– И что в этом плохого? Значит, вы просто обожаете картофельные чипсы.

– Это так. У меня проблема. Непреходящий аппетит. Кажется, это так называется.

Вьющиеся волосы незнакомца были коротко подстрижены на армейский манер, и это подчеркивало его мощную шею и плечи футболиста. Чарми подумала, что он похож на военного летчика, а может быть, на культуриста. И то, что она разглядела в аптеке, и то, что видела сейчас, – «Господи, и как это только джинсы не лопаются на его бедрах», – составляло великолепный образ.

– Но вы не похожи на обжору.

– О, я борюсь со своим аппетитом, – когда он улыбался, на его щеках появлялись ямочки.

Чарми охотно поболтала бы с ним еще, но, осознав, что тема картофельных чипов исчерпана, произнесла: «Желаю удачи!» – и собралась идти дальше.

– Я стараюсь соблюдать диету, – сказал он, – но ничего не получается. Знаете, эти диеты так надоедают.

До Чарми неожиданно дошло. Ого! Он дал ей зацепку, теперь ее черед. Она всегда носила с собой буклеты «Старлайта», чтобы раздавать их проявляющим интерес. Буклеты содержали телефоны главного офиса и адреса сорока восьми салонов по всей Калифорнии. Единственная проблема заключалась в том, что, когда бы Чарми ни объясняла, что работает на компанию, она всегда улавливала в глазах невысказанный вопрос: «А вы сами?» Первым побуждением Чарми всегда было заявить, что она не является живой рекламой диеты «Старлайта». За шесть лет, что прошло с той поры, когда она появилась на пороге Филиппы, когда в ее гостиной должна была состояться та встреча, она не сбросила и унции[23] веса. Но обычно из этого затруднительного положения выходила с апломбом: пусть думают, что хотят. Программа «Старлайта» сама за себя говорит.

Но сейчас мысль о том, что такой вопрос может мелькнуть в его глазах, вверг ее в такой страх, что она отказалась было от намерения предложить ему буклет. Однако ей вовсе не хотелось уходить, а предлога для продолжения разговора тоже не было. Не кружить же вокруг его «мустанга», словно она шестнадцатилетняя девчонка, а не почти тридцатилетняя женщина, к тому же мать, ожидающая вскорости второго ребенка. Но он тоже вроде бы не спешил распрощаться. Тем не менее, когда он поднял крышу машины, она готова была уйти. И все же, бросив взгляд на его руку и не увидев на пальце обручального кольца, Чарми сказала:

– Может быть, это то, что вы ищете.

Она залезла в свою большую сумку и вынула оттуда один буклет. Теперь буклеты компании насчитывали пятьдесят страниц и выпускались в глянцевых обложках.

– А, «Старлайт», – сказал он, взяв брошюру. Она обратила внимание, какие у него большие суставы, а также на то, что ногти чистые и хорошо обрезанные. Определенно, он военный. – Я слышал об этом.

– Правда? Ваша жена, – она сама себе не поверила, что произносит эти слова, – посещает такой салон?

Он засмеялся:

– Я не женат. Так вы думаете, это поможет? Мне нужно бы сбросить фунтов двадцать.

«Откуда? С пальцев на ногах?»

– Определенно поможет, – она приободрилась. – Я гарантирую.

Но когда он перевел взгляд с буклета снова на нее, Чарми не прочитала в его глазах обычное: «Да? Тогда почему вы сами не такая уж тоненькая?» Вместо этого он бесхитростно улыбнулся, отчего ямочки на его щеках стали заметнее, и сказал:

– Я попробую. Что я для этого должен сделать?

– Значит, так. Сейчас наши салоны предназначены только для женщин. Но мы начинаем формировать мужские группы в гимнастических залах. Например, «Виктор» на Шерман Уэй.

– Мне знакомо…

Ее глаза остановились на его бицепсах. Обалдеть можно!

– У них есть субботние группы. Это удобно для людей, работающих от понедельника до пятницы.

Господи, неужели она произносит эти слова, смысл которых столь очевиден? Может быть, проще открыто вытянуть из этого парня всю его жизнь, минуту за минутой?

Он пожал своими плечами Атланта:

– Для меня нет разницы. Я сам себе хозяин и сам распоряжаюсь своим временем.

– Да? Вы тренируете целый день морских пехотинцев и сражаетесь с доберманами в свободное время?

Он снова улыбнулся улыбкой, которая так не подходила столь крупному парню.

– Я частный детектив. Чарми едва не обронила сумку.

– Вы… кто?!

– Пожалуйста, – он поднял руку, словно защищаясь, – я не Петер Ганн. Когда бы я ни говорил людям, чем занимаюсь, они сразу воображают всякие сумасшедшие сцены…

– Да нет, погодите! У меня есть подруга, которая как раз ищет частного детектива. Вы ведь разыскиваете пропавших людей, ну и все такое?

– Это значительная часть моей работы. А кого разыскивает ваша подруга?

– Она приемная дочь и хочет найти своих настоящих родителей. Но не располагает никакими данными.

– Это может быть вызовом, – сказал он, – а я люблю вызовы. Если вы хотите, я с удовольствием переговорю с ней.

Чарми не могла этому поверить. Там, на другой стороне улицы, сидит в своем офисе Филиппа, утратившая всякую надежду, потому что люди, которых она столь долго разыскивала по справочникам, оказывались нечестными и каждый раз «линяли», а здесь, без всяких справочников, нашелся парень, непотрепанный, надежный, с прической Джона Гленна и сложением Джо «Джи-Ай».[24] Стопроцентно американский и неправдоподобно чистый. Конечно, такому Филиппа может довериться.

– Если у вас есть минутка, – услышала Чарми свой собственный голос, – она рядом, вон в том здании, похожем на швейцарское.

– Конечно, – ответил он, – на ближайший час у меня нет никаких планов, кроме как уничтожение этих картофельных чипсов. Почему бы мне не поехать за вами? Которая машина ваша?

Через две минуты она выехала со стоянки «Кат-Кост», пересекла бульвар Вентура и остановилась прямо напротив на стоянке «Старлайта», ни на секунду не вспомнив, что Рон сидит дома, смотрит борьбу и приглядывает за Натаном.

Между тем в «Старлайте» развернулся нешуточный бой.

– Черт побери, Алан, – сказала Филиппа, войдя в его кабинет и бросив на стол памятную записку. – Я просила тебя не поднимать снова этот вопрос. Я не буду нанимать советниками «Старлайта» людей с улицы, и хватит об этом.

Он хмуро взглянул на записку. В третий раз за последний год она отвергала его идею, и он не мог переубедить ее.

– А я говорю тебе, Филиппа, что ты упускаешь хорошую возможность увеличить доходы. С хорошими терапевтами, женщинами, которые, слава Богу, имеют дипломы колледжей, у нас в два или три раза возрастет число клиентов.

– Алан, – сказала она бесстрастно, – мои советники должны следовать программе. Они должны знать, что такое лишний вес и борьба с ним. Мои клиентки не захотят делиться своими проблемами с какими-то тощими особами, которые, а они это чувствуют, их едва ли понимают.

– Терапевтов учат понимать! – заорал он.

– Я согласна с Аланом, – заметила Ханна, которая сидела в углу его – как всегда, в беспорядке – кабинете, сортируя куски тканей. Хотя Ханна имела свой собственный кабинет, где она писала свои еженедельные заметки о моде, она любила работать в кабинете Алана. – Я думаю, это хорошая идея – нанять профессионалов. Доходы подскочат.

– О, Ханна, – в отчаянии взмолилась Филиппа, – неужели ты так быстро все забыла? Вспомни Ардет Фолкнер, которая была худой всю свою жизнь и наставляла: «Почему бы вам не сесть на диету?» Вспомни, как нам не понравился разговор с общей ассистенткой доктора Хира. Если мы наймем людей, которые никогда не испытывали то, через что прошли мы, число наших членов сократится, оно никак не сможет возрасти. Неужели ты этого не понимаешь?

– Слушай, Филиппа, – сказал Алан, встав и выйдя из-за стола. Он приподнялся на цыпочках, так что сейчас казался выше своей жены. – Когда ты пригласила меня принять расчетный отдел «Старлайта», ты также сказала что будешь приветствовать каждый финансовый совет, который я дам. И я повторяю: это перспективный шаг.