Амри».

«Быть не жаворонком, постоянно живущим на одном и том же месте, а перелётной птицей, кричащей в поднебесье», – такие слова когда-то произнёс молодой Чингисхан. Хасанбеку молвил он их, ещё более молодому. Но уже расправлявшему нетерпеливые крылья, чтобы безоглядно взмыть вослед Повелителю.

Как давно это было! Куда же они долетели за эти годы вечных перелётов? Какие небеса предоставили им на этот раз свои бездны для передвижений?

Хан вызвал к себе Хасанбека нескоро. Лишь к вечеру следующего дня. Долго вышагивал по юрте, молча, сопровождаемый неотступным взглядом темника. Похоже – сомнения изъели Чингисхана настолько, что ему просто необходим был собеседник с правом совета. Во всяком случае, в глазах Великого не читалось готовое решение. Он ещё НЕ ЗНАЛ, как надлежит поступить. Спрашивая о второстепенных ежедневных заботах – какие потери в каждой тысяче, отдохнули ли лошади, что доносят разведчики, – он думал о чём-то своём. И говорить начал, также повинуясь лишь своим нетерпеливым мыслям – даже не дослушав нойона, оборвав того на полуслове.

– Я до сих пор не могу понять, Хасан, правильно ли мы поступили с теми двумя… Гложет меня эта мысль, доедает. Даже сны повергают меня в такую пучину печали и отчаяния, что уже не верится – наступят ли прозрение и покой… Сегодня виделись мне гиблые места. Со всех сторон возникали из-под трясины многочисленные воины во всем чёрном, включая шлемы с блестящими забралами. Окружали они нас… медленно и молча. Сеяли вокруг такой ужас, что нукеры сходили с ума и сами себе выцарапывали глаза, чтобы не видеть этого… И разносились эхом по округе памятные слова, что сказал Дэггу Тасх: «Вы в полной их власти! Они, как стая голодных волков, окружают вас со всех сторон. Их взгляд мерцает из непроглядного мрака Вселенной… И ждут они своего часа, когда на миг отвернётся Вечное Синее Небо… Ждут, чтобы разорвать вас в одночасье…» И ещё кричало эхо, твердило, что, лишь пожертвовав своим чрезмерно подозрительным темником, смогу я смягчить гнев Вечного Синего Неба.

Взгляд хана упёрся в Хасанбека. Лицо того закаменело. Губы чуть заметно шевельнулись.

– Ты надумал пожертвовать мной, о Великий?

Хан задумчиво покачал головой.

– Я надумал пожертвовать большим, Хасан… ВСЕМ, чем жил последние дни. Я больше не могу сидеть без дела. Мне очень не хотелось этого, но… нам придётся разделиться на два отряда. Большая часть тумена – семь тысяч под началом Мурада – останется на этом месте. Пусть из каждой тысячи возьмёт он по сотне и разошлёт их окрест, мелкими чамбулами. Его главная задача – ждать. И ведать обо всём, что творится вокруг. От боевых стычек уклоняться. Самое главное – быть готовым поспеть на подмогу, по первому же известию нашего посыльного. А мы…

…Они в тот же день выступили во главе отряда багатуров, прихватив ещё две тысячи – Назыра и Хасулги. Хан наконец-то решил встретиться с андой Хасанбека и всё увидеть собственными глазами. Возжелал этого так, что лично возглавил часть войска. Путь им предстоял недальний, но, невзирая на это, нукерам приходилось постоянно подгонять своих коней, чтобы удержаться за резвым авангардом, в котором следовал спешащий Повелитель.

Цепкая память следопыта Хутуг-анды вела их к цели – месту памятной встречи темника с Аль Эксеем – получше любого здешнего проводника. А Хасанбек, раскачиваясь вместе со всеми в ритме быстрой скачки, напряжённо прислушивался к тому, что творилось внутри него. Ещё в начале марша он мысленно «отпустил» своего белого зверя на поиски столь полюбившегося тому Воина. А может быть, Настоящего Хозяина? Не медлил белый зверь ни мгновенья – сразу ринулся прочь из тела, не разбирая дороги.

Хасанбек с тревогой ждал – сыщет ли? И закипало в темнике безотчётное раздражение от этой незнакомой местности с её бесконечными смертельными сюрпризами, имя которой – Чужая Земля. И, довольный, устраивался поудобнее, потягивал лапы чёрный зверь. И тлели угольками его злобные глаза…

Степной участок миновали быстро. И вот уже возникла-замаячила впереди тёмная полоса. Лес… Поползла, подрагивая, навстречу всадникам. Где-то там, в глубине её, нашли они друг друга – ханский темник-монгол и воин-одиночка Пятнистая Смерть.

Тысячник багатуров Бурхул, не доверяя мрачной тишине, исходившей от надвигавшейся зелёной стены, отдал приказ разведчикам. И рванули из общего строя резвые скакуны, привычные покрывать расстояния вдвое больше обычного, не раз уходившие от преследовавшего по пятам неприятеля. Веером рассеялись по равнине мелкие разъезды. Углубились в толщу леса.

И явился наконец-то возбуждённый белый зверь. Потеснил чёрного соперника, принёс покой и уверенность. Сразу же невероятным образом почувствовал Хасанбек, что оповещён его анда и уже спешит им навстречу…

Удивлённо приподнял бровь Великий Хан, когда ни с того, ни с сего резкий выкрик темника остановил стремительную рысь всадников. Пока разгорячённые лошади переминались на месте – Хасанбек прикрыл глаза и напряжённо вслушивался во что-то неосязаемое, пока не ощутил присутствие этого НЕЧТО.

Решительно указал рукой новое направление движения – намного левее того, куда вёл Хутуг-анда, и вновь удивлённо взметнулась бровь Повелителя. Судя по жесту Хасанбека, двигаться следовало не к лесной стене, а почти вдоль её, направляясь к островку зелени, выплеснувшейся из общего строя. Откуда у него это знание?!

…Их действительно поджидали в этой рощице. Когда авангард конного войска приблизился, раздался короткий свист, и отовсюду из-за стволов деревьев стали проступать вооружённые люди, числом около сотни. Хасанбек тут же подал знак, остановил неспешную конную лаву. Подъехал к Великому Хану и объяснил, что дальше им желательно следовать маленькой группой, взяв обоих тысячников и небольшой отряд телохранителей – покуда не стоит показывать ВСЕМ воинам, с чем именно они столкнулись. Нужно сначала разобраться самим… Согласился хан с этими доводами и, морщась, слез с коня. Не ускользнула от темника болезненная гримаса Повелителя. Да-а, как ни хорохорься, а годы берут своё.

…Не сразу Хасанбек своего анду признал. Сначала просто скользнул взглядом по приблизившимся к ним неизвестным воинам – искал знакомое одеяние с грязно-зелёными пятнами, где штаны являли с коротким халатом единое целое.

– Здравствуй, достопочтенный Хасан! – неожиданно донеслось от ближайшего воина, обряженного до того нелепо и диковинно, что поначалу темник вообще принял его за куст с торчавшими во все стороны ветками.

– Аль Эксей?! – всмотрелся он в «куст». – Ты ли это?

Тот откинул капюшон и встряхнул головой. На хана смотрело незнакомое лицо, пуще прежнего перемазанное разными красками. Но белый зверь Пятнистую Смерть узнал мгновенно. Радостно заворочался и выпрыгнул наружу. Растянулся меж двумя воинами. Обернулся незримой дымкой, соединяющей обоих в единое целое. Поразительно… Они смотрели друг на друга и не нуждались в словах. Слова, казалось, вспыхивали в сознаниях обоих воинов. Впитывались. Рождали ответные.

«Здравствуй, Хасан!»

«Здравствуй, анда… Рад тебя видеть!»

«Звал?»

«Звал… Чингисхан жаждет своими глазами убедиться в правдивости всего, что я ему поведал».

Великий недоумённо рассматривал примолкших воинов, которые без злобы, но буквально пожирали друг друга горящими взглядами. Хан чувствовал – что-то происходит… но что?

Тем временем побратимы продолжали разговаривать мысленно, пока не спохватились, обратив внимание на воцарившуюся напряжённую тишину. Обнялись, похлопали друг друга по спинам и начали представлять своих спутников. Первым делом Хасанбек подвёл анду к Потрясателю Вселенной. Почтительно склонив голову, Аль Эксей заверил Великого Хана в полном дружелюбии воинов, которые пришли на встречу вместе с ним. После же – выпрямился и открыто посмотрел в глаза старца. Выдержал ответный взгляд и, прижав к сердцу ладонь, поклонился. Отошёл в сторону, жестом пригласил следовать за собой.