Но Сюзанна – не Бритт. Она полна энтузиазма, она добра и трогательна. И она любит его. Возможно, для него лучше всего было бы начать строить новую жизнь с ней.

Услышав вокруг себя характерный шелест бумаг, Дэвид понял, что пресс-конференция подходит к концу. Ему надо выбраться отсюда, пока Лиз не заметила его. Прятаться здесь нет никакого смысла. Он ей не нужен. У нее теперь новая жизнь. У него тоже.

Подняв воротник плаща, он выскользнул из задних рядов и направился к выходу. Уже дойдя до вращающейся двери, вдруг испытал непреодолимое желание обернуться и бросить на Лиз последний взгляд.

Но он устоял перед соблазном. Решительно положил ладонь на полированную латунную ручку и толкнул ее. И тут полузабытый голос обратился к нему сзади громким театральным шепотом:

– Привет, незнакомец. Хочешь улизнуть, даже не поздоровавшись?

Он в изумлении обернулся.

Прислонясь к деревянному столбу, со злорадной усмешкой в глазах, явно наслаждаясь его смущением, стояла Мел.

– Как Джейми и Дейзи?

Дэвид пробирался по запруженным машинами улицам Лидса. На переднем сиденье рядом с ним сидела Лиз. Он с горечью подумал, что для других водителей они выглядят как обычная супружеская пара, возвращающаяся с работы или из супермаркета. Только вот они не были супружеской парой.

– Прекрасно.

– Я скучаю по ним каждый день.

– Да?

– Я подумал, что теперь, когда у меня есть дом, они могли бы приехать погостить у меня.

Дом. И кто еще в доме? Мысль о Сюзанне мелькнула в голове Лиз и сделала ее ответ острым как нож:

– Им еще рано путешествовать одним.

– Я приехал бы и забрал их.

– Слишком далеко. Не думаю, что это было бы разумным.

– Лиз, это недалеко.

– А по-моему, далеко. И, в конце концов, мы еще успеем поговорить об этом.

Когда под внезапно хлынувшим проливным дождем они свернули налево, на автостраду, она попыталась нарушить напряженное молчание:

– Как жизнь в «Селден Бридж стар»?

– Замечательно. Это не Флит-стрит. И это то, что мне нравится больше всего.

Он улыбнулся, не зная, поняла ли она его. Лиз внимательно поглядела на него.

– А почему ты не сказал мне, что ушел из «Ньюс»?

– Я не думал, что это будет тебе интересно.

Дэвид не отрывал глаз от дороги, но в его голосе она услышала горечь.

– Разумеется, мне интересно. Так почему ты ушел?

– Знаешь, это обычная история. Мужчина средних лет теряет семью и открывает для себя традиционные ценности. Он решает, что не хочет вторгаться в частную жизнь других людей. Хочет видеть в людях прежде всего хорошее. Для редактора бульварной газеты позиция не слишком удобная.

– И ты действительно открыл для себя традиционные ценности?

В голосе Лиз Дэвид услышал удивление.

– Думаю, что открыл, иначе я не оказался бы здесь. Наверное, я стосковался по чему-то надежному и респектабельному, – он довольно рассмеялся, увидев выражение пристального внимания на ее лице, – и это уж точно не деньги.

Пока он был занят лавированием в густом потоке машин, Лиз разглядывала его лицо. Казалось, Дэвид помолодел и стал более энергичным. Уход из бульварной журналистики с ее волчьими законами пошел ему на пользу. А может быть, он просто стал раньше ложиться спать и реже ходить на деловые обеды. Что бы это ни было, это повлияло на него хорошо.

Он бросил на нее ответный взгляд, но в смущении отвернулся.

– Ну, хватит обо мне. Как ты? Выглядишь прекрасно, а «Женская сила», похоже, преуспела.

– Да.

– Твоя мечта сбылась. Сочетать работу и детей.

– Чушь!

Дэвид с изумлением уставился на нее и едва не врезался в едущую впереди машину. Лиз инстинктивно вытянула руку и коснулась его руки, лежавшей на ручке передач. Дэвид дернулся так, что она отпрянула, удивленная силой его реакции.

– Почему чушь?

– Потому что «Женская сила» в кризисе. Бритт говорит, что мы должны работать полный рабочий день, даже больше, чем полный день, или нам надо взять управляющего, который будет это делать.

Лиз вдруг поняла, что Дэвид не слушает.

– «Бритт говорит», – тихо повторил он. – Я не знал, что вы с Бритт снова дружите. Как она?

– Так себе. По-моему, так и не оправилась от потери ребенка.

Машину едва не занесло. Даже не оглянувшись назад, Дэвид вырулил на обочину.

– О Боже, – он опустил голову на руль, – она не сказала мне, что потеряла ребенка!

Они вместе вошли в стеклянные двери «Селден Бридж стар», и Лиз увидела, как на ее глазах редакция оживает. Точно так же было в «Дейли ньюс». Присутствие Дэвида было словно искра, от которой занимался огонь. Ноги убирались со столов, бумажные стаканчики из-под кофе летели в мусорные корзины, звонки, которые ждали своей очереди с утра, спешно делались, а номера «Спортинг лайф» торопливо прятались в столы.

Она прошла за ним в его кабинет, удивляясь тому, как он ухитряется одновременно отвечать восьмерым и при этом держать в голове расположение статей в номере вплоть до последнего дюйма последней полосы.

На стенах кабинета гордо красовались, словно это были первые страницы «Сан» или «Дейли мейл», номера его собственной газеты. Как и в «Ньюс», у Дэвида был личный компьютер, благодаря которому он, к вящей досаде начальников отделов, мог переправлять любые заголовки вплоть до момента отправки номера в печать.

Из личных вещей на его столе была только одна – фотография Джейми и Дейзи в серебряной рамке. Лиз взяла ее в руки и улыбнулась. Как сильно оба они изменились за такое короткое время.

– Итак, – Дэвид сел в черное кожаное кресло, ее подарок по случаю его назначения редактором «Ньюс», – я слышал, что ты имеешь шансы скоро стать богатой женщиной.

Лиз с удивлением подняла глаза от снимка. Как он узнал, что она выходит замуж за Ника? Ведь она еще не успела рассказать ему об этом.

Дэвид снял плащ и бросил на стул. По крайней мере в одном аспекте он не изменился.

– Я слышал, что Росс Слейтер хочет купить «Женскую силу» Вы согласны продать ее ему?

Боже милосердный, Слейтер еще не сделал им предложения, а Дэвиду уже все известно.

– Не знаю. Ты думаешь, стоит продать?

– Это зависит от того, как страстно вы хотите разбогатеть, – он взял пресс-папье и несколько раз переложил его из одной руки в другую, – и насколько «Женская сила» дорога вам.

– Очень дорога. Мы выпестовали ее с пеленок. Это не просто компания, Дэвид, она единственная в своем роде!

– Тогда почему вы допускаете даже мысль о том, чтобы продать ее этой акуле Слейтеру?

– Нам надо что-то делать. Мы перестаем справляться с ней, она становится слишком большой для нас. Мне уже приходится работать больше, чем я хочу. И она уже почти разрушила семейную жизнь Джинни, – Лиз встала и посмотрела из окна на серый песчаник округи. – Бритт думает, что, если Слейтер сделает нам предложение, он оставит нас в качестве директоров с неполным рабочим днем. Естественно, для нас это соблазнительно. «Женская сила» получит должное руководство, а мы все еще будем заняты в ней. Возможно, это лучшее решение.

Дэвид с размаху ударил пресс-папье о стол.

– Видно, что вы не знаете Росса Слейтера. Он бизнесмен, Лиззи, а не работник социального обеспечения. Он не захочет, чтобы вы путались у него под ногами, выбивая для своих драгоценных женщин гибкий график работы или отпуск на время школьных каникул, какие бы клятвы на этот счет он ни давал, когда будет уговаривать вас продать ему «Женскую силу».

– Похоже, что ты много знаешь о Россе Слейтере. – Дэвид встал и оперся о спинку стула.

– Верно. Знаю. Когда я был молодым репортером в Брэдфорде, ко мне пришел пожилой человек. Сорок лет он сам вел свое дело и только что продал его Слейтеру. Он даже не был уверен, что хочет его продать, но Слейтер уговорил его, предложил место в совете директоров, спрашивал его совета, говорил ему, что его опыт не купишь ни за какие деньги. – Дэвид горько рассмеялся и закрыл глаза, живо представив себе прошлое. – Через полгода его выжили из его собственной компании. Тогда-то он и пришел ко мне. Но я ничем не мог ему помочь. Я слегка пощипал Слейтера, задал ему несколько неприятных вопросов, но это было все. Все было сделано по закону. Старик был убит горем. Через год его не стало.