется, леди Стэнли едва исполнилось восемнадцать лет, и поговаривают, что она не особо стремится к тому, чтобы выйти за него замуж. Вероятно, у нее имеется любовник. Лорд Гарольд, долгое время живший в Париже, привык к тому, что девицы теряют свою девственность не на свадебном ложе, а гораздо раньше, чем им исполнится шестнадцать лет, и потому не исключал подобного поворота.

И все же Ноттингем готов смириться с сексуальной опытностью леди Элизабет ради ее сказочно богатого приданого. Он готов смириться со многими ее недостатками или достоинствами. Даже если она будет уродливой и глупой. Если же все окажется не так плохо, он, может быть, возьмет ее с собой в Париж.

Ноттингем представил, как будет недовольна ее появлением в парижских гостиных его миленькая малышка Жанет, с которой он расставался с таким трудом. Вернее, это она цеплялась за малейшую возможность удержать его возле себя, используя для этого все уловки и коварство искушенной в любви красавицы.

Ей исполнилось двадцать лет, и она была замужем за одним престарелым маркизом. Увертки и уловки, которые она использовала, чтобы затащить «миленького Гарри» в постель, изумляли, восхищали и поражали пылкого тридцатитрехлетнего англичанина. В дороге он уже успел соскучиться без нее. Он скучал без ее сладкого тела, без поцелуев и объятий, без дурашливого щебета, без ее милых гримасок восхищения от дорогих подарков и постоянного недовольства пожилым мужем. У Жанет не было детей, да она и не хотела их, предпочитая резвиться, что есть мочи, изменяя мужу. Ноттингем отлично помнил, как сверкали от удовольствия ее черные юркие глаза, когда ей удавалось наставить очередные рога супругу. Конечно Жанет быстро утешится с каким-нибудь новым любовником-красавчиком и забудет все те замечательные мгновения, которые проводила в жарких объятиях своего «миленького Гарри».