– Благодарю, – сказал Балавадива, когда девочка поставила перед ним поднос. Его взгляд просто завораживал нашу дочь. Мне показалось, что он проникал в самую душу Вэл. Она шагнула назад, тяжело и немного испуганно дыша, но глаз не отвела. Обычно Свартальф нападал на любого, кто осмеливался побеспокоить ее. Но сейчас он сидел на месте, выпрямив спину и подняв хвост.

– Простите, – через минуту произнес Балавадива. – Я не хотел быть грубым. У тебя необычное будущее, юная леди. Я не знаю, какое именно, но я чувствую это, как порыв ветра перед бурей. – Он перевел взгляд на меня, потом снова на нее. – Не пугайся. Это будущее может быть великим. Мы присмотрим за тобой с заботой и любовью.

И его слова не звучали напыщенно или льстиво. Я встал и обнял дочь. Она улыбнулась мне, на мгновение прижалась, а потом отстранилась. На щеках вспыхнул румянец. Бен завистливо посмотрел на сестру, но промолчал. Славный парень.

– Черт побери! – взревел Фотервик-Боттс. – Разрази меня Тор, если я позволю какому-нибудь сукиному сыну коснуться хоть волоска с твоей головы. Я разрублю его от макушки до немытой жопы! Простите за солдатскую прямолинейность, мисс.

– Я думал о других защитниках, – заметил Балавадива.

– Чушь! Что может быть лучше стали и прямее клинка!

– Но мы ценим вашу помощь.

– Да против меня не устоит ни одно из этих вшивых восточных оружий, ни сабля там, ни ятаган. Или как там называются эти побрякушки. Когда я воевал с Варяжской...

– Я с радостью послушаю твою историю, – мягко прервал его Балавадива. Давай начнем с самого начала, с тех заклинаний, которые наложили на тебя при рождении. Вероятно, устойчивость против ржавчины? Непобедимость? А как ты сохраняешь заточку, если мои вопросы тебя не смущают?

– Вовсе нет, сэр. Счастлив все пояснить для вас. Гр-рмп! Вы прямо в точку попали. Такое имечко, как Кусачий Бурни, просто так не дают. Могу разрубить цепь с одного удара. Или железную чурку, если не слишком толстая. Иначе придется рубить два-три раза. Лезвие почти не замечает сопротивления. Должен признаться, когда мне нужно было заточиться, это была та еще работка. Если бы мои хозяева к тому времени не стали христианами, они бы вернули меня к мастеру. А так, целый месяц меня точили, полировали...

Я поразился, как быстро Балавадива вытянул нужные подробности из этого старого паразита. Когда он закончил, появились Джинни и Фьялар.

Гном преобразился. Он не отказался искупаться в ванне, правда, он так долго нежился под душем, что залил весь пол. Джинни подключила наших домовых, и они соорудили приемлемую одежду для гостя. Он тоже моментально оценил силу нашего священника и склонился так низко, что борода коснулась ковра.

– Иа радоваться встретить вас, – сказал он на ломаном английском, который успел пока усвоить.

Несколько дней спустя он уже свободно разговаривал с нами, но так и не избавился от акцента. И прекрасно справился с зубными "с" и "з". В современном скандинавском они исчезли, зато когда-то были в старонорвежском.

– Чему мы обязаны таким приятным визитом? – поинтересовалась Джинни.

– Мы думали над работой, за которую вы взялись, – сказал Балавадива. Под "мы" он, видимо, подразумевал вождей племени зуни. Или еще каких-нибудь Созданий? – Мы молились, заклинали стихии и проводили обряды. Мы выяснили: действительно появились орды злых, могущественных Сил, и гнездятся они на Луне. Вы знаете о них больше, чем мы. А нам известно, как они сбивают с пути истинного наших местных Созданий. Мы должны работать вместе.

– Может, нам с Вэл уйти? – тоненьким голосом спросил Бен, чем несказанно меня удивил.

Балавадива улыбнулся ему:

– Позже, когда мы начнем обсуждать детали. Все равно то, что я собираюсь предложить, скрыть не удастся. Но я уверен, что вы и так не станете болтать об этом на всех углах. И... – его взгляд вернулся к Валерии, – тебе лучше знать обо всем.

Молодежь уселась на пол и принялась внимательно слушать. Время от времени они поглаживали Свартальфа, который растянулся между ними. Джинни потом объяснила мне, что в юном возрасте полезно хоть раз испытать чувство благоговейного страха. Я припомнил свою молодость и согласился.

– Вам нужно найти спокойное место, где вы сможете работать над лунным кораблем, – заметил Балавадива. – Оно не должно привлекать любопытных и случайных путников. Еще оно должно находиться поблизости, чтобы мы могли защитить его своими силами и магией. Зуни предлагают расположиться в нашей резервации, возле Дова Йаланне.

Гора-сердце, Громовая гора, священная гора зуни.

Плюнув на спасение мира, мы хотели сперва все бросить и провести остаток школьных каникул с детьми. Но Джинни решила, что это – непозволительная роскошь. Она не только обучала Фьялара языку, но и присматривала за ним. Хотя он был хитрым гномом и прекрасным мастером, но на чужой территории оказался совершенно беспомощным. Он запросто мог вляпаться в какую-нибудь историю, и тогда – прощай секретность! Кроме того, чем скорее Джинни и Балавадива возьмутся за дело, тем больше у нас шансов победить демонов. А ведь шансов у нас и так немного.

Мы ничего не знали о природе нашего противника – только обрывочные сведения – ни о численности, их приемах, работе на Земле и в космосе, ни об их организации. Да, они хотели держать людей в пределах Земли и остаться на Луне полноправными хозяевами, а потом? Имея за плечами такую прекрасную базу, да еще учитывая магическую силу Луны, они вполне могли устроить человечеству сладкую жизнь. О, в этом сомневаться не приходится. Но какими средствами? Начали ли они уже работать над этим?

Естественно, Враг уже начал, подумалось мне. Сам он не принимает, конечно, в этом участия, зато наверняка присматривает за ходом дел. Я легко мог представить, как демоны расчищают ему путь в наш мир.

Нет, представлять такое мне вовсе не хотелось. Враг всегда стремился склонить нас ко злу, а мы и так слишком часто впадали в грех. Вспомнить только о событиях в Конго. Или как в прошлом веке преследовали евреев, а ведь это было не так давно и легко может повториться... Например, в какой-нибудь сильной державе, которая проиграла войну и решила, например, сквитаться с миром, начав с евреев... Или в другой большой стране, где господствует идеология, поддерживаемая тайной полицией, концентрационными лагерями и массовыми репрессиями... Все может случиться. И если за дело возьмутся лунные демоны, пустив в ход искушения, ложь, иллюзии, разрушения и отчаяние, то человек снова пойдет войной против человека.

Но мы жили днем насущным, радуясь всему, что окружало нас. Благослови бог мою Джинни, она отправила меня с Вэл и Беном на отдых. А сама осталась дома, работая и приглядывая за Криссой. Боюсь, что спала она урывками.

Я повел детей к каньону, о котором им все уши прожужжали, и мы поднялись в горы, избегая обычных маршрутов. Это было прекрасно – красноватые стены каньона покрывали травы и заросли можжевельника. Внизу протекала речка, в которой резвилась рыба. В одном месте она разливалась в озерцо, где, в принципе, можно было купаться – если не боишься отморозить все выступающие части тела. Вокруг порхали птицы. Ночью на небе сияли крупные звезды. Мы разбили небольшой лагерь. Эти часы я запомнил навсегда и часто вспоминал их потом, когда жизнь брала меня за горло.

А дома работа кипела. Джинни связалась с Барни Стурлусоном, и тот развил бурную деятельность. Воскресенье там или нет, но он достал деньги, распотрошил склады, поднял в воздух тягачи и выплатил рабочим двойную зарплату. Когда я вернулся, для Фьялара достраивали кузницу и жилые помещения, а часть оставленного в Норвегии оборудования уже была в ПУТИ.

Но гном оставался у нас, пока все не было готово. Собственно, никого из белых людей не допустили на первый обряд очищения горы. Потом я видел одно из таких заклинательных шествий – индейцы танцевали с раскрашенными лицами, в головных уборах из перьев.

После накладывали защиту. Джинни использовала западную магию, а зуни собственные заклятия, похожие скорее на молитвы, чем на Искусство. Под конец мы убедились, что ни одно Создание не может сломать эту преграду. Против людей у нас также было средство – Фьялару выдали не только телефон, но и свисток, по сигналу которого к нему немедленно мчались на помощь. Гном пришел в восторг от его визга. Оставалось надеяться, что во время работы он не станет злоупотреблять этой свистулькой.