– Я же сказала вам: со мной обращались хорошо. Я не хочу идти в лазарет. Мне просто нужно отдохнуть.

– Вы пойдете, – резко сказал он. – Доктор Поттс сумеет о вас позаботиться. А потом, когда вы отдохнете, мы поговорим.

Бэлларду хотелось только одного – поскорее уйти к себе и подумать, как же теперь быть. Он уже собрался повернуться и выйти, но потом решил, что надо сделать какой-то жест, выражающий радость. Все-таки эта женщина была его невестой. Он наклонился, поцеловал ее в щеку и прошептал, что благодарен Всевышнему за то, что она вернулась к нему целой и невредимой.

– Вот, возьмите, – сказал доктор Поттс, протягивая ему сумочку Сэм, валявшуюся возле скамьи, на которой она лежала.

– Думаю, это надо положить к остальным ее вещам. Сэм не оставалось ничего другого, как отправиться в лазарет, но она наотрез отказалась от врачебного осмотра.

– Я здорова и не стану перед вами раздеваться, – твердо сказала она.

Доктору пришлось смириться, однако он настоял на том, чтобы мисс де Манка оставалась в лазарете, пока за ней не придет ее жених, капитан Бэллард.

Вскоре Сэм поняла, что вызывает у окружающих любопытство, смешанное с подозрением. Сестра милосердия, которая принесла ей платье, взятое Джарманом из ее дорожного сундука, была с ней сдержанна и холодна. Она не задала ни одного вопроса и не предложила никакой помощи.

После того как Сэм искупалась и переоделась, сестра вновь зашла в ее комнату. Увидев индейское платье, которое Сэм повесила на спинку стула, она взяла его так, словно оно было живое и могло укусить.

– Я сейчас же велю это сжечь, – брезгливо проговорила она.

– Нет! – Сэм удивилась резкости своего тона. – Не трогайте его. Потом я его постираю. Когда это платье чистое, оно очень красивое. А вышивка бисером просто великолепна.

– Но… но это же платье скво. – Лицо сестры выразило явное презрение. – Вы же не захотите опять надеть его, мисс де Манка.

– Скорее всего нет, но мне бы хотелось сохранить его.

– Сохранить платье скво?!

Сэм вздохнула. Видит Бог, ей не нужны конфликты, но ей уже надоело, что все смотрят на нее как на какое-то насекомое, слишком гадкое, чтобы касаться его руками. Будучи в плену, она иной раз гадала, как встретит ее мир белых, когда она вернется, но ей никогда и в голову не приходило, что на нее станут смотреть с отвращением и страхом. Ну что ж, пусть это еще больше усугубит ее положение, но она просто не может не сказать этой женщине того, о чем ей говорил Буйный Дух во время одной из тех долгих доверительных бесед, которые Сэм так любила.

– Сестра, не употребляйте при мне слово «скво». Здешние индейцы не называют так своих женщин и считают это слово оскорбительным. Они терпеть его не могут, и я тоже. А теперь будьте любезны, повесьте мое платье на место.

– Как хотите.

Сестра повернулась на каблуках и поспешила выйти. Ей не терпелось рассказать всем и каждому, что мисс де Манка не захотела расстаться со своим индейским костюмом и даже защищает этих отвратительных грязных индианок.

Придя на склад, Бэллард открыл дорожный сундук Селесты, вынул оттуда платье, без малейшего смущения присовокупил к нему необходимые предметы нижнего белья, затем свернул все вместе и велел отнести в лазарет.

Заглядывать в ридикюль, который дал ему доктор Поттс, Бэллард не стал – ведь приданого там нет, индейцы наверняка забрали его себе. Но внезапно его разобрало любопытство: интересно, какие из личных вещей они ей оставили? Удивительно, что у нее вообще была с собой эта сумка.

Он отнес ридикюль в свой кабинет, запер дверь и приказал, чтобы его не беспокоили. Затем открыл его и – о радость! – увидел деньги. Значит, индейцы их не тронули! О том, почему они их не взяли, он подумает позже, а сейчас его интересует только одно – сколько их здесь.

Трясущимися пальцами он начал считать. Потом пересчитал снова – и от ярости у него перехватило горло. Сумма была ничтожной, и наверняка не по вине индейцев. Они бы не стали брать только часть денег, они бы взяли их все, так что сомневаться не приходилось – индейцы были здесь ни при чем. Это маркиз, черт бы его побрал, поскупился дать за дочерью приличное приданое!

Никогда еще Бэллард не испытывал такого бешенства. Подумать только, из-за ее похищения последние недели стали для него сущим адом, и вдруг оказывается, что папаша отослал ее к нему с приданым, которое нельзя расценить иначе, как оскорбление!

И тут же в голову полезли другие мысли, которые прежде он всегда гнал от себя, мысли о том, что дикари осквернили ее, лишили ее невинности. Он, конечно, не откажется от нее, он поступит благородно и женится на ней, как обещал. Но ее отцу придется раскошелиться и вознаградить его за проявленное благородство.

Бэллард потянулся за пером и бумагой и начал писать письмо маркизу. Он известит его обо всем, что случилось, а также сообщит, что, если он не снабдит Селесту достаточно щедрым приданым, его обесчещенная дочь будет отправлена обратно в Европу.

Закончив писать, Бэллард почувствовал себя значительно лучше. Он был уверен – получив письмо, маркиз немедленно пришлет ему еще денег.

Слава Богу, его первое впечатление от Селесты оказалось приятным. Когда она вымоется, то будет выглядеть очень мило. Надо будет постараться забыть о том, что с ней приключилось, и что она уже не та невинная девушка, которой он собирался насладиться в первую брачную ночь. Что ж, он попытается не думать о том, что ее девственность досталась этим краснокожим ублюдкам, а деньги, конечно же, весьма облегчат эту задачу.

Он решил пойти в лазарет только в середине дня – надо дать Селесте достаточно времени для того, чтобы вымыться и немного отдохнуть. Когда он вышел из своего кабинета, часовой сообщил ему, что многие жители города приходили и справлялись о том, как себя чувствует его невеста.

Офицеры форта желали узнать, намерен ли он послать новый патруль на поиски похитителей. Бэллард сказал, что собирается сделать это как можно скорее, но прежде должен задать Селесте несколько вопросов.

В лазарете доктор Поттс отвел его в сторону и подтвердил, что Селеста в самом деле совершенно здорова.

– Похоже, она даже немного поправилась. Она пожаловалась мне, что платье, которое вы ей прислали, жмет, и сказала, что хочет постирать тот индейский наряд, в котором она явилась сюда, чтобы было что носить, пока она не обзаведется новым гардеробом.

Бэллард взорвался:

– Этому не бывать! Я не желаю больше видеть ее в индейских отрепьях! А теперь скажите, доктор, вы смогли выяснить у мисс де Манка что-нибудь о племени, которое ее похитило?

– Она не хочет об этом говорить.

– Ничего, заговорит. Я сделаю все, чтобы этих ублюдков повесили за то, что они совершили.

– Насколько я понимаю, они не причинили ей зла, если не считать самого похищения и плена.

Бэллард фыркнул:

– Что вы пытаетесь мне внушить? Неужели вы в самом деле думаете, что я поверю, будто они продержали ее у себя столько времени, ни разу не тронув?

– Она сказала мне, глядя прямо в глаза, что так оно и было. Я хорошо разбираюсь в людях, капитан, и полагаю, что в данном случае, хотя это и может показаться чудом, ваша невеста говорит правду.

– Ну а я думаю иначе. Как видно, она предпочитает лгать, а не смотреть в лицо фактам, но, надеюсь, она не предполагает, что я окажусь настолько наивен, что поверю ей.

Бэллард сделал было шаг к двери комнаты, где находилась Селеста, но доктор Поттс крепко схватил его за плечо. Лицо его приняло суровое выражение.

– Лучше послушай, что я тебе скажу, сынок. Как бы там ни было, эта девочка прошла через испытания, после которых лишь немногие остаются живы, и ты должен встать на колени и благодарить Создателя за то, что он вернул ее тебе, а не злиться из-за того, что она выбрала такой способ самозащиты. Если она хочет сделать вид, что ничего не произошло, не мешай ей. Если она хочет забыть прошлое, забудь и ты. Ведь она, в конце концов, твоя будущая жена.