Много ли занятий у молодежной компании – некриминальной, не понимающей, как можно быть таким слабохарактерным дураком, чтобы принимать наркотики, и выпивающей достаточно умеренно хотя бы потому, что шмурдяка[1] не употребляет, денег не печатает, да и получает от участников компании противоположного пола слишком много приятных эмоций, чтобы жертвовать ими, валяясь в отрубе? По своей компании могу сказать – не ахти как много. Посиделки, сплетни, личная жизнь, праздничный стол, преферанс, футбол и пляж. Пожалуй, все. Иногда мы просто начинали маяться дурью – то надоело, это надоело, что бы еще такое сделать? Обычно все кончалось тем, что мы переругивались – не злобно, но как-то безнадежно: ну что еще придумаешь?

Однажды я увидел в каком-то кино довольно простую телеигру. За ширмой сидит человек, переодетый каким-то историческим лицом, и отвечает на вопросы гостя программы от имени этого лица. Задача у гостя простая – отгадать, кто за ширмой. Человек там, разумеется, сидит подготовленный, детали биографии этого лица знает, если чего-то не знает – так и говорит, что не знает, а все прочие ответы могут быть только двух видов: «Да» и «Нет».

Историю я знал неплохо, да и сам догадался, что можно отвечать не только от имени реального лица – литературный персонаж тоже годится. И предложил как-то раз на наших посиделках друзьям сыграть. Результат превзошел все ожидания: три часа пролетели, как единый миг, меня же отпустили домой только тогда, когда я убедил приятелей, что ведущим может быть любой из них, и это не менее интересно, чем собственно игра.

Незамысловатая игрушка, не требующая вообще никакого реквизита (даже бумаги, карандаша и секундомера), правила которой я в основном изложил, позволяла мне развлекать немалые коллективы и в туристском лагере на берегу моря, и в плацкартном вагоне (между диванами и за столиком умещалось 18 человек, и тесно не было), а также большие компании серьезных любителей интеллектуальных игр – последним вообще угодить трудно.

Помню, познакомился я с одним историком – позже он стал известным писателем-фантастом, – и мы с ним заспорили о том, возможно ли вообще загадать персонаж, известный отгадывающему (это должно быть заведомо так, иначе никакого интереса), но такой, что он не отгадает за час. После того как я за двадцать минут угадал полумифического ирландского короля Кухулина и почти мифического (только японцам это не говорите) первого императора Японии Дзимму-тэнно, мне пришла в голову забавная идея, и я сказал: «Теперь давай ты отгадывай!». И он не смог за час разобраться, кто же это такая – вроде очень на Жанну д’Арк похожа, но не она! Бедный специалист по Эпирскому царству аж подпрыгнул, когда я признался ему в своем подлом и коварном замысле. Оказывается, я и задумал почти Жанну д’Арк, только не совсем – Жанну д’Армуаз, лже-Жанну! Обманул, перехитрил – но на меня за это не обиделись, совсем наоборот!

Было время, когда я увлекался другим форматом интеллектуальных состязаний: ведущий рассказывал о некой загадочной и странной ситуации, а все остальные играющие пытались отгадать, в чем же дело, задавая ему вопросы, на которые он мог отвечать, как и в предыдущем случае, только «Да» или «Нет». Фольклор знает их немало – скажем, историю о ковбое, который въехал в салун и попросил стакан воды, а хозяин вместо этого в него выстрелил, хотя и не попал. А ковбой вовсе не обиделся, сказал «Спасибо» и уехал. Условное название этой игры среди моих знакомых было «Восстановить ситуацию». Здесь восстановленная ситуация была простая – ковбоя просто одолела икотка, а хозяин испугал его выстрелом и помог без всякой воды. Обычно, отгадав твою ситуацию, другие играющие предлагали свою – такие истории достаточно интенсивно бродят в народе. В итоге у меня набралась целая куча таких ситуаций, чуть ли не 40. Память в те годы у меня была более-менее ничего, не то что сейчас, и я был уверен, что не забуду их никогда, даже ничего не записывал. Вот лопух, правда же? Впрочем, все мы таковы...

Число таких забавных игр множилось: «Контакт», «Крокодил», «Мафия» – все и не вспомнишь с ходу. Общим у них было то, что они оказывались востребованными во вполне определенной среде – относительно образованной, с удовольствием читающей, достаточно воспитанной и не чуждой творчеству. В общем, по моим понятиям, – хорошая компания. Стал я для них подобные игры собирать – им приятно, и мне полезно. Однажды выручил целый фестиваль КСП на легендарном запорожском острове Байда. Там сгорело усиление, и, пока организаторы мухой слетали за новым, я развлекал всех участников и зрителей, несколько сот человек, замечательной игрой, придуманной самим Ворошиловым, – «Аукцион». Проще не бывает: каждый желающий стать кандидатом в победители должен назвать новое, не названное ранее понятие из заранее оговоренного круга. Кто назовет последнее – победил. Так мы за час перебрали практически всех до единого персонажей «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка», пока мне не шепнули, что новую технику уже привезли, подключили и проверили. Я немедленно взвинтил темп, при первой же заминке быстренько проорал сакраментальное «Раз! Два! Три! Продано!» и закруглил игру, к всеобщему удовольствию, подумав про себя: «Полезная штука». В общем, играть и вести игры мне очень нравилось. Но выдумывать их самому мне и в голову не приходило.

Нашлись люди, которые решили это за меня. Вызвала меня одна из руководительниц одесского объединения молодежных клубов, где относительно нормально, несмотря на отнюдь не либеральные времена, существовал и наш одесский клуб авторской песни, и сказала: «А не открыть ли нам клуб “Что? Где? Когда?”, дело ведь интересное»? – «Хорошая передача, – согласился я. – Можно попробовать. Только руководителя надо найти». – «Как, ты разве не понял? – ответили мне. – Ты и будешь им руководить». – «Ни в коем случае! – попытался я улизнуть от совершенно неожиданной и не нужной мне трате остатков личного времени. – У меня же каждые выходные в новом городе фестиваль, да еще работа, да и сын уже стал забывать, как выгляжу...». – «Очень интересно, – прервало меня мое комсомольское руководство. – Ты же сам видишь, какое теперь отношение к авторской песне – вплоть до совместного письма ЦК, Совмина и Совпрофа о том, как вам оказывать помощь, и рецепт простой: все запрещать, а остальное контролировать. Уже нигде даже фестивали с приглашением иногородних проводить нельзя без нереальных разрешений из ЦК, а мы на это внимания не обращаем – вместо фестивалей провели встречу клубов городов-героев, а клубы городов-негероев пригласили как гостей. И ничего! А если мы тоже начнем к вам относиться так, как ты относишься к нашей просьбе?».

Я честно вам признаюсь – перепугался (кстати, имел все основания). Попробовал сказать (сугубо чтоб отвязались), что телеигра смотрится на телевидении, а в клубе она не выживет – не вызовет интереса, не привлечет зрителей, поэтому надо придумать что-то похожее, но иное, а что именно, я не знаю. Мне сказали: «Вот и отлично, придумай, как надо!» – и я радостно воспринял это как разрешение скрыться с глаз недовольного начальства, якобы думать, а на самом деле, чтобы оставили в покое. Но пока шел домой, поневоле думал, а как бы это было возможно, – и придумал.

Не стоит играть в игры, приспособленные для ТВ, – это не всегда удобно и каждый раз приходится себя сравнивать с замечательными телеигроками, отобранными из тысяч, а в итоге ясно, в чью пользу будет сравнение. Лучше придумывать интеллектуальные игры самим, пусть не все из них окажутся хороши, зато их будет много и они все будут разные. Сыграть один раз интересно практически в любую игру, а в хорошие игры станем играть много раз.