Однако ни у кого даже вопроса не возникает: а отдавал ли подобные приказы действительно император, или в не меру ретивые сановники? Ведь тот же Греч рассказывает и другую историю:
«Однажды император, стоя у окна, увидел идущего мимо Зимнего дворца и сказал, без всякого умысла или приказания: „Вот идёт мимо царского дома и шапки не ломает“. Лишь только узнали об этом замечании государя, последовало приказание: всем едущим и идущим мимо дворца снимать шапки. Пока государь жил в Зимнем дворце, должно было снимать шляпу при выходе на Адмиралтейскую площадь с Вознесенской и Гороховой улиц. Ни мороз, ни дождь не освобождали от этого. Кучера, правя лошадьми, обыкновенно брали шляпу или шапку в зубы. Переехав в Михайловский замок, т. е. незадолго до своей кончины, Павел заметил, что все идущие мимо дворца снимают шляпы, и спросил о причине такой учтивости. „По высочайшему Вашего Величества повелению“, — отвечали ему. „Никогда я этого не приказывал!“ — вскричал он с гневом и приказал отменить новый обычай. Это было так же трудно, как и ввести его. Полицейские офицеры стояли на углах улиц, ведущих к Михайловскому замку, и убедительно просили прохожих не снимать шляп, а простой народ били за это выражение верноподданнического почтения».
Можно заключить, что придворные сановники, не любившие Павла, в любом случае имели возможность выставить его перед народом, как самодура. Ведь любое, даже правильное указание руководства можно довести до полного абсурда! Отсюда и противоречивость в мнениях, высказываемых о его эпохе.
Исторический писатель начала XX века Г. И. Чулков писал:
«…чем дальше от престола, тем спокойнее жилось российским гражданам. Император был беспощаден, если узнавал о злоупотреблениях власти. Боялись брать взятки. Судебная волокита стала легче. Грабёж населения чиновниками ослабел. Но столичные жители, особенно те, кто был причастен двору и гвардии, жили в непрестанном страхе строгого взыскания. Страна принадлежала ему, императору. Высшая сила поручила ему опекать Россию, и он, как отец, устанавливал порядок, мораль, быт»…
В результате, по словам Н. А. Саблукова, «земледелие, промышленность, торговля, искусства и науки имели в нём… надёжного покровителя. Для насаждения образования и воспитания он основал в Дерпте университет, в Петербурге училище для военных сирот… Для женщин — институт ордена св. Екатерины и учреждения ведомства императрицы Марии».
Кстати, о дворцовом быте и отношениях с императрицей можно прочесть в воспоминаниях А. О. Смирновой-Россет. Она, правда, ссылается на рассказы третьих лиц — в частности, Е. Н. Кочетовой. Вот анекдот того времени:
Миссис Мэри Кеннеди запиралась ночью с императрицей и спала у неё в комнате, потому что император взял привычку, когда у него бывала бессонница, будить её невзначай, отчего у неё делалось сердцебиение. Он заставлял её слушать, как он читает монологи из Расина и Вольтера. Бедная императрица засыпала, а он начинал гневаться. Жили в Михайловском дворце, апартаменты императора в одном конце, императрицы в другом. Наконец Кеннеди решилась не впускать его. Павел стучался, она ему отвечала: «Мы спим». Тогда он ей кричал: «Так вы спящие красавицы!» Уходил, наконец, и шёл стучаться к двери m-me К., камер-фрау, у которой хранились бриллианты, и кричал ей: «Бриллианты украдены!» или «Во дворце пожар!». К., несколько раз поверив, потом перестала ему отпирать, и он стал ходить к часовым и разговаривать с ними. Он страшно мучился от бессонницы…
Крестьяне и дворяне
Из 36[30] миллионов людей по крайней мере 33 миллиона имели повод благословлять императора, хотя и не все сознавали это.
Август Коцебу.
Император Павел рассматривал дворянство как служебное сословие, а всё крестьянство — как государственную собственность, средство оплаты дворянской службы. В таком случае, продажа дворянами его, государя, собственности (крестьян), их переход из частных рук в другие частные руки было деянием антигосударственным.
А ведь дворяне вопреки закону продавали людей, как скот. В одном и том же объявлении сообщалось и о том, что:
«Продаются 3 беговые молодые лошади, один жеребец и 2 мерина, и стая гончих собак»,
и что:
«Продаются дворовые мастеровые люди, поведения хорошего: 2 портных, сапожник, часовщик, повар, каретник, колёсник, резчик, золотарь, и 2 кучера…».
(См. «Московские ведомости» за 1797 год)
Чем это хуже или лучше практикующейся и сегодня продажи, например, футболистов, мы вам сказать не можем.
Вот ещё объявления того времени:
«Продаётся крестьянин 35 лет, с женою равных ему лет и 3 малолетними детьми. Желающие купить, о цене могут узнать в 10 части в приходе Николы на Болвановке, в доме под № 529 от самого Господина».
«Во 12 части, в прежде бывших богадельнях, у живущего Офицера продаётся девка по 16 году, знающая кружева плесть, бельё шить, гладить, крахмалить и Госпожу одевать, притом имеющая талию и лице приятное».
Историки считают, что Павел, ограничив барщину (а также в 1797 запретив продажу дворовых и безземельных крестьян с молотка, а в 1798 года — продажу украинских крестьян без земли), всё же действовал непоследовательно, за четыре года «раздарив» около 600 000 крепостных. А мы добавим, что при нём жестоко подавлялось малейшее проявление недовольства в крестьянской среде; в декабре 1796-го он закрепил крестьян за частными владельцами в Области войска Донского и в Новороссии, в марте 1798 года разрешил заводчикам из купцов покупать крестьян к своим предприятиям с землёй и без земли. Всё это так, но ведь взамен он требовал от тех, кто получал земли с крестьянами, службы! Он урезывал дворянские свободы!
«Золотой век» Екатерины был золотым веком дворянства. Дарование дворянам права не служить в армии и на государственной службе лишало крепостное право всякого политического основания, ведь крепостная зависимость была создана в интересах усиления обороны национального государства. Крестьяне служили помещику, а помещик служил государству, — то есть, крестьяне были прикреплены к земле, а не к помещикам. Эта обоюдная крепостная зависимость в интересах национальной независимости была понятна крестьянину. А потому освобождение дворян от обязательной службы государству родителями Павла, притом, что крестьяне остались в роли крепостных, было воспринято подавляющим большинством народа как величайшая несправедливость. Павел пытался выправить это положение, не более того, — вернув крепостному праву былое политическое основание, и заставив дворян снова служить.
Он был первым подлинно народным царём после Петра I. Чувство порядка, дисциплины, равенства было его руководящим побуждением; борьба с сословными привилегиями стала его главной целью. Но он исходил из интереса страны, а вовсе не желал «освобождать крестьян» или брать «под ноготь» дворян! Да, своими указами он серьёзно нарушил дворянские вольности и привилегии, дарованные Жалованной грамотой 1785 года: были запрещены губернские дворянские собрания, усилился контроль губернатора и генерал-прокурора Сената за уездными дворянскими собраниями. Но он же, стремясь экономически укрепить дворянство, учредил для него Государственный вспомогательный банк, дававший ссуду с большой отсрочкой платежа и на льготных условиях!
В 1797 году Павел объявил смотр всем числящимся в полках офицерам, и не явившиеся были уволены в отставку. Вслед за тем последовало ограничение привилегий для не служащих дворян: в 1800 году Павел распорядился большинство из них определить в военные. С октября 1799 года был установлен порядок, по которому для перехода с военной службы на гражданскую требовалось специальное разрешение Сената. Другим указом не служившим дворянам было запрещено участвовать в дворянских выборах и занимать выборные должности. Но одновременно Павел пытался ограничить приток в ряды дворянства представителей прочих сословий, а верным служащим щедро раздавал земли с крестьянами. Подобно Петру, он, как рачительный хозяин, вникал в каждую мелочь.
