«В день поздравления с восшествием на престол на лице императрицы была написана глубокая печаль; ясно, что она не будет иметь никакого значения, и я знаю, что она старается вооружиться философией, но это противно её характеру… Императрица находится в самом жестоком положении, с нею обходятся с явным презрением».
Ещё Пётр III успел издать указ о составлении экстракта о государственных доходах и расходах. Когда бюджет свели, получилось, что доходы казны в 1762 году составляли 15,3 млн. рублей, а расходы превышали их на 11 млн., причём доля расходов на армию и флот была выше, чем при Петре I, почти на 74 %, а также свыше 14 % шло на содержание двора. На всё остальное государственное управление оставалось лишь 12,2 %.
Но здесь надо бы вступиться за Петра III. Обычно историки подчёркивают, что Россия слишком много тратила «на войну». Однако, деньги «на войну» — это не «выкинутые» деньги, — они идут на развитие государства. Ведь деньги всегда получают люди, — они покупают на них товары, и колёсики экономики крутятся. Проблемы возникают, лишь когда оружие закупается за рубежом. Но дальновидный Пётр I заложил такую структуру, что государство через траты на себя поддерживало своё же развитие, и даже приход неудачного правителя, каким оказался его внук Пётр III, не сбивал налаженного ритма.
Не будем тратить на этого человека только чёрную краску. Может, будь он чуть поумнее, развалил бы российскую экономику, а так она всё-таки уцелела. А ведь нам с вами известен пример иного рода.
Было при Петре и ещё кое-что хорошее: амнистия, например. Крестьянам, оказавшим неповиновение помещичьей власти, было объявлено прощение в случае, если они принесут раскаяние. Многие вельможи, сосланные в предыдущее царствование, вернулись из Сибири, в том числе фельдмаршал Б. К. Миних, герцог Э. И. Бирон и другие.
Именно Пётр III ввёл в обычай строгую военную дисциплину. Для интересов службы и страны это было очень хорошо, но вызвало недовольство гвардии: ходили слухи, что армию намерены преобразовать по прусскому образцу, а гвардейские полки ликвидировать, ведь дворцовые гвардейцы жили тогда более чем вольготно. Недовольством гвардии воспользовалась Екатерина и узурпировала власть, отстранив мужа от управления. С династической точки зрения, это была «двойная» узурпация, поскольку у Петра был сын Павел, и по закону Екатерина должны была стать регентшей при нём.
1762, 9 июля — (по юлианскому календарю 27 июня). — Среди солдат Преображенского полка распространяется слух об аресте императрицы Екатерины II. Был арестован участник заговора, поручик Пассек, что в свою очередь ускорило развитие событий — привело к началу государственного переворота, который и был осуществлён 28 июня 1762 года. Главными помощниками Екатерины в этом деле были братья А. и Г. Орловы и княгиня Е. Дашкова. Если Орловы искал сторонников среди военных, то Дашкова — среди сановников и аристократии; она привлекла на сторону императрицы графа Н. И. Панина (которого современники считали главным идеологом переворота), графа К. Г. Разумовского, И. И. Бецкого и других. Екатерину поддержали и некоторые церковные иерархи, недовольные секуляризацией церковных имений.
Через день Пётр III отрёкся от престола.
Самое интересное, что хотя Екатерина II (1762–1796) пришла к власти, используя недовольство политикой Петра III, она продолжала, в основном, его политику. Иначе говоря, она также была неудачной правительницей, не понимавшей страны, которой правила. Но, тем не менее, ей была уготована слава «просвещённой правительницы».
Малая Россия после Петра I
Теперь вернёмся к истории малороссийской власти. Сначала коротко вспомним, что какие политико-административные изменения происходили в этой бывшей польской колонии, воссоединённой с Россией после столетий раздельной жизни, начиная с 1654 года. Революция Богдана Хмельницкого разрушила существовавшие под Польшей порядки. Все стали свободны и равны. Рухнули сословные, классовые, национальные и религиозные перегородки; вчерашний крепостной мог стать полковником, а примкнувший к восстанию шляхтич шёл в казаки. Раньше здесь не было организованного и твёрдо установленного административного аппарата и социального порядка, а теперь вся власть оказалась в руках тех, кто во время восстания попал в старшины (много позже примерно так шли дела и в Москве, и в Киеве в первые недели после падения власти КПСС).
Тогда, как умели и могли, так власть и организовали, только было это в условиях войны. Центральное русское правительство, само занятое войной за воссоединение с Левобережной Украиной, в её внутренние дела почти не вмешивалось, предоставив самому населению налаживать жизнь. И так продолжалось далее до заключения «вечного мира» с Польшей, прекращения войн за сохранение Левобережья в составе России, и во всё двадцатилетнее правление Мазепы, вплоть до его измены, то есть больше пятидесяти лет. Измена Мазепы положила этому конец: центральное правительство перестало доверять и гетманам, и старшинам, и начала принимать активное участие в её административном аппарате. Наконец, в последние годы жизни Петра I вся власть оказалась в руках фактического наместника царя, наказной (не выборный) гетман Павел Полуботок умер в тюрьме, и в ней же содержалось немало казачьих старшин.
После смерти Петра (1725) начался откат назад.
Летом 1727 года правительство Петра II, получившего трон в мае, решило организовать выборы нового гетмана; организатором выборов был послан тайный советник Наумов. Предварительно в гетманы наметили полковника Даниила Апостола. Поскольку кандидат пользовался всеобщим уважением и за храбрость в боях, и за честность в делах, 1 октября съехавшиеся в Глухов старшины единогласно выбрали его гетманом; в тот же день Апостол был приведён к присяге «при громе пушек и неумолкаемых восклицаниях народа». Наумов остался при нём в качестве министра дел государственных и советов.
Сразу по избранию нового правителя началось возрождение автономного управления, установленного Хмельницким, вмешательство же великороссийских чиновников в дела было сведено к минимуму. Этому предшествовала поездка Апостола в Петербург, на коронацию Петра II. После коронации и длительных совещаний с Верховным тайным советом, который тогда ведал всеми делами, было вынесено решение, вроде «конституции» для Малой России, известное под именем «Решительных Пунктов» (от слова «решать»). «Пункты» эти предоставляли Малороссии широчайшее самоуправление.
Центральная власть (император) оставляла за собой только право утверждать выбранного «вольными голосами» гетмана, а также и смещать его. Таким образом, старшины не могли уже сменить выбранного и утверждённого гетмана. Кроме того, центральная власть (Коллегия иностранных дел) выносила решения по жалобам на Генеральный суд. Военные силы (казачество) в оперативном отношении были подчинены российскому фельдмаршалу. Все остальные вопросы (кроме смертной казни) решал гетман со старшинами. Сохранялся принцип выборности полковников, сотников и других старшин.
Только в двух случаях не было удовлетворено желание Апостола: о запрещении пребывания в Малой России евреев (даже временно) и о выселении раскольников. По первому вопросу было решено: «евреям не возбранено торговать в Украине на ярмарках, но только оптом, и не велено им увозить серебра, золота и меди, но закупать на сии деньги товары; жительствовать же им в Малороссии запрещено». По вопросу о раскольниках решено: «отказать гетману в просьбе его, чтобы выведены были из полков Стародубского и Черниговского поселившиеся в оных раскольники, но положено казнить смертью тех, кои будут привлекать к своей ереси малороссиян или великороссиян, об обращении же к православной вере сих раскольников велено всячески стараться».
Здесь уместно сказать, с каким уважением «Решительные пункты» отнеслись даже к правилам, привычным со времён польского господства. Многие города Украины имели от королей привилегию управляться по нормам так называемого «Магдебургского права», заимствованного с Запада, а также в административно-судебной практике применялись иногда и нормы «Саксонского права», тоже через Польшу пришедшего с Запада, и нередко расходящегося с «Магдебургским правом». Так вот, чтобы их согласовать и облегчить пользование ими, в «Пунктах» появился § 20, который гласил: «многоразличные и часто противоречащие Магдебургские и Саксонские права перевесть на русский язык, и посредством сведущих людей составить из них целое», — и подтверждающие это документы сохранились!
