– Это полный чертеж? – жадно спросила она.

– Гм, не совсем. Здесь система заклинаний и эскиз метлы, которая спокойно облетит всю Солнечную систему из конца в конец. Но, по его расчетам, нам необходимы материалы, особенно для двигателя, которые еще не открыты, даже непонятно, откуда их взять. К тому же магическую силу, которая должна защищать от радиации и помогать в управлении метлой, нужно втиснуть в такой малый резервуар, что он не выдержит давления. Я слышал мнение, вернее байку, о металле зачарованных мечей.

– Это может быть выдумкой чистой воды.

– Ага, оно стало никому не нужным, когда появилось огнестрельное оружие.

Я вспомнил меч, который однажды держал в руках, и слышал о других, ему подобных. Но их необычная сила напрямую зависела от владельцев, а сталь была самой обыкновенной.

– Барни мог бы привлечь своих магов, – чуть дрогнувшим голосом произнесла Джинни.

Реальность поднимала свою отвратительную голову.

– Постой. Послушай, любовь моя. Нельзя лететь вперед сломя голову. Первым пунктом программы будет договор с аль-Банни. Он держал эти записи в тайне, потому что после публикации его политические противники растащат по кускам и его, и проект "Селена". На самом деле он отказался от разработок еще до того, как закончили монтировать систему жизнеобеспечения, потому что знал нововведения не пройдут. Все, на что он осмелился, это поддержать нашу группу, например, подарив кусочек лунного камня. А потом НАСА объяснит республиканцам в Конгрессе, что "Селена" вовсе не подавляет частные космические исследования. Но все равно никто не поверит.

– И сейчас дела у аль-Банни обстоят так плохо, что он передал свои разработки под строжайшим секретом, – кивнула Джинни. – Какая отвага! И с нашей стороны будет не только нечестно, но и глупо разглашать эти сведения. Нашего высокопоставленного друга сметут, а враги воспрянут. И все-таки он ведь не ждет, что мы оставим это как есть?

– Нет. Конечно, нет. Наверное, передадим это Барни. Тайно и ни словом не упомянув, откуда мы это взяли – хотя он обязательно догадается, – и все вместе решим, что с этим делать. Если понадобится, он прокрутит наши деньги по банкам и выпишет чек, чтобы операция "Луна" могла действовать.

– Если мы действительно за это возьмемся, то деньги достанем. Да, это разумно, – заключила Джинни. – Не стоит связываться с почтовыми переводами или наличным расчетом.

Утром наше рвение резко поубавилось.

Договорившись между собой о том, что именно говорить Барни, мы набрали номер его телефона. Поймали его дома, когда он собирался уходить играть в гольф. Барни жил в одном часовом поясе к востоку от нас. После его удивленного приветствия Джинни ровно и спокойно произнесла:

– У нас есть кое-что для тебя и только для тебя. Можешь прислать сюда доверенного человека в качестве курьера?

Как я и думал, он быстро сообразил, в чем дело.

– Насколько доверенного?

– Довереннее не бывает. Предпочтительно кто-либо вне подозрений. Но главное, чтобы он мог отследить, избежать и защититься от попыток сбить его с пути. А такие попытки будут обязательно, если ты улавливаешь мою мысль.

– Думаю, да. Сейчас прикину... Лучшего кандидата сегодня я уже не застану. Попробую завтра и надеюсь, что во вторник он будет у вас. Нормально?

– Вполне. Лучше перестраховаться, чем потом кусать локти. Он может заехать к нам домой? – Барни кивнул. – Хорошо. Когда он согласится, пусть позвонит мне. Я назначу время, как обычному клиенту. Это ведь мужчина? По телефону он представится как мистер... как джентльмен, о котором ты так любишь рассказывать разные истории.

Барни не сдержался и хихикнул. Его двоюродный дедушка был дровосеком в северных лесах – фигура эпическая уже при жизни. О большинстве его приключений нельзя было упоминать в приличном обществе. Например, о нем самом, поварихе Лене, галлоне самогона и медведе, который... А, неважно.

– Думаете, вам грозит опасность? – нахмурился Барни.

– Неизвестно, и кто знает, не будет ли грозить в ближайшем будущем, ответила Джинни. – Но на всякий случай нужно держать ухо востро.

– Точно, навострюсь и я. Господи, если бы мы могли спокойно сесть и потолковать, как в старые добрые времена!

– Еще потолкуем, – заметил я. – На самом деле у нас для тебя хорошие новости. Но пока говорить не будем – боимся сглазить.

Немного посплетничав о знакомых, мы отсоединились.

– Так, а как насчет Уилла? – поинтересовался я.

Джинни заметно смутилась. Потом пришла в себя и поджала губы.

– Зачем? Если ты обещал аль-Банни хранить секрет?

– Я обещал не упоминать его имя и вообще его причастность. Но он сам сказал, что передает эти материалы операции "Луна" и делайте что хотите. А "Луна" – это не только ты и я. Мы должны посвятить и остальных.

– Но зачем привлекать Уилла сейчас?

– Он больше остальных знает, что творится на Луне.

– Не так уж и больше.

Я опешил.

– Если мы всерьез займемся этим делом, нам понадобится астроном. Да, я знаю, что астрономы – достаточно узкие специалисты, но Уилл разбирается в основах теории и знает, где найти сведения, которые могут нам пригодиться... Черт возьми, Джинни, он же твой брат! Разве ты ему не доверяешь?

– Доверяю, конечно. Но я... честно говоря, я боюсь за него больше, чем стараюсь показать. Эти его кошмары, депрессия и... – Она помолчала, принимая решение. – Все равно я хотела его повидать – чтобы узнать, все ли в порядке. Звонила сегодня несколько раз, в перерывах между клиентами, но он не отвечал. Давай позвоним еще раз, но позже.

Она встала, прильнула ко мне и быстро чмокнула в щеку:

– А теперь иди. Мне нужно кое-что укрепить здесь до завтрака.

Я пошлепал на кухню, где возилась Вэл. От аромата у меня забурчало в животе.

– Помощь не нужна, киска? – спросил я. – Нет, спасибо. Почти готово. Я погнала Бена накрыть на стол.

Ее тоненькую фигурку облегали голубые джинсы и футболка с надписью: "Ярмарка гоблинов – скидки на Хэллоуин". Вэл повернулась ко мне. Я едва расслышал ее слова из-за шкворчания и шипения на плите.

– Па, что происходит? Что творится, только честно?

– Ну, гм, понимаешь, мы не можем, э-э, пока обсуждать этот вопрос, промямлил я, отведя глаза от маленького напряженного лица. – Мы с мамой помогаем, как можем, расследованию катастрофы во время запуска. Но... ничего страшного. Все под контролем.

– Да ну? – прищурилась она. – И дело ведь не в том скукоженном инквизиторе. Я знаю и тебя и маму. И дядю Уилла. Происходит что-то серьезное. Что-то непонятное. Разве нет?

– Да, мы очень заняты, проблем навалилась куча...

– Ты ведь наврал тем журналистам, да? Ну, наплел, что полет провалился из-за саботажа или недочетов. Но дело-то в другом, а? Вы с мамой постоянно улетаете. Куда? И зачем?

Спустя несколько лет мы рассказали дочери – о, очень осторожно – о ее похищении и спасении из Ада. Для нее прошло совсем мало времени, несколько секунд, и Вэл почти ничего не поняла. И не запомнила. Но наш рассказ все-таки что-то пробудил в ней. Кроме того, она всегда отличалась редкой наблюдательностью и способностью сопоставлять факты.

– Ладно, солдат, – сдался я. – Дело темное. Будь настороже и, если почувствуешь что-то неладное, зови на помощь. Я надеюсь, что до такого не дойдет. Пока ничего добавить не могу. Твоя задача – держаться в стороне. Приказ понятен?

– Так точно, сэр! – отрапортовала дочь и вернулась к плите. Какие длинные тени отбрасывали ее ресницы на щеки, какими тонкими и хрупкими были руки, державшие крышку сковороды и ложку! А ведь она прекрасно играла в волейбол и могла подчинить себе любую лошадь.

– Отлично. – Я позволил себе потрепать дочь по плечу. – И мы ничего не скажем Бену и Криссе, идет?

– Обвершенно и соболютно, не скажем. – Потом она привычно защебетала, словно это воскресенье ничем не отличалось от предыдущих: – Готово! Еще не воешь от голода?