Ей не давали покоя тревожные мысли о будущем, но она надеялась, что в конце концов оно все же окажется не таким уж плохим. Как говорила Селеста, «невесты почтой» выходили замуж за мужчин, которых никогда прежде не видели, так что Сэм не первая и не последняя. В любом случае надо постараться извлечь из этой ситуации максимум того, что она может дать. Джарман Бэллард никогда не догадается о подмене – ему такое и в голову не придет. Во избежание возможных оплошностей со стороны Сэм Франсина уже теперь начала обращаться к ней «мадемуазель Селеста», чтобы она заранее привыкла к своему новому имени.

Селеста взяла с собой только небольшой саквояж, а всю остальную одежду оставила подруге. Прелестные платья; правда, они немного жали в груди, а некоторые имели чересчур глубокое декольте, но Сэм прикрывала плечи кружевной шалью, и эти маленькие недостатки были совсем незаметны.

Поскольку все вечера Франсина и ее новый приятель Пернел проводили, веселясь в салонах второго класса, Сэм в одиночку изучала светскую жизнь высших слоев общества. Поначалу вокруг нее увивались богатые молодые люди, наперебой приглашавшие ее кто на танец, кто на прогулку на палубе при луне. Но когда она сказала, что помолвлена, они перенесли свое внимание на других девушек, тех, которые были свободны. И Сэм осталась совсем одна.

Однажды вечером через несколько дней после начала плавания Сэм зашла в мужской курительный салон. Ей здесь нравилось: стены, обшитые панелями темно-красного дерева, в нишах – круглые столы и небольшие диваны, обитые свиной кожей. Вдоль одной из стен салона тянулся длинный изогнутый бар, позади которого находилось зеркало. Вечер только начинался. Большинство пассажиров первого класса еще сидели в ресторане за кофе и десертом, Сэм же специально закончила ужин пораньше, чтобы иметь возможность осмотреть все салоны, пока их не заполнили люди.

Она села на диван, стоящий возле двери, и стала наблюдать за группой мужчин, которые играли в карты за одним из круглых столов. Сэм было видно с прогулочной палубы; какая-то дама, проходя мимо, сначала остановилась как вкопанная, а потом решительно направилась к ней.

– Что вы тут делаете? – строго спросила она по-английски. – Сейчас же отсюда уходите. Юной леди здесь находиться неприлично.

Сэм была озадачена – она никак не могла взять в толк, что же сделала не так и почему возмущается эта дама, – но молча встала и последовала за ней.

– Как вы могли войти в курительный салон для мужчин?! – негодующе воскликнула незнакомка, едва они вышли на палубу.

– Но я не сделала ничего дурного! Просто сидела и смотрела.

– Там идет азартная игра, а это неподходящее зрелище для леди. Вам там не место. Если вам нечем себя занять, вы можете присоединиться к моей группе духовных исследований. Мы собираемся каждый вечер после ужина и молимся, пока язычники пьют и грешат, забыв о Боге и спасении!

– Вы проводите сеансы? – простодушно спросила Сэм.

Женщина недоуменно вздернула брови:

– Что?

– Сеансы, – повторила Сэм. – Вы сказали, что у вас группа духовных исследований, вот я и спрашиваю, вызываете ли вы духов и…

– Разумеется, нет, – возмущенно перебила ее ревнительница приличий. – Мы собираемся для того, чтобы изучать Библию и молиться. Мы не занимаемся таким нечестивым делом, как демонология, и не пытаемся вызывать духи усопших. Думаю, вам следует пойти со мной, юная леди. Совершенно очевидно, что вам еще многому надо учиться.

Сэм посмотрела в прищуренные осуждающие глаза строгой дамы, на ее острый нос и неодобрительно поджатые губы, и решила, что подруги этой ханжи скорее всего так же неприятны, как и она сама. Ответив на ее предложение вежливым отказом, она вернулась в курительный салон и села в затененном уголке, откуда были видны игроки.

Ей очень хотелось подойти поближе к столу, чтобы понаблюдать за самой игрой в карты, но она не решалась. Довольно скоро Сэм заметил один из официантов и сообщил о ее присутствии начальству, после чего к ней подошел один из корабельных офицеров и вежливо предложил присоединиться к женщинам в каком-нибудь другом салоне. Сэм показалось несправедливым, что ее выставляют из такого интересного места, но выбора у нее не было: пришлось встать и уйти.

С каждым днем Сэм чувствовала себя все более неуютно в обществе счастливых семей и супружеских пар и в конце концов стала проводить большую часть времени в своей каюте. Утешением ей служила мысль о том, что, когда пароход причалит к пристани в Нью-Йорке, Франсина и ее приятель наконец расстанутся и у нее снова будет с кем поговорить. А до этого она станет думать о том, что ее ждет. Сэм была твердо намерена стать хорошей женой Джарману Бэлларду и никогда не давать ему повода пожалеть о том, что он на ней женился. И все же Сэм не могла запретить себе наблюдать за влюбленными парочками и думать о том, каково это – любить кого-то и быть любимой. Увы, ей этого никогда не узнать…

Наконец пароход прибыл в Нью-Йорк. Франсина подождала, пока они сойдут на берег, и после этого сообщила ошеломляющую новость: в Канзас она не поедет. Она держала Пернела за руку, ее пухлое лицо цвело румянцем, глаза блестели.

– Мы собираемся пожениться! В Нью-Йорке живет дядя Пернела, у него есть своя булочная. Пернел будет там работать, для этого он и приехал в Америку. Он говорит, что для меня там тоже найдется работа, а жить мы сможем в комнате на втором этаже.

Сэм была потрясена. Она знала, что эти двое очень сильно привязались друг к другу, но ей как-то не приходило в голову, что Франсина может ее оставить.

– Ты не должна так со мной поступать! – запротестовала она. – Я не хочу ехать на поезде одна. Поезжай вместе со мной до места назначения, а потом возвращайся. Подумай, ведь там, куда я еду, я никого не знаю!

Однако Франсина была неумолима:

– А что вам мешает остаться здесь? Я все рассказала про вас Пернелу, ну… что вы не хотите выходить замуж за того человека и все такое прочее, и он говорит, что теперь, когда вы приехали в Америку, вам надо забыть про всю эту чепуху и остаться в Нью-Йорке. Что вас останавливает? У вас есть приданое Селесты, а это куча денег, и какая вам разница, если Джарман Бэллард напишет маркизу, что Селеста так и не появилась? Теперь, когда она вышла за Жака и ждет от него ребенка, ей все равно заказан путь домой.

Но Сэм не задумываясь отвергла это предложение:

– Я дала слово и сдержу его, даже если остаток пути мне придется проделать одной.

Франсина пожала плечами, продолжая держать за руку Пернела, который так и не проронил ни слова.

– Что ж, поступайте как знаете. Я-то своего не упущу.

– Оно и видно, – ядовито ввернула Сэм.

– Ну зачем вы так? У меня есть право на счастье, и если вы такая ненормальная, что отказываетесь от своего, чтобы кому-то потрафить, то мне это ни к чему. Да забудьте про все эти глупости и оставайтесь! Вы такая хорошенькая, что в два счета подцепите себе жениха и выскочите замуж, и тогда мы все будем как одна большая счастливая семья.

Сэм посмотрела на толстую Франсину и толстого Перпела Хиггинса и подумала, что взять их на работу в булочную будет все равно что пустить лису в курятник. Через год они станут вдвое толще.

– Желаю вам всего наилучшего.

Она сказала это искренне, хотя и чувствовала, что ее предали.

– И вам того же, – равнодушно ответила Франсина. «Возможно, Франсина права, – печально подумала Сэм. – Возможно, я и в самом деле ненормальная, но я дала слово и сдержу его любой ценой».