Низ живота неприятно давил пояс, набитый стодолларовыми пачками. Всего десять пачек, и каждая упиралась тугими углами в тело. Левую подмышку неприятно оттягивала кобура с «ТТ». «Левыми» стволами «волонтеров» снабдил Норкин, с войны он привез настоящий арсенал, держа оружие, как выразился, «для своих мелкособственнических нужд».

«Что-то не складывается в этой системе. Чеченцы привезли нас в свое логово, не обыскав, не отобрав оружие. Потом даже не закрыли в этой конуре и вроде как не выставили охрану. В принципе, последнее вполне объяснимо, вокруг чужие враждебные горы. Куда мы денемся? Может, провоцируют на необдуманные действия или уверены в лояльности? Деньги не потребовали отдать сразу или хотя бы их продемонстрировать. Тоже уверенность? Или за этим стоит что-то большее, чем заявленные сто тысяч? Если так, то получается, что Афиногенов кругом прав. Тут свою комбинацию крутит Шайтан, чтобы покрепче сплести ошейник для раба. Многое бы я отдал, чтобы узнать, что мутит эта сука, что задумал». От таких мыслей на душе у майора стало еще паскуднее, тем не менее сон незаметно его сморил…

Проснулись «волонтеры» одновременно от скрипа отворяемой двери. Шаркая ногами, в саклю вошла старая горбунья, одетая во все черное. Она напоминала гигантскую уродливую ворону, отчего казалась еще зловещее.

Старуха даже не взглянула на гостей, со стуком поставила на стол поднос с едой и так же молча удалилась. На подносе лежало несколько лепешек, разрезанных крест-накрест, приличный кусок овечьего сыра и горка из кусков вареного мяса, прикрытых копной зелени.

– Завтрак, господа, – во всеуслышанье объявил Лацюк, поднимаясь с топчана, одновременно он сунул правую руку под полу куртки, снимая с боевого взвода курок пистолета.

– А как насчет того, чтобы умыться? – протирая глаза, зевнул Серафимов.

Семен Дудиков сел на край топчана и, сунув в рот сигарету, мрачно пошутил:

– В морге тебя умоют, обмоют и переоденут.

– Да ну тебя, – сплюнул Олег.

За завтраком «волонтеры» перекинулись парой ничего не значащих фраз, с аппетитом наворачивая довольно обильный завтрак. Натренированным к экстремальным ситуациям молодым организмам требовалась энергия для нормального функционирования.

Вскоре за ними пришли, дверной проем заслонила фигура чеченца гигантского роста. Настоящий Голиаф. Камуфляжная форма буквально бугрилась от узлов мышц. Суровое лицо, заросшее до самых бровей густой кучерявой бородой, напоминало людоеда, которого каждый из нас в далеком детстве представлял себе, слушая детские сказки. Особенно этот образ дополняла кожаная шапочка, венчавшая голову гиганта. В руках чеченец держал длинноствольный ручной пулемет Калашникова «РПК», который в его могучих руках смотрелся как обычный автомат.

Разгрузочный жилет не сходился на могучей груди, поэтому был зашнурован парашютным фалом, как корсет. Подсумки пузырились от пулеметных магазинов, а из многочисленных кармашек, предназначенных для «лимонок» и «РГД», торчали рукоятки ручных противотанковых гранат. Но больше всего впечатлял огромный кинжал, висящий на поясе абрека, старинный, в инкрустированных серебром ножнах. На теле человека нормального сложения он выглядел бы как гладиаторский меч.

Встав на пороге, чеченец закинул «РПГ» на локоть, будто обычное охотничье ружье, грозно сдвинул сросшиеся на переносице густые брови и коротко рыкнул:

– Пошли!

Он окинул суровым взглядом сидящих за столом, потом сделал шаг назад и отошел в сторону, освобождая проход. Когда «волонтеры» вышли наружу, громила жестом показал следовать за ним и двинулся вперед.

Валерий сразу же заметил, что абрек ведет их не в центр аула, а, наоборот, как говорится у русских, за околицу.

«Что-то не складывается кубик Рубика, – со звериной тоской подумал майор, больше всего его сейчас беспокоил пистолет с невзведенным курком. – Не удалось нас спровоцировать на действия ночью, решили поутру вывести за пределы аула и там кончить. Как говорится, «дешево и сердито».

Гигант медленно шел впереди, вяло, даже лениво переваливаясь из стороны в сторону, демонстрируя всем своим видом полную беспечность.

Наконец они миновали последний двор, обнесенный полуметровой оградой, как и все вокруг выложенной из кусков горной породы. Первое, что бросилось в глаза Лацюку, это небольшая поляна, заполненная боевиками. Все в одинаковом зелено-коричневом камуфляже, как оловянные солдатики, отличались лишь головными уборами, на ком-то были зеленые береты или плоские блины «паншерок», но в основном преобладали разных расцветок банданы. Обвешанные оружием боевики настороженно наблюдали за приближением кяфиров.

Среди чеченцев Валерий увидел пленных солдат, стоящих на коленях с заведенными за спины руками. Вместе с братом их было шестеро. Все, кроме Алексея, были изможденными, на лицах запекшаяся кровь, следы побоев, рваные, окровавленные лохмотья на тощих телах. Они больше напоминали живых мертвецов, нежели реальных людей. Только младший Лоцман был похож на человека.

Навстречу бородатому гиганту шагнул высокий, худощавый чеченец. Камуфляжная форма ладно сидела на его атлетической фигуре, затянутый ремнями, он смотрелся не как боевик, а эдаким мачо в костюме милитари, даже щетина на лице выглядела не натуральной, а какой-то рафинированной.

– Оружие есть? – жестом остановив милиционеров, спросил чеченец.

– Есть, – за всех ответил Валерий.

– Сдайте, как говорится, от греха подальше, – губы боевика мягко дрогнули, изображая практически дружелюбную улыбку.

Лацюк запустил руку под полу куртки и, расстегнув клапан кобуры, вытащил «ТТ». Подбросив пистолет, проворно ухватил его за ствол и протянул рукояткой вперед. Спутники майора тоже достали свое оружие.

Чеченец, зажав в ладони стволы трех пистолетов, криво усмехнулся:

– Надеюсь, больше оружия у вас нет. А то как бы не произошло чего непоправимого.

– Мы достаточно взрослые, чтобы отдавать отчет своим действиям, – деревянным языком произнес Валерий, стараясь сохранять видимость спокойствия.

– Отлично. Давайте знакомиться. Меня называют Кошмаром.

– Такой страшный? – подал голос из-за спины Лоцмана Олег Серафимов.

– Нет, просто для ваших военных я настоящий Кошмар. Даже после того, как они вернутся в свои дома, их еще долго будут мучить воспоминания обо мне.

Хотя эта фраза была произнесена с присущим горцам пафосом, «волонтеры» ощутили нешуточную угрозу, исходящую от чеченца.

– И еще, – продолжил Кошмар, – наш командир Абу, несмотря на то, что по национальности вайнах, русского языка совершенно не знает, всю жизнь провел в Иордании. Дослужился до унтер-офицера коммандос. Я буду переводить, а вы постарайтесь ему не дерзить, чтобы вернуться домой целиком, а не по частям.

Комментарии к подобному заявлению были излишними. Кошмар, размахивая рукой с зажатыми в ней пистолетами, круто развернулся и направился к столпившимся в стороне боевикам.

«Густо стоят, – отметил про себя Валерий. – Вот бы сейчас накрыть их кассетной бомбой, ни одна падла не ушла бы». Хотя прекрасно понимал, что в этом случае в живых не осталось бы ни одной души, но сейчас это было несущественно.

Кошмар подошел к невысокому плотному мужчине, который издалека казался квадратным, – мощный продолговатый череп был буквально насажен на плечи. Подбородок прикрывала аккуратно подстриженная борода, а голову венчал оливкового цвета берет с эмблемой иорданских диверсантов. Через могучую грудь наискось тянулся кожаный ремешок, прикрепленный к деревянной кобуре допотопного «маузера».

«Наверное, с этим стволом еще его предки разбойничали в здешних краях», – разглядывая полевого командира, насмешливо подумал Лоцман.

Абу сурово оглядел стоявших перед ним милиционеров, потом что-то проговорил на незнакомом «волонтерам» языке.

– Деньги привезли? – перевел Кошмар. – Давай сюда.

Лацюк запустил руку под куртку и, выдернув оттуда широкий пояс, в кармашки которого были уложены тугие пачки долларов, небрежно швырнул его к ногам чеченцев. Кошмар с ловкостью подхватил деньги и продемонстрировал полевому командиру, тот даже не взглянул на них. Лишь дернул головой, и его помощник тут же забросил пояс на плечо.