– И они нашли? Как ты сказала называется это произведение?

– «Феникс». Это прелестная скульптура Хельмута Фрейндлиха, одного из самых любимых художников Алана. Я боялась, что не сумею достать ее, но галерея разыскала владельца.

Ханна положила руку на грудь и произнесла, отдышавшись:

– Всего шестьдесят пять тысяч долларов! Надеюсь, Алан будет доволен!

Пока Ханна, опираясь на столик, выжидала, когда лекарство начнет действовать и сердце успокоится, она незаметно изучала себя в зеркале, притворяясь, что поправляет прическу. Она была одета в импорт от Ингрид Линд: прелестный, цвета бурой ржавчины, тунисский балахон с поясом из толстой веревки и медными украшениями, которые очень шли к ее высоким скулам и индейским глазам. У Ханны уже не было проблем с весом, но она придерживалась принципа: никогда не предлагать другим женщинам ничего такого, чего она не могла бы надеть сама. Вот почему она носила фасоны «Перфект сайз», только в уменьшенном варианте.

Ханна разглядывала тяжелое медное ожерелье в глубоком вырезе на груди балахона, ей казалось, что она видит, как оно подрагивает при каждом ударе сердца. «Я не должна последовать за своей матерью, – подумала она с отчаяньем. Уже хорошо, что я на шесть лет ее пережила. У меня так много всего, ради чего я должна жить: обручение Джекки, дети и внуки, уход на покой, когда мы с Аланом наконец совершим кругосветное путешествие…»

Ханна вспомнила, как они ночью занимались любовью с Аланом, прежде чем он умчался, чтобы поспеть на самолет в Рио. Показалось ли ей или же и в самом деле он был более внимателен, более нежен, чем в последние несколько лет? Все совершалось так, как будто бы они снова молодые любовники, а не супружеская пара накануне тридцатипятилетия своего брака. Алан был столь нежен и чуток, и ее страхи, что он может заподозрить что-то, немного поутихли. Конечно, она должна действовать быстро и вернуть сертификаты акций в сейф, пока Алан ничего не заметил. Потому что, если бы он понял, что она собирается сделать, между ними все рухнуло бы.

Между тем появился Рики с подносам. Он принес чай, хрустящие тосты, нарезанные ломтиками персики, а также свежий номер «Уолл-стоит джорнэл», который положил перед Филиппой.

Ханна внимательно оглядела красивого молодого человека, оценила его хорошего кроя, сшитые на заказ, брюки и рубашку, нарядный галстук и запонки, прическу «конский хвост», спадающий на спину между лопатками. Уловив мимолетные взгляды, которыми обменялись Филиппа и Рики, она вновь призадумалась, не выходят ли их отношения за рамки официальных.

– Мистер Хендрикс звонил, мисс Робертс, – сказал Рики. – Он в Палм-Спрингсе и начал дополнительные расследования о Беверли Берджесс. Он сказал, что предоставит вам отчет завтра в «Мэриот-Дезерт-Спрингс».

Было отчего голове пойти кругом! Уменьшение числа клиентов в салонах «Старлайта», угроза общего сокращения персонала, растрата в миллион долларов и вероятность того, что Иван Хендрикс наконец после многих лет поисков нашел ее сестру.

– Спасибо, Рики, – сказала Филиппа, бегло просматривая принесенный им журнал. – Бог мой! – воскликнула она мгновением позже. – «Миранда интернейшнл» прикупила еще два процента акций «Старлайта»! Они уже замахиваются на то, чтобы влиять на интересы компании. Я молюсь, чтобы Алан оказался способным начать диалог между нами и «Мирандой». Я хочу знать, кто они такие и почему подбираются к моей компании. И самое главное – хочу знать их слабости, чтобы найти способ предотвратить самое худшее, иначе они могут взять верх.

– Но, Филиппа, – заметила Ханна, – если даже они скупят все акции, находящиеся в обращении, все равно им не дотянуться до нас. Мы все еще владеем контрольным пакетом.

– Меня не волнует то, что предлагается в свободном обращении, – возразила Филиппа, глядя на подругу. – Но если «Миранда» доберется до одного из нас, это коснется всех.

Ханна поежилась:

– Ты имеешь в виду меня и Алана, себя и Чарми? Контрольный пакет принадлежит нам, и до кого из нас, ты полагаешь, может дотянуться «Миранда»?

– И Ингрид, – сказала Филиппа. – Не забывай об ее пяти процентах.

Несмотря на невероятный успех, которого «Старлайт» достиг с международными фасонами Ингрид, кипучая мисс Линд оставалась камнем преткновения для руководителей корпорации. Когда Ханна семь лет назад решила привести молодую женщину в «Старлайт», Алан был настолько против, что в их семейной жизни возникли жестокие раздоры. Но вмешалась Филиппа: Ханна и Ингрид победили. Тем не менее, Алан продолжал публично выказывать свою неприязнь к главной закупщице Ханны, он даже сумел тонко посеять зерно сомнения и в голове Филиппы.

– Я доверяю Ингрид, – сказала Ханна, – я верю, что никто из нас не продаст, – добавила она, стараясь, чтобы ее слова звучали убедительно, и отгоняя от себя картину ее собственных сертификатов акций, разложенных на кровати, чтобы перейти к новому владельцу.

– Ну, я пошла, – сказала Филиппа, вставая и забирая свои сумочку и портфель. – Рики, будь любезен, съезди на такси в отель и рассчитайся. А я должна совершить одну поездку, прежде чем мы отправимся в Палм-Спрингс. Мне нужно кое-что посмотреть.

Стеклянная дверь, еле слышно скрипнув, закрылась за Филиппой мгновенно, как отрезав шум уличного движения деловой части Беверли-Хиллс.

Молодая женщина, сидевшая за столом приемного холла салона, поднялась ей навстречу.

– Добро пожаловать в «Старлайт»!

Филиппа заранее подготовила слова, которые намеревалась сказать:

– Спасибо, я еще не член клуба, но собираюсь вступить. Можно ли мне будет сначала посмотреть, как тут у вас?

Девушке из приемной было лет двадцать, стройная, хорошо одетая, со значком, на котором напечатано ее имя: Мэнди.

– Конечно. Я покажу вам салон и объясню аспекты всех программ «Старлайта».

Филиппу провели в главный зал салона – большое помещение с удобными креслами. Оно было декорировано в мягких голубых тонах, ненавязчиво звучала тихая музыка.

К залу примыкали комнаты для занятий, отдельные массажные кабинеты, баня с минеральными водами и парильней, парикмахерский и косметический салоны – все в тех же голубых тонах, с мягким освещением, повсюду кадки с цветами. Да, место, где можно отдохнуть и понежиться.

– У нас занимаются три группы в день, в удобные часы, – объясняла Мэнди по ходу осмотра. – Занятия включают беседы о диете, классы красоты и моды. Мы также предлагаем классы аэробики и индивидуальной красоты: общий массаж, массаж лица, маникюр, педикюр.

По мере того как Мэнди подробно описывала обслуживание групп, воздействие диеты и прочее, Филиппа все больше поражалась тишине, царившей в помещении. Ванны с минеральной водой принимали всего несколько женщин, была занята только одна массажная, инструктор по аэробике томилась в ожидании, когда соберется ее группа. Филиппа также не нашла разумным то, что для занятий по диете предлагалось только три группы: утром, днем и вечером. А как быть женщинам, у которых свободны лишь час перед работой, или перерыв на ленч, или, к примеру, поздний вечер? Еще более ее обеспокоило сообщение, что во всех группах, кроме субботних, есть вакансии.

Этот салон «Старлайта» на Роксбюри-драйв в Беверли-Хиллс был олицетворением того, о чем мечтала Филиппа много лет назад. Тогда это было потрясением: вместилище красоты и элегантности, где женщина могла насладиться мгновениями покоя, отвлечься от стрессов повседневной жизни, встретить дружелюбие и расположение тех, кто был озабочен аналогичными проблемами. Здесь учили, как усовершенствовать душу и тело, как понравиться самой себе и обрести самоуважение. Это было почти революционно, но даже в те годы роста, при невероятном преуспеянии салоны не могли обслужить всех желающих. Так почему же этот салон выглядит таким пустым? Неужели так изменились потребности женщин? Или так изменилась сама жизнь?..

Филиппа вспомнила, что говорила Чарми: «Сегодня люди спешат, им подавай результат немедленно. Они не заинтересованы в том, чтобы тратить время и энергию, впутываясь в программу, подобную нашей. Это работало в былые годы, потому что домохозяйки располагали временем. Но теперь мы должны ориентироваться на деловых женщин, которые зачастую еще и матери-одиночки. Им нужна гибкая система плюс возможность быть независимыми».