«Померещилось!» – подумал с облегчением юный гнэльф и улыбнулся.

«Мерещиться потом начнет, а сейчас не стой, как пень, а иди друга спасать!» – снова раздался голос мамочки Мерзопакса.

Морс вздрогнул, и, вспомнив об ушедшем «на минутку» Крюшоне. ринулся в соседний зал к буфету.

– Простите, вы не видели здесь одного толстенького мальчика? – спросил он буфетчика и с надеждой уставился на него своими светло-карими очами.

– Я много здесь мальчиков видел, и толстячки мне попадались… Да вот минут пятнадцать-двадцать назад у стойки четверо толстяков стояло! Один другого толще – такая компания подобралась!

– Среди был гнэльф?

– Не знаю… Молодой толстячок совал мне какие-то гнэльфдинги…

– Это был Крюшон! – обрадовался Морс. – Где же он сейчас?

– Наверное, он ушел с тремя другими толстяками… Ну да! – вспомнил вдруг буфетчик и радостно хлопнул себя ладонью по лбу. – Господин Хрюкс повел твоего приятеля к своей машине! У господина Хрюкса новенький ярко-желтый автомобиль «Вольф», и твой дружок решил, видимо, прокатиться.

– Кататься в такую минуту?! Когда нам нужно ехать в Ягофельд?! – Морс не верил своим ушам. – Крюшон не мог оставить меня одного!

– Зачем же он залез в машину к Хрюксу? – Буфетчик поставил стакан, который все это время держал в руках, на стойку и склонился к Морсу пониже: – Об этом Хрюксе ходят разные байки… Я в них не верю, но, как говорится, нет дыма без огня…

Морс побледнел:

– Кто он – этот Хрюкс?

– Колбасник из Хрюкенфельда. Мастер своего дела, придумал несколько новых сортов… Глупые мамаши пугают им своих маленьких детишек, когда те начинают капризничать: «Вот придет господин Хрюкс, он сделает из тебя сардельки. Вот придет господин Хрюкс, он приготовит из тебя шпикачек». Глупость, конечно, однако на детей действует.

«На меня, кажется, тоже подействовало», – подумал Морс и вытер платочком пот со лба.

– Где живет это господин Хрюкс? – поинтересовался он у буфетчика, когда немного унял волнение и дрожь.

– В Хрюкендорфе, в трех мерхенмилях от нашего городка. Вечером туда ходит автобус.

Морс вспомнил о некотирующихся в Мерхенштайне гнэльфдингах и перебил словоохотливого буфетчика:

– А если я отправлюсь пешком?

– К полудню будешь там. Иди все время на юг, и ты не заблудишься.

– Благодарю, вы здорово мне помогли…

Морс вышел на привокзальную площадь и, посмотрев на синее безоблачное небо, зашагал в ту сторону, где сияло яркое солнышко.

В пятнадцать часов тридцать минут ярко-желтый «Вольф» господина Хрюкса ворвался в узкие улочки Хрюкендорфа и, почти не гася скорость, запетлял по ним, пугая солидных пузатеньких горожан и жирных ленивых голубей, гуляющих по булыжной мостовой. Вскоре автомобиль подкатил к двухэтажному особняку, украшенному барельефами с изображениями свинячьих голов, и резко остановился у подъезда.

– Мы приехали, – сообщил лихой водитель Крюшону.

– А я – нет! – отозвался печальный гнэльф. – Мне нужно на вокзал, меня ждет друг…

– Друг подождет, – отрезал равнодушно Хрюкс, – ваш поезд все равно ушел, поэтому спешить вам некуда.

Семейство колбасника под руки вытащило обессиленного гнэльфа из машины и повело беднягу в дом.

– Отдохни в этой комнате, – сказал господин Хрюкс, отпирая одну из дверей на втором этаже, ты так похудел за последнее время!

Крюшон послушно прошел в комнату и сел в мягкое, отделанное бело-розовой кожей кресло. После того, как повернулся ключ в замочной скважине, бедняга понял, что оказался в западне. Посмотрел в окно – так и есть: на массивной раме была прикручена толстая металлическая решетка.

«Нужно бежать, – подумал гнэльф, продолжая сидеть в уютном кресле, расслабленно держа пухлые ручки на круглых коленях, – но куда бежать?! В какую сторону?!» Пока хитрый колбасник колесил по Хрюкендорфу, Крюшон потерял всякую ориентацию, и теперь, как он ни пытался, был не в силах вспомнить, где находится Мерхендорф.

После долгих раздумий гнэльф решил: «В любую сторону убегу! Лишь бы подальше от хрюксов! А потом встречу прохожего, спрошу у него дорогу и – вперед! – в Мерхендорф! Морс наверняка меня там дожидается».

Не успел Крюшон до конца продумать план своего побега, как в комнату вкатилась госпожа Хрюкильда с поросячьего цвета полотенцем в руках и такой же раскраски мягкими тапочками.

– Бедный пупсик! – заворковала она, глядя с умилением на «кандидата в хрюксы», – ты так давно не кушал! Бери полотенце, тапочки и – марш в ванную! А после ванной прошу за стол: тебя там будет ждать жареная индейка!

– Меня зовут Крюшон, а не пупсик… – буркнул сердито пузатенький гнэльф. Однако приказу подчинился и медленно побрел в ванную комнату.

Разоблачившись, он залез в теплую, почти горячую, воду и принялся намыливать голову душистым шампунем. Вдруг послышались скрип незапертой двери и шарканье чьих-то ног.

– Кто здесь? – испуганно спросил Крюшон и поглубже опустился в густую пену.

– Это я – господин Хрюкс! Хочу забрать твою грязную одежду в стирку.

– А в чем я останусь? – Крюшон боязливо приоткрыл один глаз и покосился на коварного колбасника.

– Наденешь пока халат моего сыночка. У вас совершенно одинаковые фигурки! А потом прислуга принесет твою одежду – чистую и выглаженную.

– Она у меня и сейчас не грязная и не мятая… – проворчал Крюшон и еще глубже погрузился в ванну.

Господин Хрюкс что-то хмыкнул себе под нос, повесил халат своего сыночка на крючок, подхватил одной рукой всю одежду гостя, а другой его туфли и выкатился обратно в холл.

«Итак, подведет итоги… – мрачно подумал Крюшон, выныривая из глубины и смывая с головы мыльную пну. – Обманом привезли к себе в дом, раздели, разули, выкупали в дурацкой ванне… А теперь еще и откармливать начнут! – вспомнил он про обещанную индейку. – А зачем Хрюксам эти хлопоты? Зачем?! Не иначе, как слопать хотят» – пришел он к печальному выводу.

Планы злодеев Хрюксов здорово нарушали планы самого Крюшона. Смириться с этим он не мог, поэтому пулей вылетел из ванной и начал торопливо вытираться махровым полотенцем. Потом надел трусики Хрюкса-младшего (они и впрямь пришлись ему впору!), обул поросячьи тапочки, накинул на плечи халат и, даже не причесав как следует волосы, подошел к небольшому окну, которое выходило в густой тенистый сад и которое, на его счастье, было незарешеченным.

«Если удирать, то сейчас, потом поздно будет!» – решил Крюшон и открыл оконную раму.

«Хорошо, что не успел отведать жареной индейки! – подумал он, продираясь сквозь узкое отверстие на свободу. – Вдвоем с индейкой нам ни за что бы тут не пролезть!».

Спрыгнув на землю, Крюшон посмотрел по сторонам и, не заметив в саду ни единой живой души, трусцой побежал к высокой ограде. «Лучше бы, конечно, через калитку выйти, хлопот меньше, – думал он на бегу. – Но через калитку опасно… Придется через проклятый забор лезть».

Забравшись с трудом на ограду, Крюшон на секунду замер – прыгать вниз было намного страшнее, чем карабкаться вверх. Но оставаться в гостях у Хрюксов ему тоже не хотелось.

– Была не была! – прошептал тостячок-гнэльф и отважно маханул с забора на землю.

ТРАК… ТРАК… ТРАК… – раздалось в тишине, и три пуговицы со свистом оторвались от халата.

БУММ… – раздалось еще через мгновенье, и Крюшон хлопнулся на землю уже в одних трусиках.

Беглец поднял голову и увидел на острых верхних краях ограды злополучный халат.

«Придется лезть обратно», – подумал Крюшон, почесывая ушибленный зад.

– Хрюкс! Хрюкки! – услышал он вдруг истошный вопль госпожи Хрюкильды. – Наш юный друг удрал! Скорее в погоню, иначе мы никогда не увидим его за нашим столом!

«Сказала бы лучше: „на столе“», – подумал Крюшон и, махнув рукой на халат, припустился бежать по пустынной улице. Вскоре он свернул в небольшой сквер, пересек его поперек и скрылся за какими-то промышленными постройками. А спустя еще полчаса юный гнэльф уже трусил, тяжело дыша, по лесной тропинке.