– Все верно, – согласился с сыщиком Афиногенов, не вынимая трубки изо рта. – Это дело – настоящая золотая жила. Ты все правильно изложил, убиенная журналистка, муж – бывший спортсмен. Кстати, адвокаты его отца будут здесь в самое ближайшее время, и если мы с ними придем к правильному консенсусу, то может возникнуть версия, что убита журналистка, проводившая собственное расследование, а мужа подставили по-подлому. Заинтересованного в этом коварном преступлении мы позже подберем.

– И благодарность его папашки не будет иметь границ, – продолжил Лацюк. Майор вдруг ощутил, что у него начало портиться настроение. Какая-то червоточина завелась в его душе, но он все еще не мог понять, связано это с предстоящим расследованием или появилась какая-то новая заморочка.

– Так что, создаем совместную бригаду? – спросил прокурор, выбивая трубку за окно.

– Будем, – коротко ответил майор и вышел из кухни. Задерживаться на месте преступления больше не было смысла, и он призывно махнул рукой Дудикову: – Поехали, Сэмэн.

В здании уголовного розыска, небольшом особняке, входившем в единый комплекс ГУВД, Лацюка негромко окликнул вскочивший при его появлении дежурный:

– Валерий Михайлович, вам звонили.

– Кто? – не оборачиваясь, на ходу спросил майор.

– Не представились, какой-то мужчина.

– Значит, еще перезвонит, – настроение у начальника угро портилось, что называется, на глазах. И самым неприятным было то, что сыщик не мог понять, из-за чего именно.

Он сбросил плащ и сел за письменный стол, привычным движением вытащил из наплечной кобуры «макаров», небрежно бросил его в верхний ящик стола. Настроение настроением, а работа для него всегда стояла на первом месте. Сейчас Валерий прикидывал, кого он может поставить на «золотую жилу», тут не только нужен опытный сыскарь, он также должен быть своего рода дипломатом, чтобы плодотворно работать со следаками Афиногенова.

«Принципиальный дурак может наломать больше дров, чем дюжина тупорылых лодырей», – подумал Валерий, но от раздумий его отвлек звонок служебного телефона.

– Слушаю, майор Лацюк.

Голос, звучавший из трубки, был с явным кавказским акцентом.

– Чего надо? – неприветливо отозвался майор, тут же отметив, как сердце в груди бешено заколотилось. Вот она, неизвестная червоточина, которая, как раковая опухоль, была невидимой и никак себя не проявляла. Только сейчас начался ее стремительный рост.

– Привет тебе от старых друзей с Кавказа, – ответил неизвестный собеседник. – Кассета у них осталась, как вы с друзьями весело отдыхали. Хотелось бы тебе ее отдать.

– Что для этого надо? – Голос Лацюка от нервного напряжения сошел до глухой хрипоты.

– Поговорить надо. Пока что, – прозвучал многозначительно ответ.

– Где?

– Ресторан «Ивушка» знаешь?

– Знаю, он летний и сейчас уже закрыт.

– Ничего, для такого важного человека, как ты, откроют, – теперь в голосе незнакомца звучала явная насмешка. – Завтра в семь тебя жду. – Из динамика донеслись короткие гудки.

Положив трубку на аппарат, Лацюк надавил кнопку селектора.

– Дудикова ко мне, срочно. – Свободной рукой он вытащил из кармана мобильный телефон, набрал номер Серафимова, в нетерпении барабаня пальцами по крышке стола.

– На связи, – услышал знакомый голос.

– Ты сильно занят? – опустив обычные слова приветствия, спросил Валерий.

– Да я тут на объезде объектов. Думаю, через час закончу.

– После этого мухой ко мне.

– Слушай, может, лучше вечером встретимся в боулинге? Я уже давно хочу вас познакомить со своей новой цыпой. Девка отпад, Шерон Стоун и Шер в одном флаконе. – Олег Серафимов несмотря на то, что был женат в третий раз, успокоиться все не мог, гулял так, будто жил последний день.

– К черту твоих дешевок!!! – взревел Лацюк, он уже порядком устал от загулов потомственного интеллигента, который на сексуальной почве слетел с катушек. – Чтобы через час был у меня, и позвони Келе, он нам тоже нужен…

Летний ресторан «Ивушка» раскинулся на берегу центрального пляжа Новоморска. Это был старейший ресторан города. Извилистые дорожки уводили избранных посетителей к уютным летним беседкам, где по какой-то прихоти хозяев под легким морским ветерком покачивались клетки с певчими птицами. Среди развесистых плакучих ив был вырыт бассейн с обложенным морскими камешками бордюром. В центральной части парка, заставленного легкими столиками и стульями, была устроена танцплощадка с небольшой сценой. Среди жителей города бытовала легенда, что именно в этом ресторане снималась сцена из кинокомедии «Бриллиантовая рука», где Юрий Никулин исполнил песню «про зайцев». Так это или нет, никто точно не знал, но хотелось верить. Поэтому частенько под закрытие кто-то из подгулявших посетителей пытался ворваться на сцену и исполнить старый шлягер.

С окончанием летнего сезона ресторан был закрыт, и до заморозков функционировал лишь бар, куда заходили согреться чашечкой кофе, и не только, любители морских пейзажей.

Четверо «волонтеров» приехали к «Иве» за полчаса до назначенного срока.

Дудиков и Серафимов, вооруженные парой «скорпионов», сопровождали Валерия Лацюка на его личном «Ауди». Николай Норкин остановился в нескольких сотнях метров от ресторана, скрывшись в глубине большой искусственной рощи. Его джип никто не мог видеть, зато летняя площадка была как на ладони. Даже ивы со своими вислыми ветвями не заслоняли обзор.

Опустив боковое стекло, Кела достал с заднего сиденья самозарядный карабин Симонова, оснащенный мощным оптическим прицелом, потом вставил в ухо наушник портативного приемника.

Передатчик с микрофоном находился на пиджаке Лацюка. Так прикрывающие его «волонтеры» постоянно находились в курсе происходящего и в нужную минуту могли прийти на помощь. Хотя все были в глубине души уверены, что в первый раз до стрельбы не дойдет. Но, как говорится, береженого и бог бережет.

Из «Ауди» они вышли одновременно, Валерий Лацюк в дорогом костюме из шотландской шерсти не спеша направился в сторону открытой площадки. Семафор, безмятежно попыхивая сигаретой, встал у живой изгороди, держа под наблюдением выход из бара.

Янки остался возле машины, только расстегнул короткую кожаную куртку и положил правую руку на ремень рядом с кобурой, в которой находился взведенный пистолет-пулемет «скорпион».

Едва Лоцман вошел в освещенную зону летней площадки, к нему приблизился высокий незнакомец.

– Добрый вечер, Валерий Михайлович, это я вам звонил, – здороваться с милиционером за руку мужчина не стал, а, указав на сервированный столик, предложил: – Давайте присядем, разговор предстоит серьезный, и с кондачка его не обговоришь.

– В отличие от нашей телефонной беседы сейчас вы говорите без малейшего акцента, – присаживаясь на легкий стул из ажурного металла, заметил Лоцман. На встрече он ожидал увидеть кого-то из тех, кто присутствовал на записи убийства пленных солдат. Участие постороннего человека могло означать что угодно, вплоть до провокации контрразведки. Если чекистам попались архивы полевого командира сепаратистов иорданца Абу и, соответственно, кассета, то после идентификации «главных героев» съемки контрразведчики, обуреваемые желанием отомстить за погибших солдат, запросто могли взять их с поличным.

– Кавказский акцент я изобразил, чтобы вы не подумали, что это чья-то глупая шутка, – садясь напротив, с улыбкой произнес незнакомец.

– Почему я должен верить человеку, которого вижу впервые в жизни? – Лацюк вопросительно посмотрел на собеседника.

– Почему же в первый раз? Мы с вами, Валерий Михайлович, хорошо знакомы. Даже, как мне кажется, некоторое время я вам снился по ночам.

На этот раз голос действительно показался майору знакомым, и он, окончательно выбитый из колеи, вдруг спросил:

– Почему же?

– Потому что я ваш Кошмар.

– Кошмар? – едва не вскрикнул Лацюк. Сидящий перед ним человек вовсе не был похож на того молодого человека, которого они видели в горном чеченском ауле. Разве что только глаза остались прежними, большими, темно-карими с хищным блеском первобытного охотника. – А ты сильно изменился, Кошмар, – наконец совладал со своими эмоциями милиционер.