25Спустя 52 года после событий июля 1943-го, в дни 50-летия победы, Солженицын побывал в местах боёв. «Так посчастливилось нам с Витей Овсянниковым, теперь подполковником в отставке, снова пройти и проехать по путям тогдашнего наступления: от Неручи, от Новосиля, от нашей высоты 259,0 — и до Орла». Не забыл писатель и свои тогдашние мечты: «А какой же я дурак был, Витя. Помнишь — про мировую революцию?.. Ты-то деревню знал. С основы» («Желябугские Выселки»).
26По просьбе М. С. Горбачёва в 1989 в Вермонт приехал редактор «Нового мира» С. П. Залыгин и привёз уцелевшую часть следственного дела А. И. Солженицына: несколько писем, несколько фотографий и блокнот с «политическими мыслями», в котором была записана и «Резолюция № 1».
27См.: «Когда я потом в тюрьмах рассказывал о своём деле, то нашей наивностью вызывал только смех и удивление. Говорили мне, что других таких телят и найти нельзя. И я тоже в этом уверился. Вдруг, читая исследование о деле Александра Ульянова, узнал, что они попались на том же самом — на неосторожной переписке, и только это спасло жизнь Александру III 1 марта 1887 года» («Архипелаг ГУЛАГ»).
28«Наш дивизион был в то время отдельным, имел свою печать и штамп. Командир дивизиона, подполковник Пшеченко (в “Пире Победителей” он — Бербенчук), сперва отпустил в отпуск себя, в Харьковскую область. Вернувшись, решил взять жену в дивизион и послал за ней одного офицера. Чтобы тот мог оформлять нужные документы, ему были выданы пустые бланки с печатями, а офицер злоупотребил, оформил себе отчисление от дивизиона, причислился к тыловым войскам и остался в тылу. Как Пшеченко покрыл подлог, не знаю. Как же теперь быть с отпусками? Кому можно верить? Решили, что поверить можно мне, что я точно вернусь день в день. И потребовали: день в день» (Из пояснений А. И. Солженицына, 2001 год).
29Ср.: «Он вызывал её к себе даже на фронт, на заднепровский плацдарм, — с поддельным красноармейским билетом. Она добиралась через проверки заградотрядов. На плацдарме, недавно смертном, а тут, в тихой обороне, поросшем беззаботными травами, они урывали короткие денёчки своего разворованного счастья. Но армии проснулись, пошли в наступление, и Наде пришлось ехать домой — опять в той же неуклюжей гимнастёрке, с тем же поддельным красноармейским билетом. Полуторка увозила её по лесной просеке, и она из кузова ещё долго-долго махала мужу» («В круге первом»).
30См.: «В одну из ночей в конце января их (власовцев. — Л. С.) часть пошла на прорыв на запад через наше расположение без артподготовки, молча. Сплошного фронта не было, они быстро углубились, взяли в клещи мою высунутую впёред звукобатарею, так что я едва успел вытянуть её по последней оставшейся дороге. Но потом я вернулся за подбитой машиной и перед рассветом видел, как, накопясь в маскхалатах на снегу, они внезапно поднялись, бросились с “ура” на огневые позиции 152-миллиметрового дивизиона у Адлиг Швенкиттен и забросали двенадцать тяжёлых пушек гранатами, не дав сделать ни выстрела. Под их трассирующими пулями наша последняя кучка бежала три километра снежною целиной до моста через речушку Пасарге. Там их остановили» («Архипелаг ГУЛАГ»).
31Б. З. Кобулов, впоследствии заместитель министра внутренних дел СССР и ближайший соратник Л. П. Берии, в конце 1953 года был расстрелян вместе со своим шефом. А. П. Вавилов на основании постановления Совета Министров, подписанного Н. С. Хрущёвым, был в 1955 году лишён воинского звания «генерал-лейтенант юстиции» и разжалован в рядовые. Полковник А.Я. Свердлов (сын Я. М. Свердлова) осенью 1951 года был арестован по обвинению в преступной связи с особо опасными преступниками и вредительской деятельности (еврейский заговор) в чекистских органах. После смерти Сталина дело рассыпалось.
32Полвека спустя, в июне 1995-го, Солженицын с сыновьями навестит кирпичный завод в Новом Иерусалиме, самый старый и самый большой в Московской области. Посетители обойдут цеха, и писатель порадуется техническим новшествам, увидит на территории бывшего лагеря жилые дома, детский сад, Дом культуры, школу, торговый центр. Узнает место, где была проходная, столовая, каптёрка. Директор завода от имени гостя сочинит для заводской газетки обращение к сотрудникам предприятия: «привет от коллеги по труду».
33Весной 1946-го В. П. Овсянников, веря в скорое освобождение Солженицына, приглашал его в свою деревню провести летний отпуск, а И. М. Соломин, демобилизовавшись из армии, в мае навестил бывшего командира в лагере на Калужской. «Да чтоб Илюшка не вздумал приносить чего-нибудь от себя, категорически запрети ему такую глупость, — писал Солженицын жене 15 мая 1946 года. — У него сейчас считанные шиши, да ещё впереди у него — устроение новой жизни».
34Н. В. Тимофеев-Ресовский вспоминал: «Ещё на Лубянке я затеял коллоквий. Там Васютинский, профессор, прочёл нам курс древних культур. Коллоквий у нас был выдающийся. Потом в Бутырках был, где я с Солженицыным просидел. Он тогда участвовал немножко в нашем коллоквии. А потом был и в лагере. В Бутырках нас участвовало человек 17… Биолог — один я. Четыре физика, четыре инженера, два энергетика и один экономист. Я там читал доклады о биофизике ионизирующих излучений, о хромосомной теории наследственности, о копенгагенских общеметодологических принципах, о значении этих принципов для современной философии онтологического направления, для современной онтологии. Затем физики читали по своей науке».
35См.: «В послевоенных камерах Бутырской тюрьмы, где я встречался с умнейшими людьми, заключёнными, обсуждался не вопрос, устоит коммунизм или нет, а обсуждалось, каким образом из него будем когда-нибудь разумно выходить. И всё то, что было там сказано правильное, — ни одна мера не была реально использована теперь при Горбачёве, а как раз всё наоборот» (1993).
36Соломин был арестован 1 мая 1947 года и обвинён в создании антисоветской партии. «Я, — вспоминал Илья Матвеевич (2003), — дружил с Солженицыным, жил на квартире у Решетовской. Попал в поле зрения. Видимо, возникла идея слепить контрреволюционную организацию как логическое продолжение солженицынского дела. Потому и закрепили за мной сразу двух стукачей. Но потом или идея отпала, или организация не лепилась — отказались. Дали 58–10, агитацию».
37«Том из старого собрания сочинений Толстого был его собственностью, он его никому не давал. Когда я всё же выпросил, — вспоминал Л. З. Копелев (1981), — то увидел текст и поля, испещрённые пометками. Некоторые показались мне кощунственными. Он помечал “неудачно”, “неуклюже”, “галлицизм”, “излишние слова”».
38Ср. у Л. З. Копелева: «Шарашечные харчи в первые послетюремные дни казались роскошными. За завтраком можно было даже иногда выпросить добавку пшённой каши. В обеденном супе, — именно супе, а не баланде, — попадались кусочки настоящего мяса. И на второе каша была густая, с видимыми следами мяса. И обязательно давали третье блюдо — кисель. Но все эти прельстительные яства не слишком насыщали. Нам всё время хотелось есть. Хлеба — 500 граммов в сутки — не хватало».
39В 1952 г. постановлением Совета Министров СССР на базе Марфинской лаборатории был образован почтовый ящик № 37, который в 1966 г. переименован в НИИА, Научно-исследовательский институт автоматики, работающий под эгидой Российского агентства по системам управления (РАСУ). Согласно официальной справке, «аппараты, комплексы средств шифрованной связи, защищённые сети и информационно-телекоммуникационные системы, разработанные и изготовленные сотрудниками предприятия, установлены в Кремле, Доме Правительства, министерствах, штабах и на передовых позициях воинских подразделений. Они надёжно работают на космических станциях, кораблях, в самолётах, бронетранспортёрах и т. д. Услугами правительственной связи пользуются должностные лица всех ветвей и уровней государственной власти. Рядом с Президентом России постоянно находится одно из изделий НИИА – известный всему миру “ядерный чемоданчик”. У истоков отечественной криптографии и засекреченной связи стояли академики В. А. Котельников, А. Л. Минц, многие другие видные учёные и специалисты послевоенного времени».
