Лиз знала, что все они думают. Они думают, что, прося их о жертвах, она не готова принести свою. Что из всех четверых идеальным кандидатом является именно она. Особенно теперь. Теперь, когда она рассталась с Ником.

И в эту минуту Лиз поняла, что проиграла сражение. Если она не готова возглавить «Женскую силу» сама, то вряд ли может рассчитывать, что они не продадут ее тому, кто готов сделать это.

У нее оставался только один шанс, чтобы переубедить их. И пора было им воспользоваться.

– Когда я была в Лидсе, я виделась с Дэвидом.

– И? – Джинни была уже готова разразиться поздравлениями по поводу развода.

– И он рассказал мне одну историю про Росса Слейтера. Историю о том, как однажды он купил компанию у старика, который всю свою жизнь создавал ее. Сначала старик не хотел продавать свое дело, но Слейтер сумел уговорить его. Как мы все знаем, он очень красноречив. И знаете, чем кончилась сделка?

Лиз видела, что все напряженно смотрят на нее, словно опасаясь, что ее слова убьют курицу, несущую золотые яйца.

– Он предложил старику место в совете компании. Сказал, что было бы глупостью покупать компанию без творческих сил, стоящих за нею, совсем как нам. А потом, когда старик осмелился возразить ему, то в два счета оказался за воротами.

Лиз сделала паузу и по наступившей тишине поняла, что наконец заставила их задуматься.

– Еще через год старик умер, так и не получив никакой радости от миллиона, который лежал на его счете в банке.

Джинни собралась возразить. У нее на кону стояло больше, чем у остальных.

– Возможно, старик уже просто выжил из ума.

– Дэвид сказал, что он был разумен, как пятидесятилетний.

– Я не знала, что Дэвид такой специалист по психологии. – Лиз оставила ее слова без ответа.

– Не думаю, что он был полным идиотом. Росс Слейтер хотел выжить его, вот и все. И если мы продадим «Женскую силу» Слейтеру, он разрушит ее, а когда мы попытаемся ему помешать, избавится и от нас.

– Как я понимаю, ты против продажи? – спокойно спросила Бритт.

Одна фраза Дэвида вдруг всплыла в памяти Лиз. Росс Слейтер сможет продать снег эскимосам. Он начал мелким торговцем, и остался им по сию пору. Только на этот раз он предлагает им купить их собственную гибель, а они барахтаются на его ладони, ожидая, когда он сожмет ее в кулак!

– Против.

Бритт повернулась к остальным:

– Остальные акции у вас двоих. Что, по-вашему, нам следует делать? Принять предложение Слейтера или послать его подальше?

– Я не могу понять, зачем мы даже обсуждаем это. Конечно, принять. Это идеальное решение!

Джинни с изумлением смотрела на своих подруг. Для нее все было просто. Им нужен кто-то, чтобы руководить «Женской силой», а Росс Слейтер хочет этого да еще собирается сделать их богатыми.

– Если мы боимся, что он не сдержит слово, то почему бы нам не потребовать письменных гарантий в контракте?

– Потребовать гарантий мы, конечно, можем, но он никогда не согласится занести их в контракт. Он скажет нам, что мы должны верить ему.

– А почему мы не должны ему верить?

– Потому что он вроде похотливого старика с мешком сладостей. Если бы у него не было на уме ничего грязного, он не предлагал бы нам их!

Бритт повернулась к Мел, которая на этот раз спокойно слушала, что говорят ее подруги.

– Что думаешь ты, Мел? У тебя десять процентов акций. Продавать или не продавать?

– Ах, Боже мой, я не знаю. Иногда мне кажется правильным то, что говорит Джинни. Но есть в этом Россе Слейтере что-то такое… Я не могу даже выразить… А, знаю!

Все устремили взгляды на нее, ожидая услышать довод, который положит конец сомнениям.

– Он носит замшевые туфли, а мой отец говорил, что никогда нельзя доверять человеку в замшевых туфлях!

– Ну, знаешь, Мел, – огрызнулась Джинни, – ты еще скажешь, что у него глаза поставлены слишком близко друг к другу!

– Раз уж ты упомянула об этом, Джинни, то немного да. А помнишь его рукопожатие? Я ожидала, что это будет рукопожатие Арнольда Шварценеггера, а оказалось – Вуди Аллена!

– Спасибо, мы поняли вас, доктор Фрейд! – Джинни едва могла сдержать свое раздражение. – У кого-нибудь есть разумные доводы? Бритт, а ты что скажешь?

Бритт поправила свои бумаги, полностью отдавая себе отчет в последствиях, которые могут возыметь ее слова. Перед ней разверзлась пропасть, в которой в любой момент могут сгинуть дружба и доброе отношение к ней трех женщин, сидящих здесь. Особенно Лиз.

Наконец она подняла на них глаза:

– Я не думаю, что было бы правильно мне высказываться. Я с радостью дам любой совет по условиям сделки. Но я не акционер. Эта компания принадлежит вам троим, но не мне. Поэтому я пасую.

Она попыталась изобразить небольшую нейтральную улыбку, но эта улыбка не успела сойти с ее губ – слова Лиз заставили ее превратиться в болезненную гримасу:

– Знаешь, не надо этого, Бритт. Этой чушью мы все уже сыты по горло. Я хочу правды, – она безжалостно смотрела в глаза Бритт, не давая той отвести взгляд, – я заслужила правду. И больше, чем кто-либо на свете, ты должна сказать ее мне.

Бритт перевела взгляд на руки Лиз. Для такой стройной женщины ее руки были на удивление крепкими, и на одном ногте Бритт заметила крохотное пятнышко лака. Так что же ей сказать? Из всех присутствующих самой горькой правда будет именно для Лиз. А Лиз была именно тем человеком, кому она ни за что не хотела бы причинить боли.

– Давай, Бритт. Я выдержу. Я уже большая девочка. – Бритт подняла глаза и, не обращая внимания на двух других, посмотрела прямо в глаза Лиз:

– Мне жаль, Лиз, мне действительно жаль, но второго такого предложения у вас не будет Я думаю, что вам надо продавать.

– Ну а ты, Мел?

Хоть Мел с ее иррациональными предрассудками может оказаться на ее стороне против безжалостной деловой этики, берущей, похоже, сегодня верх.

Мел потянулась к ней и взяла ее руку в свою.

– Мне тоже жаль, Лиззи, но я согласна с Бритт. – Внезапно Лиз почувствовала себя безумно усталой, словно древняя немощная старуха, все битвы которой были выиграны или проиграны давным-давно. Она медленно поднялась и наклонилась к столу, чтобы собрать свой портфель, который ей никогда уже больше не понадобится.

Она потеряла Дэвида, потом Ника и вот теперь «Женскую силу». Она потерпела поражение и в любви, и в работе, а теперь она теряет друзей, благодаря которым смогла вынести те, другие утраты. Лиз медленно переводила взгляд с одного лица на другое, словно стараясь запечатлеть их в своей памяти перед долгой разлукой.

– Ну тогда желаю удачи. Надеюсь, что в самом скором времени вы не обнаружите, что Росс Слейтер – убийца. Не оставляйте его у себя за спиной. Если вам понадобится совет, обратитесь к Дэвиду, он знает Слейтера лучше, чем я.

Лиз встала и направилась к двери. Что-то часто ей приходится уходить.

Но Мел оказалась у двери первой и попыталась остановить ее.

– Лиззи, не уходи…

Лиз покачала головой и не остановилась. Говорить больше было нечего. Она не хотела быть частью «Женской силы», принадлежащей Россу Слейтеру. У нее оставалось только одно желание. Попасть домой. По парадной дорожке добежать до входной двери. Своим холодным лицом прижаться к мягким щечкам Джейми и Дейзи и расцеловать их. Они – это все, что у нее теперь есть. Лиз бросила взгляд на часы. Через полчаса она будет с ними. Поспешно натянув пальто, она направилась к стоянке, зная, что слезы сможет удержать только до тех пор, пока не оглянется. Поэтому она не видела, как Бритт достала из своего портфеля записную книжку и стала листать ее в поисках телефона Дэвида.

Когда Лиз сворачивала с дороги из Льюиса на проселок, ведущий к Симингтону и к ее коттеджу, она обратила внимание, что погода явно не соответствует ее настроению. Она была идеальна. Солнце сияло, небо было таким синим и глубоким, что на него было больно смотреть, а красные и золотые листья все еще держались на ветвях. Деревья были похожи на те, которые Джейми рисовал у себя в садике. Ласточки густо висели на телеграфных проводах, словно в кадре из фильма Хичкока, готовясь улететь на юг при первых заморозках. Все было пышно и величественно. Оказывается, она была так занята мыслями о Нике и «Женской силе», что не заметила, как природа поднялась к себе наверх и переоделась к ужину.