— Приведите пример, пожалуйста.

— Я обещаю тебе ответить, — сказал Эрнест, решив, что пора прокомментировать процесс, — но сперва я должен кое-что сказать. Мерна, я совершенно поражен тем, как ты переменилась за последние недели. И как быстро. Ты сама заметила?

— Как именно переменилась?

— Как? Да почти во всех отношениях. Посмотри на себя — ты сосредоточена, говоришь прямо, ставишь передо мной вопросы. По твоим собственным словам, ты остаешься в этой комнате. Ты говоришь о том, что происходит между нами.

— И это хорошо?

— Отлично! Я счастлив. Если честно, раньше я временами думал, что ты не замечаешь моего присутствия. Когда я говорю «отлично», я имею в виду, что ты движешься в правильном направлении. Но ты по-прежнему кажешься такой… как бы это сказать? односторонней, такой… ну… резкой, словно ты непрестанно на меня сердишься. Я неправ?

— Я на вас не сержусь, просто меня вся моя жизнь достала. Но вы обещали привести примеры моего нытья.

Эта женщина, когда-то чудовищно медлительная, начала двигаться едва ли не слишком быстро. Эрнесту приходилось напрягать все внимание для продолжения разговора.

— Не так быстро. Я не беру на себя ответственность за это слово. Я чувствую, что ты пытаешься повесить его на меня. Я сказал, что ты повторяешься, и могу привести пример: твое отношение к вашему генеральному директору. Ты говоришь, что он работает неэффективно, что ему давно пора уволить некомпетентных работников, что он должен избавить компанию от балласта, что из-за его мягкотелости ты теряешь большие деньги на стоимости акций, вот в таком духе. Ты мне рассказываешь об этом снова и снова, сеанс за сеансом. Или твои замечания про ситуацию на рынке знакомств. Ты знаешь, о чем я. Во время этих сеансов я чувствую себя менее вовлеченным и понимаю, что не приношу тебе никакой пользы.

— Но эти вещи меня занимают — а вы говорите, я должна с вами делиться своими мыслями.

— Мерна, ты совершенно права. Я знаю, что это дилемма, но дело не в том, что ты говоришь, а в том, как ты это говоришь. Но я не хочу отвлекаться, давай вернемся к прежней теме. Сам факт того, что мы говорим так открыто, подтверждает мои слова — что ты изменилась, стала лучше и упорнее работать над процессом терапии. На сегодня наше время истекло, но давай попробуем на следующей неделе начать с этого места. А, да, вот счет за последний месяц.

— Хм, — сказала Мерна. Она выпрямила ноги, не забыв при этом громко прошуршать колготками, и просмотрела счет. — Какое разочарование!

— Что такое?

— Все те же сто пятьдесят долларов в час. Никакой скидки за то, что я была примерной пациенткой?

На следующей неделе Мерна еще раз послушала заметки Эрнеста к семинару и решила повести разговор в сторону комментариев доктора по поводу ее внешности и сексуальной привлекательности. Это оказалось нетрудно.

— На прошлой неделе, — начала она, — вы сказали, что мы сегодня начнем с того места, где остановились.

— Хорошо. С чего же мы начнем?

— В конце прошлой встречи мы говорили о том, что я ною насчет ситуации на рынке знакомств…

— Стоп, стоп, стоп! Ты так говоришь, как будто это я сказал. Я не произносил этого слова — повторяю, не произносил. Я сказал, что ты повторяешься, ходишь кругами.

Мерна, конечно, знала правду. Он очень даже произносил слово «ноет» — она слышала в записи. Но Мерне хотелось продолжать разговор, и она оставила без внимания эту мелкую ложь.

— Вы говорили, что мои рассказы про рынок знакомств наводят на вас тоску. Как же мне решать эту проблему, если мне нельзя о ней говорить?

— Конечно, ты должна говорить обо всех своих проблемах. Я уже сказал, дело в том, как ты о них говоришь.

— Что значит «как»?

— Понимаешь, ты как будто не со мной разговаривала. Я чувствовал себя лишним. Ты мне снова и снова рассказывала одно и то же — про невыгодное соотношение числа мужчин и женщин, про ситуацию на рынке знакомств, про то, как тебя оценивают взглядом в барах для встреч, про обезличенность интернет-служб. И каждый раз ты говоришь об этом словно впервые. Тебе даже не приходит в голову задаться вопросом: вдруг я все это уже слышал? Или — как я отношусь к тому, что ты так часто все это повторяешь?

Тишина. Мерна уставилась в пол.

— Что скажешь?

— Я перевариваю ваши слова. Они горчат. Простите, что я не думала о том, как это выглядит со стороны.

— Мерна, я тебя не сужу. Хорошо, что мы затронули этот вопрос, и хорошо, что я высказал тебе свое мнение. Так мы и учимся.

— Очень тяжело думать о других, когда ты в ловушке, словно бегаешь по замкнутому кругу.

— Ты не выйдешь из замкнутого круга, пока будешь думать, что виноват кто-то другой. Что проблема в некомпетентности твоего директора, или в том, что на рынке знакомств тебя оценивают как кусок мяса, или в том, что сотрудники отдела маркетинга — идиоты. Я не говорю, что это неправда; я говорю, что, — в следующие слова Эрнест вложил всю силу убеждения, какая у него была, — с этим я тебе помочь не могу. Единственное, чем я могу тебе помочь разорвать этот круг — сосредоточиться на том, что в тебе может быть такого, что провоцирует или обостряет эти инциденты.

— Я захожу на вечер знакомств, а там по десять женщин на каждого мужчину, — Мерна говорила уже не так уверенно, словно весь пар из нее вышел. — И вы хотите, чтобы я думала о своей ответственности?

— Стоп! Мерна, остановись! Видишь, мы опять вернулись туда же. Слушай меня. Я с тобой не спорю — на рынке знакомств сейчас трудно. Слышишь: я с тобой не спорю. Но наша работа — помочь тебе измениться так, чтобы изменить к лучшему твою ситуацию. Смотри, я буду с тобой откровенен. Ты умная и привлекательная женщина. Если бы тебя не сковывали негативные чувства — обида, гнев, страх, желание конкурировать — ты бы легко познакомилась с подходящим мужчиной.

Мерну потрясла прямота доктора Лэша. Она знала, что нужно остановиться и отреагировать на его слова. Но продолжала гнуть намеченную линию.

— Вы раньше никогда не говорили, что я привлекательная.

— Ты не считаешь себя привлекательной?

— Иногда да, иногда нет. Но от мужчин я как-то не получаю одобрения. Хорошо бы вы мне что-нибудь сказали.

Эрнест осекся. Сколько он может ей сказать? Он знал, что через пару недель ему придется повторить свои слова на семинаре по контрпереносу, и ему пришлось задуматься.

— Мне кажется, если мужчины не реагируют на тебя, то дело не в твоей внешности.

— Если бы вы были одиноки, вы бы среагировали на мою внешность?

— Ты это уже спрашивала, и я тебе ответил. Я только что сказал, что ты привлекательная женщина. Так что скажи: о чем ты на самом деле спрашиваешь?

— Нет, я спрашивала другое. Вы сказали, что я привлекательна, но не сказали, привлекаю ли я вас.

— Меня?

— Доктор Лэш, вы тянете резину. Я знаю, что вы знаете, что я имею в виду. Если бы вы встретили меня не как пациентку, а, скажем, в баре для знакомств, что было бы? Вы бы осмотрели меня с ног до головы за десять секунд, а потом повернулись бы и ушли? Или начали бы со мной флиртовать, или, может быть, переспали бы со мной разок, чтобы наутро умчаться прочь?

— Мерна, мы можем разобрать, что сегодня между нами происходит? Ты меня просто прижала к стенке. Что это? Что ты от этого получаешь? Что происходит у тебя внутри?

— Разве я делаю не то, что вы от меня хотели? Говорю о наших отношениях, о «здесь и сейчас».

— Я согласен. Спору нет, наш расклад изменился — и притом к лучшему. Я гораздо больше удовлетворен нашей работой — надеюсь, ты тоже.

Молчание. Мерна старалась не смотреть на Эрнеста.

— Надеюсь, ты тоже, — еще раз попробовал Эрнест.

Мерна едва заметно кивнула.

— Видишь? Ты кивнула — микроскопический, зачаточный кивок! От силы три миллиметра. Вот об этом я и говорю. Я его едва заметил. Это меня и удивляет. Мне кажется, что ты не говоришь, а спрашиваешь о наших отношениях.