Что бы ни говорили люди, он никогда не поймет, что случилось с этой прелестной леди.

Пом свернул на тропинку к своему дому и уловил какой-то запах, а потом и движение. После того, как на него напал лорд Нортклиф, Пом был настороже и уже собрался нанести удар, но услышал женский голос, прошептавший:

– Пом? Это ты?

– Мисс Эми! – Пом приложил руку к сильно бьющемуся сердцу. – Что вы здесь делаете в этот час? Уже почти одиннадцать.

На самом деле он понял, почему она пришла. Она знала, что его светлость сбежал, и хотела, чтобы Пом его поймал.

Но она сказала совсем не то, что он ожидал:

– Я хочу, чтобы ты завтра сделал кое-что для меня.

– Завтра? – Что бы это могло быть? – Для вас?

– Я хочу, чтобы ты отослал вот это. – Она протянула ему небольшой перевязанный веревкой пакет. – Отошли это по почте в Эдинбург, Шотландия.

– Шотландия. – Пом нахмурился. – Это далеко отсюда, не так ли?

– Очень далеко. Необходимо, чтобы пакет был отослан завтра.

В темноте он еще явственнее слышал ее аристократический выговор.

– Когда вы разговариваете таким властным тоном, я гадаю, кто же вы на самом деле и откуда приехали; мисс Эми, – задумчиво произнес Пом. Хотя она появилась на острове насквозь промокшей, грязной и чуть живой, он был уверен, что она сбежала не из работного дома и не из тюрьмы.

Ее глубокий вздох был скорее похож на всхлип.

– Извините меня, мисс Розабел, – смиренно сказал Пом. – Я, наверное, здорово пьян, если мог сказать такое.

– Все в порядке, Пом. – Эми шмыгнула носом, и ему показалось, что она ищет в кармане носовой платок. – Кто-то на острове должен знать, что делать со мной, если… если случится самое худшее.

– Вы имеете в виду, если не заплатят выкуп и нас арестуют за преступление? – Ему очень хотелось сказать, что сейчас он верит в их спасение гораздо больше, чем час назад, но он и так сказал подряд столько слов, сколько обычно не говорил за неделю.

– Тебя не схватят. – В темноте она нащупала его руку. – Что бы ни случилось, Пом, я хочу тебе сказать… я бы не сумела все это сделать без твоей помощи, и я никогда тебя не предам.

– Я знаю, мисс. – Он стиснул ее холодные дрожащие пальцы. – Может быть, все обернется к лучшему.

– Возможно. Но если случится худшее и меня повесят… – ее голос окреп, – я рассчитываю, что ты сделаешь для меня две вещи. Постарайся защитить мисс Викторину.

– Само собой разумеется, мисс.

– И возьми этот пакет. – Она протянула ему еще один пакет – почти такой же, как первый. – Его тоже отошли в Эдинбург.

– А что находится в Эдинбурге, мисс?

Она так долго молчала, что Пом решил, что она не ответит. Но она сказала:

– Там живет моя сестра. Не в самом Эдинбурге, но в Шотландии. В пакете объявление, которое напечатают в газете. Из него сестра узнает о моей судьбе. Она очень мне дорога, хотя раньше я этого не понимала. Все-таки мы через многое прошли вместе, и я хочу, чтобы она узнала о моей смерти – и о моей вечной любви.

Шотландия, за два года до настоящих событий

– Мы – принцессы. Когда наше возвращение домой станет безопасным, мы снова будем есть, что захочется, и носить красивые платья. Нас все будут уважать и любить.

С волос двадцатидвухлетней Кларисы стекал дождь, губы были синими от холода, но ее лицо сияло. Она сидела, закутавшись в мокрый плащ, у слабого огня в общем зале захудалой шотландской гостиницы.

Она и вправду верила в то, что говорила. Однако, по мнению семнадцатилетней Эми, в этом-то и была беда. Прошло уже десять лет, как они покинули Бомонтань, а Клариса все еще верила, что они вернутся в свой дворец к своей привычной жизни.

Возможно, Кларисе было легче верить в прекрасного принца. Она была небольшого роста, блондинка с хорошей фигурой и прелестным личиком, и мужчины всегда смотрели ей вслед.

Эми знала, что она тоже не уродина, но, когда сестры стояли рядом, ее мужчины не замечали, а Клариса умело пользовалась их вниманием, хотя иногда это оборачивалось для обеих неприятностями.

Как, например, вчера. У Эми до сих пор страшно билось сердце, когда она вспоминала о том, что им едва удалось спастись, и она захотела немедленно уехать.

Но им помешала плохая погода.

Она надеялась, что непогода помешает и их преследователям.

– Сорча тоже вернется. – У Кларисы зубы стучали от холода, но она все еще говорила весело. – Мы будем танцевать на балах и выйдем замуж за прекрасных принцев.

– Если принцы такие же, как обычные мужчины, лучше остаться старой девой, – резко парировала Эми.

Чем дольше они скитались по стране, спасаясь от судей и взбешенных завсегдатаев пабов, тем меньше Эми верила в сказки, которые сочиняла Клариса. Она протянула сестре кусок хлеба, который хозяин гостиницы положил на стол. – Возьми, съешь.

Клариса откусила кусок и состроила гримасу.

Эми взяла свой кусок. Хлеб был черствым, с зелеными точками плесени, но положение сестер было отчаянным, да к тому же они были слишком голодны, чтобы придираться.

Оглядевшись, Эми нашла половник и налила в миску бараньего рагу, томившегося в котле над очагом.

– Ты помнишь, что тогда произошло? Ты отбрила английского судью, украла его лошадь, и поэтому нам пришлось проехать под самым страшным в истории Англии проливным дождем и скрыться в Шотландии, где мы, с Божьей помощью, возможно, будем в безопасности.

– Тише! – Клариса оглядела пустой зал. – Этот ужасный судья бил свою лошадь.

– Он и свою жену бил, – так же тихо сказала Эми. – И если он нас поймает, то наверняка повесит.

– Не поймает. – От мокрого плаща Кларисы шел пар, и это придавало ей неземной вид.

– Что ж, будем надеяться. – Достав из-за пояса ложку, Эми зачерпнула из миски порядочный кусок баранины. Он был горячим, жирным, а на вкус… Таким, будто это была не баранина, а какое-то другое мясо, о котором она не посмела спросить.

Только бы они от него не заболели.

Но какая разница. Им обязательно надо поесть.

– Мне до смерти надоело все время скитаться, постоянно врать и есть отвратительную еду, – сказала Эми. – Если нас и не повесят, мы не выдержим постоянного преследования.

– Я не знала, что ты этого боишься. – Клариса посмотрела на сестру с беспокойством.

– Как ты могла не знать? – Неужели Клариса так глупа? Она макнула кусок хлеба в подливку и протянула его сестре.

– Ты никогда ничего подобного раньше не говорила.

– Нет, говорила, только ты меня не слушала. – Возможно, Эми не говорила о том, что думает, но сейчас у нее не было настроения быть честной. Она устала от той дрожи, которую постоянно испытывала, когда им приходилось сбегать из слишком многих городов. Она съела ложку рагу, потом сунула другую в рот Кларисы.

Где же хозяин? И почему он до сих пор не вернулся из кухни?

– Ты считаешь меня своей глупенькой младшей сестрой, которая ничего не понимает. – Эми положила в карман остатки хлеба. – Ты думаешь, что обязана меня защищать, но у тебя это не получается. Мне приходится идти в город одной, чтобы подготовить твое появление. Я умею устраиваться на работу. Я умею жить самостоятельно. Ради Бога, Клариса, мне семнадцать лет. Я в том же возрасте, в каком была ты, когда нас вышвырнули из пансиона!

– Я слишком на тебя давила, Эми? – По лицу Кларисы текли не капли дождя, а слезы. Она торопливо смахнула их красными, потрескавшимися от холода пальцами.

Эми не поддалась чувству вины, которую она вдруг ощутила.

– Да. Почему бы нам не выбрать какой-нибудь спокойный город, остановиться там и открыть магазин? Ты могла бы продавать пудру и румяна, а я бы шила…

– Потому что бабушка предупредила нас через своего посыльного, что нас преследуют убийцы.

– Ты думаешь, что они все еще преследуют нас? Спустя пять лет?

– Посыльный сказал, что, как только можно будет вернуться в Бомонтань, бабушка поместит объявление в английских газетах. Годфри сообщил, что она все еще жива и держит власть в своих руках.