– Вот этой штукой я прирезал твоего любимого блондинчика, – сказал он, трогая пальцем лезвие.

– Умоляю, – прошептала она. – Что вам надо? Отпустите меня.

– Безусловно, – ответил он с улыбкой. – Отпущу, как ты отпустила меня три с половиной года назад. Помнишь, как я умолял тебя?

– Во имя Господа Бога, я не знаю, о чем вы говорите!

– О Боже, Беверли! – прогремел его голос. – Хватит притворяться! Признайся в том, что ты совершила, и может быть, я буду более снисходителен к тебе. И хватит повторять, что ты не знаешь, кто я такой!

– Не знаю… лицо, может быть, и знакомо…

– Перестань, Беверли.

– Почему вы зовете меня так? Мое имя не Беверли!

– А-а, я думаю, ты хочешь, чтобы я называл тебя Рэчел, как в тот вечер, когда ты заставила меня приползти к тебе. Да, тогда я плясал под твою дудку, но сейчас настала моя очередь, и ты будешь играть по моим нотам! – Он встал и подошел к ней, размахивая ножом прямо перед ее лицом. – А для начинающих – вот мое первое правило…

Беверли, наблюдая поразительный выход Банни Ковальски на большом экране, потянулась за чашкой чая на столе и нечаянно смахнула на пол газеты. Они упали и развернулись. Сегодня у нее не было времени на почту, но сейчас, поднимая газету, чтобы положить ее на место, она заметила маленький заголовок:

«На пляже Малибу найдены три трупа».

Она бы не обратила на это внимания, если бы, положив газету на стол, не заметила имя Боннер Первис.

Правая рука и лучший друг Дэнни Маккея.

Потом она увидела второе имя – Отис Куинн. Оба жестоко убиты и зарыты в песок. Она остолбенела.

– Но Куинн же приехал сегодня утром! – Она встала. Сердце замерло.

Это приехал не Куинн.

Это Дэнни.

Он все еще был жив.

Она выбежала из своей комнаты, пересекла коридор и остановилась у лестницы, напротив которой Банни Ковальски все еще позировала в качестве Марион Стар. Она взглянула вниз на сотни людей, они все еще аплодировали, кричали что-то, и подумала: «Он здесь, переодетый и неузнаваемый, но где-то здесь, в толпе».

Она поискала Саймона, но его не было видно.

Потом она почувствовала…

Почувствовала что-то недоброе.

– Ползи ко мне, сука, – приказал Дэнни, – или я подвешу тебя и заставлю приплясывать, как я это делал в свое время перед тобой в тюрьме.

– Прошу вас, – проговорила Филиппа. – Я не та, за кого вы меня принимаете. Я не знаю, кто вы такой и о чем вы говорите.

– Надоело! – заорал он. Он вытащил из кармана длинный шнур, один конец которого был завязан петлей, и перебросил его через крепление лампы на потолке. – Ты запоешь по-другому, когда поймешь, что я не шучу.

– Нет! – закричала она. – О Боже, нет!

– Ты думаешь, я этого не сделаю? Я сделал это с твоим приятелем. С белобрысым крестьянином, так?

Она впилась в него глазами.

– Рики! – прошептала она.

– Он мертв, и никаких признаков жизни.

– Нет! – закричала она. – О боже, Рики!

– Дурацкое имя для парня, – сказал Дэнни, затягивая петлю на ее шее. Только теперь он вдруг вспомнил, что она еще была в трусиках, грудь тоже была прикрыта.

– Это надо снять, – сказал он, поднимая свой нож.

– Дэнни, – прозвучал голос за его спиной. Спокойный голос.

Он взглянул через плечо и увидел женщину в брюках и свитере с черными взлохмаченными – гривой – волосами.

Похоже, она была совершенно спокойна – просто стояла и смотрела на него.

– Отпусти ее, Дэнни, – произнесла женщина. Он прищурился.

– Кто ты, черт возьми?..

– Ты знаешь меня, – ответила она, входя в ванную. – Отпусти ее, Дэнни. Что бы здесь ни происходило, это имеет отношение только ко мне и к тебе.

Он нахмурился.

В следующее мгновение в двери появился кто-то еще.

– Беверли, – воскликнул Саймон Джунг, – мне показали направление, в котором ты пошла…

Его голос затих, когда он увидел Филиппу и Дэнни с ножом в руке.

– Что здесь происходит? – требовательно спросил Дэнни, посмотрев на Филиппу, потом на Беверли.

– Ты снова ошибся, Дэнни, – сказала Беверли, подходя ближе и протягивая руку, – Беверли – это я. Отдай мне нож.

– Не двигайся, – заорал он и, встав за Филиппой, поднес нож к ее шее. – Один шаг, и я убью ее.

– Тебе нужна я, помни об этом, – сказала Беверли, – Я Беверли. Другие здесь ни при чем.

– Нет! Куинн сказал, что она – Беверли! – И нож слегка кольнул шею Филиппы.

– Куинн ошибся. Я Беверли, Дэнни.

Он облизнул губы, лоб вспотел.

– Докажи это.

Она выглядела спокойной, но голос, выдавая ее волнение, слегка дрожал:

– Ты нашел меня в Эль-Пасо, когда мне было четырнадцать. Я была в бегах. Меня звали Рэчел Дуайер.

Филиппа уставилась на нее. Дуайер! Хендрикс говорил, что это фамилия ее настоящих родителей.

– Это еще не доказательство, – возразил Дэнни, но не очень уверенно. Он нервничал. Что происходило? Что это была за игра?

– Хорошо, – произнесла женщина. – Я покажу тебе доказательство, – и, к его изумлению, она расстегнула брюки и не торопясь спустила их. Переступив через них, она сделала шаг в его сторону и сказала: – Смотри, Дэнни. Видишь этот шрам? – Она указала на внутреннюю поверхность бедра чуть ниже трусиков. – Ты сделал на этом месте татуировку в виде бабочки, помнишь? Мне было четырнадцать, мы еще тогда переходили через границу для этого.

Он впился глазами в шрам. Нож начал дрожать в его руке, и на шее Филиппы появилась капля крови.

– Отпусти ее, – повторила Беверли негромко, но твердо. Дэнни медленно отпустил руки Филиппы, но другая его рука с ножом осталась неподвижной. Потом незаметным движением он извлек пистолет и одновременно выронил нож. Филиппа упала на пол и отползла от него. Нейлоновый шнур все еще висел у нее на шее.

Саймон Джунг быстро снял свой пиджак и накинул на нее, а Дэнни улыбнулся и сказал:

– Как это трогательно! Настоящий джентльмен. У тебя всегда был хороший вкус к мужчинам, Беверли. Значит, я допустил ошибку. Как, черт возьми, это могло случиться? – Вспомнив об официантке, он засмеялся. Две ошибки подряд.

– Ладно, теперь ошибок не будет, потому что одним камнем я убиваю сразу трех птичек. – Он взглянул на Беверли. – Если, конечно, ты не хочешь молить о пощаде…

– Послушай, Дэнни.

– Интересно, а все эти замечательные люди знают, какая ты скотина, Беверли? Почему бы не рассказать им, какими способами ты пыталась уничтожить меня? Расскажи им про публичный дом в Беверли-Хиллс, который ты путем обмана заставила меня купить, ведь ты заверила меня в том, что это законный бизнес, а потом продала всю эту историю прессе в тот момент, когда я вел успешную борьбу на президентских выборах.

– Дэнни! – Она сделала к нему еще шаг. Он заорал:

– Не двигайся! Ах, черт, мне это надоело. – Он поднял пистолет и прицелился Беверли прямо в лоб.

Громкий выстрел прогремел в мраморной ванной: Филиппа вскрикнула, и Дэнни опрокинулся на спину.

Он свалился в ванну с противным хрустом, ударившись головой о золотой водопроводный кран.

Все трое замерли на мгновение, потом Беверли бросилась к ванне и наклонилась к телу.

– Ом мертв, – сказала она, не веря самой себе. Она повернулась, думая, откуда мог прозвучать выстрел.

Саймон выбежал в спальню, но там никого не было. Кроме Марион Стар, которая шла к нему, опираясь на палочку.

– Я услышала какой-то шум, – произнесла она.

– Вы кого-нибудь видели, мисс Стар? – спросил Джунг. – Никто не пробегал мимо?

– Я не видела никого.

Он вышел из ванной и поспешил в холл к телефону.

Марион вошла в ванную и, увидев тело Дэнни, распростертое в ванне с простреленной грудью, покачала головой:

– Эта ванная никогда не приносила удачи. Беверли проверила карманы Дэнни и, найдя ключ от наручников, подошла к Филиппе, которая дрожала, прислонившись к стене.

– Вы в порядке? – спросила Беверли, освобождая ее руки и снимая петлю.